внешние чувства, воздействия, к[от]орые употребляются для вызывания самых низких чувств, для одурения? Не вероятнее ли, что молитвенное состояние может быть достигнуто только в редкие, исключительные минуты и непременно в уединении, как и сказал это Хр[истос], и как увидал Илия Бога не в буре, а в нежном дуновении ветра?

8) Вчера переглядывал романы, повести и стихи Фета. Вспомнил нашу в Я[сной] П[оляне] неумолкаемую в 4 фортеп[ьяно] музыку, и так ясно стало, что всё это: и романы, и стихи, и музыка не искусство, как нечто важное и нужное людям вообще, а баловство грабителей, паразитов, ничего не имеющих общего с жизнью: романы, повести о том, как пакостно влюбляются, стихи о том же или о том, как томятся от скуки. О том же и музыка. А жизнь, вся жизнь кипит своими вопроса[ми] о пище, размещении, труде, о вере, об отношении людей….. Стыдно, гадко. Помоги мне, Отец, разъяснени[ем] этой лжи послужить Тебе.

9) Еду от Ч[ертковых] 5 июля. Вечер и красота, счастье, благо на всём. А в мире людей? Жадность, злоба, зависть, жестокость, похоть, разврат. [Вымарано 5—6 слов.][100] Когда будет в людях то же, что в природе? Там борьба, но честная, простая, красивая. А тут подлая. Я знаю ее и ненавижу, п[отому] ч[то] сам человек. (Не вышло.)

10) Когда я страдал душою, я старался успокоить себя сознанием служения. И это успокаивало, но только тогда, когда был явный случай служения, т. е. что оно несомненно требовалось и к нему влекло. Но что делать, когда нет ни того, ни другого? Отдаться Богу, отречься от себя. Делай, как хочешь. Я согласен (тоже не то).

Пойду обедать.

26 Июля 96. Я. П. Утро. Всю ночь не спал. Сердце болит, не переставая. Продолжаю страдать и не могу покорить себя Богу. Одно: овладел похотью, но — хуже — не овладел гордостью и возмущением, и не переставая болею сердцем. Одно утешает… я не один, но с Богом, и потому как ни больно, чувствую, что что-то совершается. Помоги, Отец.

Вчера шел в Бабурино и невольно (скорее избегал, чем искал) встретил 80-летн[его] Акима пашущим, Яремичеву бабу, у к[оторой] в дворе нет шубы и один кафтан, потом Марью, у к[оторой] муж замерз и некому рожь свозить, и морит ребенка, и Трофим, и Халявка, и муж и жена умирали, и дети их. А мы Бетховена разбира[ем], и молился, чтобы Он избавил меня от этой жизни. И опять молюсь, кричу от боли. Запутался, завяз, сам не могу, но ненавижу себя и свою жизнь.

30 Июля 1896. Ясн. Поляна. Много еще страдал и боролся и всё не победил ни того — ни другого. Но лучше. Была Анненк[ова] и хорошо сказала: [вымарано 5 слов] Испортили мне и дневник, пишу в виду возможности чтения живыми. Поправило меня только сознание того, что надо жалеть, что она страдает и что моей вины нет конца. Сейчас сверху заговорили об Еванг[елии] и Танеев стал en ricanant[101] доказывать,[102] что Хр[истос] советовал скопиться. Я рассердился — стыдно. Ходил дня два назад к погорелым, не обедал, устал, а было хорошо. Таня уехала. Я ей советовал и жалею. Вчера б[ыл] у адвоката, к[оторый] хотел взять 100 р[ублей] с нищей на свои украшения дома. То же везде. За это время б[ыл] в Пирогове, брат Сережа совсем пришел к нам. Радостная была поездка с Таней и Ч[ертковым]. Нынче в Деменке напутствовал умирающего мужика. В сочинении своем очень подвигаюсь. Попытаюсь записать теперь то, что вписано в книгу.[103]

11) Кант, говорят нам, сделал переворот в мысли людской, он первый показал, что вещь сама в себе недоступна дознанию, что источник познания и жизни духовен. Да не то же ли самое сказал 2000 лет тому назад Хр[истос], но только в понятной людям форме. «Поклоняться в духе и истине, дух животворит, буква, плоть не пользует ни мало».

12) Балы, праздность, зрелища, процессии, увеселительные сады и т. п. дают страшное орудие в руки устроителей. Могут быть страшные влияния. И если что подчинять контролю, так это.

13) Я шел дорогой и думал, глядя на лес, на землю, на траву, какое смешное заблуждение: думать, что мир такой, каким он представляется мне. Думать, что мир такой, каким он представляется мне, значит: думать, что не может быть другого познающего существа, кроме меня с моими 6-ю чувствами. Я остановился и записывал это. Подошел С[ергей] И[ванович]. Я сказал ему, что я думал. Он сказал: да, одно верно, что мир не такой, каким мы его видим, и мы ничего не знаем так, как оно есть. Я сказал: нет, мы знаем нечто именно таким, какое оно есть. «Что же?» — То, что познает. Оно именно такое, каким мы его знаем.

14) Часто удивляются на то, что люди неблагодарны. Надо удивляться, как они могут быть благодарны за сделанное им добро. Как бы мало ни делали люди добро, они знают несомненно, что делание добра есть величайшее счастье. Как же людям благодарить других за то, что эти другие напились, когда в этом великое наслаждение?

15) Свободен только тот, кому никто и ничто не может поме шать сделать то, что он хочет. Такое дело есть только одно: любить.

