меньше расходов. Но из этого никак не следует, чтобы, по Марксу, капитализм привел к социализму. Пожалуй, он и приведет, но только к насильственному. Рабочие будут вынуждены работать вместе и работать будут меньше, и плата будет больше, но будет то же рабство. Надо, чтобы люди свободно работали сообща, выучились работать друг для друга, а капитализм не научает их этому. Напротив, научает их зависти, жадности — эгоизму. И потому из насильственного сообщения через капитализм может улучшиться матерьяльное положение рабочих, но никак не может установиться их довольство. Довольство может установиться только через свободное сообщение рабочих. А для этого нужно учиться общаться, нравственно совершенствоваться — охотно служить другим, не обижаясь на то, что не встречаешь возмездия. А учиться этому можно никак не при капиталистическ[ом] соревновательном устройстве, а при совершенно другом.

Я сплю один внизу. Завтра 6 Мая. Я. П. 96.

Нынче 9 Мая. Я. П. 96. До сих пор всё еще не записал все[го], что нужно. Всё нездоровится. Несмотря на то, по утрам работаю. Нынче казалось, что я очень подвинулся. Наши уехали кто на коронацию, кто в. Швецию. Мы одни — я, Маша. Она больна горлом. Мне хорошо.

10 Мая. Е. б. ж. 96. Я. П.

Нынче 11 Мая 96. Я. П.

Приехала С[оня] из Москвы. Я продолжаю писать изложение веры. Как будто ослабляю. Нынче получил письмо от Второва, запутанного революц[ионера]. — Вечером ездил верхом в Ясенки и думал: Из записн[ой] книжечки всё еще не выписал. Запишу хоть это, тем более, что когда пришло в голову, казалось очень важно. Именно:

1) Спир говорит, что мы знаем только ощущения: действительный матерьял нашего познания это ощущения. Но спрашивается, от чего различие ощущений? (хотя одного и того же чувства зрения или осязания). Он (Спир) слишком настаивает на том, что телесность есть иллюзия, и не отвечает на вопрос: от чего различие ощущений? Не тела производят различие ощущений, я согласен с этим, но такие же существа, как мы, должны быть причиною этих ощущений. Я знаю, что он признает то, что есть наше существо, он признает единым. Хорошо. Если оно едино, то оно разделено, раздроблено, и я есмь это единое существо только в известных пределах. И пределы эти моего существа суть пределы других существ. Или одно существо разгорожено пределами, и пределы эти дают ощущение, т. е. матерьял познания. Тел нет, тела — иллюзия, но существа другие не иллюзия, и я познаю их через ощущение. Их деятельность производит во мне ощущение, и я заключаю, что то же производит и моя деятельность в них. Когда я получаю ощущение от человека, с к[оторым] общаюсь, это понятно, но когда я получаю ощущение от земли, на к[оторую] падаю, от солнца, к[оторое] меня греет, что производит во мне эти ощущения? Вероятно, действие существ, кот[орых] жизнь я не понимаю, а познаю только часть их. Как блоха на моем теле. Прикасаясь с землею, испытывая жар солнца, я соприкасаюсь своими пределами с пределами солнца. Я в мире (я проэктирую это в пространстве — не могу иначе, хотя это и не так в действительности), как клеточка, но не неподвижная, а блуждающая и соприкасающаяся своими пределами не только с пределами других таких же клеток, но с другими огромными телами. Еще лучше, не проэктируя это в пространстве: я взаимодействую с самыми различными существами, или мое деление единого существа общается с другими самыми различными деления[ми].

Вот так чепуха!

12 Мая 96. Я. П. Троицын день. Холод, сырость и нет листа на деревьях. Если б. ж.

Нынче уже 16 Мая 96. Я. П. Утро. Не могу писать свое изложение веры. Неясно, философно и то, что было хорошего, то порчу. — Думаю начать всё сначала или сделать перерыв и заняться повестью или драмой. Был H. Н. Иванов, Это трудный экзамен любви. Я выдержал его только внешне и то плохо. Если бы экзаминатор прошел хорошенько в разбивку, я бы постыдно срезался. Прекрасная статья Менш[икова] Ошибки страха. Как радостно. Почти, да и совсем можно умереть. А то всё кажется, что еще что-то нужно сделать. Делай, а там видно будет, коли не годиться уж на работу, сменят, пошлют нового, а тебя пошлют на другую. Только бы всё повышаться в работе! С[оня] уехала в Москву за зубом. Трудно ей найти жизнь без детей. Главное, ей мешаю я.

Был Страхов Ф. А. Тот, Н[иколай] Н[иколаевич], был во сне. Разговаривал с ним про изложение веры. Рассказывая ему, почувствовал, как неясно — желание блага само по себе. И поправил это так:

1) Человек в известный период своего возраста пробуждается к сознанию своей жизни. Он видит, что всё вокруг него живет (и он сам так жил, до пробужд[ения] разума), не зная о своей жизни. Теперь же, узнав про то, что он живет, он сознает ту силу, которая дает жизнь всему миру, и совпадает с ней в своем сознании, но будучи ограниченным [в] своем отдельном существе (организм), и ему кажется, что цель этой силы, дающей жизнь миру, есть жизнь его отдельного существа……………….

Думал, что напишу ясно, и опять запутался. Видно не готово.