16) Молитва обращается к личному Богу не п[отому], ч[то] Бог личен (я даже знаю наверное, что он не личен, п[отому] ч[то] личность есть ограниченность, а Бог беспределен), а п[отому], ч[то] я личное существо. У меня зеленое стеклышко на глазу, и я все вижу зеленым, не могу не видеть мир зеленым, хотя и знаю, что он не таков.

17) Эстетическое[104] наслаждение есть наслаждение низшего порядка. И потому высшее эстетич[еское] наслаждение оставляет неудовлетворенность. Даже, чем выше эстет[ическое] наслаждение, тем большую оно оставляет неудовлетворенность. Всё хочется чего-то еще и еще. И без конца. Полное удовлетворение дает только нравственное благо. Тут полное удовлетворение — дальше ничего не хочется и не нужно.

18) Ложь перед другими далеко не так важна и вредна, как ложь перед собой. Ложь перед другими есть часто невинная игра, удовлетворение тщеславия; ложь же перед собой есть всегда извращение истины, отступление от требований жизни.

19) Хотя и редко, но мне случалось делать добро от жалости настоящей. Никогда тогда не помнил, что именно я сделал и при каких условиях. Помнишь только, что был с Богом. Подумал это по случаю ботинок любимых, к[оторые] помню отдал, пожалев, и долго не мог вспомнить, куда они делись. То же со всеми теми минутами, когда был с Богом, в молитве ли, в деле жизни ли. Память есть дело плотское, а тут дело духовное.

20) Не может жить человек плотской жизнью, если не будет считать себя правым, и не может жить духовной жизнью, если не будет считать себя грешным.

21) П[опов] сказал мне: Для чего со мной связалось, так, что коверкает всю мою жизнь, существо без бороды, с длинными волосами и выступающими сосцами, очень похожее на человека, но совершенно по основным свойствам различное от него?

—————————————————————————————————

Иду спать 1/2 1 ночи 30 Июля.

31 И. 96, Я. П. Е. б. ж.

[31 июля.] Жив. Сейчас вечер 5-й час. Лежу и не могу заснуть. Сердце болит. Измучен. Слышу в окно, играют в тенис, смеются. С[оня] уехала к Шенш[иным]. Всем хорошо. А мне тоска, и не могу совладать с собой. Похоже на то чувство, когда St. Thomas запер меня, и я слышал из своей темницы, как все веселы и смеются. Но не хочу. Надо терпе[ть] унижение и быть добрым. Могу. Продолжаю вписывать:

1) Неверие в разум источник всего зла. Неверие это достигается преподаванием обмана веры с детства. — Поверь в одно чудо и погублено доверие разуму.

2) Думал, нельзя ли добром склонить[105] NN к истине. Да, добром. Что значит добром? Добром значит сказать столько лести, что новое заблуждение и самодовольство будет хуже прежнего.

3) Несчастье дает христ[ианство], а безопасность опускает на дно, с к[оторого] некуда падать.

4) Ехал верхом из Тулы и думал о том, что я часть Его, известным образом отделенная от других таких частей. А Он — всё, Отец, и почувствовал любовь, прямо любовь к Нему. Теперь, особенно теперь не могу не только восстановить, но вспомнить это чувство. А было так радостно, что я сказал себе: вот думал, что я не узнаю уж нового и вот узнал удивительно блаженное, новое чувство, именно чувство.

5) Какой humbug[106] красота, истина, добро. — Красота это одно из качеств внешних предметов, как здоровье качество живых тел. Истина не есть идеал науки. Идеал науки есть знание, а не истина. Добро же не может стать в ряду с этими двумя, п[отому] ч[то] оно есть цель жизни. Неясно. Но было и будет ясно.

6) Не помню добра, п[отому] ч[то] оно вне матерьяльного человека — памяти.

1 Авг. 96. Я. П. Е. б. ж., что сомнитель[но], очень сердце болит. Не жалей себя, а ее.

[14 сентября.] Страшно подумать, сколько прошло времени: полтора месяца. Нынче 14 Сент. 96. Я. П. За это время была поездка в монастырь с Соней. Было очень хорошо. Я не освободился, не победил, а только прошло. Написал о Х[аджи]-М[урате] очень плохо, начерно. Всё продолжал свою работу изложения веры.[107] Ч[ертковы] уехали. Соня в Москве с 3-го. Нынче очень ждал ее и чуть было не огорчился. Приехал Лева с женой. Она ребенок. Они очень милы. Теперь тут все три сына с женами. Было письмо от голандца, отказавш[егося] от службы. Я написал к письму предисловие. Написал еще с очень резкими суждениями о правительстве письмо к Калмыковой. — Все полтора месяца сжаты в этом. Да, еще был болен своей обычной болезнью[108] и теперь еще не окреп желудком.

Да, за это время было письмо от индуса Тода и прелестная книга индейской мудрости Joga’s philosophy.

За это время думал:

1) Есть много людей, особенно европейцев и особенно женщин, к[оторые] не только говорят, но и пишут умные, как будто, вещи так же, как немые говорят: собственно ему несвойственно думать так же, как немому говорить, но и того и другого, и глупого, и немого научили.

2) Для того, чтобы любить отдельного человека, надо быть ослепленным. Без ослепления можно любить только Бога, а людей жалеть, что и значит любить по-божьи.

3) Чтобы избавиться от врага, надо полюбить его, как и сказано в учении XII апостолов. А чтобы полюбить, надо задать себе задачей своей жизни любовь к врагу, делать ему добро любовью, себя совершенствов[ать] в любви к нему.

4) Сначала