Жизнь есть желание блага. (Всё, что живет, живет только п[отому], ч[то] желает блага; что не желает блага, то не живет.) Человек, пробудившийся к разум[ному] сознанию, сознает в себе жизнь, т. е. желание блага. Но, так как сознание это загорается на отдельном телесном существе человека, так как человек узнает про то, что жизнь есть желание блага, будучи уже отделенным от других своим телом, существом, то в первое время пробуждения в человеке разумного сознания ему кажется, что жизнь, т. е. желание блага, к[оторое] он сознает в себе, имеет своим предметом его отдельное телесное существо. И человек начинает сознательно жить для блага этого отдельного существа, начинает тот свой разум, кот[орый] открыл ему сущность всякой жизни — желание блага, употреблять на то, чтобы приобретать благо для своего отдельного существа. Но чем дальше живет человек, тем очевиднее становится для него недостижимость его цели.

И потому, не уяснив еще себе своей ошибки, прежде даже, чем он разумом сознает невозможность блага для отдельной личности, человек опытом и чувством познает ошибочность деятельности, направленной на благо своей отдельной личности, естественно стремится к тому, чтобы свою жизнь, свое желание блага вынести из своей личности и перенести на другие существа — на товарищей, друзей, семью, общество.

Тот самый разум, к[оторый] он хочет употребить на достижение блага для своего отдельного существа, показывает человеку, что благо это недостижимо, что оно уничтожается борьбою отдельных существ за желаемое благо, уничтожается непредотвратимыми бесчисленными бедствиями и страданиями, угрожающими человеку, а, главное, неизбежными в отдельной человеческой жизни болезнями, страданиями, старостью ж смертью.

Как бы ни распространял человек свое желание блага на другие существа, он не может не видеть, что все эти отдельные существа так же, как и он, подлежат неизбежным страданиям и смерти и потому так же, как и он сам, не могут иметь истинной жизни.

Вот это-то заблуждение людей, пробудившихся к сознанию жизни, и рассеивает христианское учение, показывая человеку, что как только пробудилось в нем сознание жизни, т. е. желание блага, то существо его, его я уж не есть то отдельное телесное существо, а это самое сознание жизни, желание блага, которое родилось в его отдельном существе. Сознание же желания блага есть желание блага всему существующему. Желание же блага всему существующему есть Бог.

Христ[ианское] учение и учит тому, что в человеке с пробудившимся сознанием (беседа с Никодимом) живет подобный Богу сын его, посланный отцом в мир для исполнения в нем воли отца.

Христ[ианское] учение открывает человеку с пробудившимся сознанием то, что смысл и цель его жизни не состоят в том, как ему это казалось прежде, в приобретении наибольшего блага своей отдельной личности или другим таким же отдельн[ым] личностям, сколько бы их ни было, а только в исполнении в этом мире воли Отца, пославшего человека в мир, открывает человеку и волю Отца относительно сына. Воля Отца относительно сына та, чтобы проявилось в мире то желание блага, кот[орое] составляет сущность его жизни; чтобы человек, живя в этом мире, желал блага всё большему и большему количеству существ и следовательно служил бы им, как он служит своему (запутался).[88]

17 Мая 96. Я. П. Опять недоволен тем, что написал вчера и что казалось мне верно и полно. Нынче ночью и утром думал о том же. Новое уяснившееся мне: 1) то, что желание блага не есть Бог, а только одно из проявлений его, одна из сторон, с к[оторой] мы видим Бога. Бог во мне проявляется желанием блага; 2) то, что этот Бог, заключенный в человеке, сначала стремится освободиться тем, чтобы расширить, увеличить то существо, в к[отором] он находится, потом, усмотрев непреступные пределы этого существа, стремится освободиться тем, чтобы выдти из этого существа и обнять собой др[угие] сущ[ества]; 3) то, что разумное существо не вмещается в жизни личности и как скоро оно разумно, так стремится выдти из нее;[89] 4) то, что хр[истианское] учение открывает человеку то, что сущность его жизни есть не его отд[ельное] существо, а Бог, заключенный в этом существе. Бог же этот сознается человеком разумом и любовью.

Не могу дальше писать — слаб, сонен.

—————————————————————————————————

5) и главное то, что желание блага себе, любовь к себе могла существовать в человеке только до тех пор, пока не проснулся в нем разум. Как только проснулся разум, так ясно стало человеку, что желание блага себе, отдел[ьному] существ[у], тщетно, п[отому] ч[то] благо неосуществимо для отд[ельного] и смертного существа. Как только появился разум, так стало возможно только одно желание блага, желание блага всему, п[отому] ч[то] при желании блага всему нет борьбы, а единение, и нет смерти, а передача жизни. Бог не есть любовь, но в живых неразумных существах проявляется любовью к себе, в жив[ых] существах разумных — любовью ко всему существующему.

Буду записывать теперь 21 пункт из записной книжки.

1) Чтобы верить в бессмертие, надо жить бессмертною жизнью здесь, т. е. жить не в себя, а в Бога, не для себя, а для Бога. Человек в этой жизни как будто стоит одной ногой на доске, другой на земле; и как только в нем проснулся разум, видит, что доска эта, на к[оторую] он чуть б[ыло] не стал, над пропастью и не только гнется и трещит, но уж падает, и человек переносит всю свою тяжесть на ту,