очень дурно. И почему отсутствие внешней restreint[162] поправит всё дело. Я, разумеется, против всякой регламентации и за полную свободу, но только идеал есть целомудрие, а не наслаждение. —

Думал за это время только одно и кажется важное, именно:

1) Все мы думаем, что наша обязанность, призвание, это делать разные дела: воспитать детей, нажить состояние, написать книгу, открыть закон в науке и т. п., а дело у всех нас только одно: делать свою жизнь, сделать так, чтобы жизнь была цельным, разумным, хорошим делом. И делом не перед людьми, оставив по себе память доброй жизни, а делом перед БОГОМ: представить ему себя, свою душу, лучше, чем она была, ближе к Нему, покорнее Ему, согласнее с Ним. Думать так — главное чувствовать так, очень трудно. Всё сбиваешься на славу людскую, но это можно и должно. Помоги мне, Бог. Я иногда и вот сейчас чувствую это. —

2 Ян. 98. М. Е. б. ж.

[4 января.] Нынче уже 4-е. Мне немного лучше. Хочется работать. Вчера Стасов и Р[имский-Корсаков], кофе, глупый разговор об иск[усстве]. Когда я буду исполнять то, что много баить — не подобаить. Получил вольно печатанную брошюру. Записать нужно только одно: то, что жизнь всякая бессмысленна, исключая той, к[оторая] имеет целью служение Богу, служение совершению недоступного нам дела Божия. Это еще напишу. Теперь сплю. Приехала милая Маша, потом Таня с Сашей. —

5 Я. М. Е. б. ж. 98.

Нынче 13 Я. 98. М. — Больше недели не писал. И ничего почти не делал. Всё нездоровится. Уныло. И то добр и спокоен, а то тревожен и не добр. Третьего дня б[ыло] тоскливо. И пришли мужики: Балахов с Ст[епаном] Пет[ровичем] и два Тульские. И так легко, бодро стало. Надо не поддаваться среде. Можно всегда вступать в среду — Бога и его людей. Давно так нехорошо не б[ыло] на душе. Письмо от Поши. Написал П[оше]. И[вану] М[ихайловичу], Ч[ертковым], М[ооду] и Б[уланже]. Всё пытаюсь найти удовлетворяющую форму Х[аджи]-М[урата] и всё нет. Хотя как будто приближаюсь. Вчера праздновали Тан[ины] имянины — тяжело. Нынче телеграмма о стат[ье] Ч[то] т[акое] И[скусство]. — Кой-что записано и кажется важное.

1) Огромной важности и надо будет хорошенько изложить: Организация, всякая организация, освобождающая от каких-либо человеческих, личных, нравственных обязанностей. Всё зло мира от этого. Засекают, развращают, одуряют людей и никто не виноват. В рассказ о восстановлении ада — это главное новое средство. —

2) Каждый из нас это свет, божественная сущность, любовь, сын Божий, заключенный в тело, в пределы, в цветной фонарь, который мы же разрисовывали нашими страстями, привычками, так что всё, что мы видим, мы видим только через этот фонарь. Подняться, чтобы видеть через него, нельзя — наверху такое же стекло, сквозь к[оторое] и Бога мы видим, сквозь нами же разрисованное стекло. Одно, что мы можем — это не смотреть сквозь стекла, а сосредоточиться в себе, сознавать свой свет и разжигать его. И это одно спасенье от обманов жизни, от страданий, соблазнов. И это радостно и всегда возможно. Я делаю это. И хорошо.

3) Сновидения это не что иное, как смотрение не на мир сквозь стекла, а только на стекла и переплетение этих разных рисунков стекол. Во сне видишь только стекла, наяву мир сквозь стекла.

4) Женщина может, любя мужчину, видеть в нем достоинства, к[оторых] нет, но будучи равнодушной, она не может видеть достоинства мужчины иначе, как через мнение других. (Впрочем, кажет[ся] неверно.)

5) Следующее, когда я записал, показалось мне очень важным:

Христиане стремятся к соединению и соединяются между собой и с другими людьми христианским орудием единения: смирением — любовью. Но есть люди, кот[орые] не знают этого средства соединения, не верят в него и стараются соединиться (все люди стараются соединиться) другими, внешними средствами насилия, угрозы. — Нельзя требовать от этих людей, не знающих, не могущих понять христианского средства соединения, чтобы они не пользовались своим средством; но совершенно несправедливо и неразумно, когда эти нехристианские люди навязывают это свое низшее средство единения людей знающим и пользующимся высшим. Говорят: вы, христиане, пользуетесь нашим средством: если вас не ограбили, не убили, то это благодаря нам. На это христиане отвечают, что им не нужно (как оно действительно и есть для христиан) всё то, что дает им насилие. И потому, если и законно то, что люди, не знающие высшего средства единения, пользуются низшим, незаконно то, что они на свое низшее средство смотрят как на всеобщее, единственное и хотят принуждать к употреблению тех, кому оно не мож[ет] быть нужно.

Главный шаг, кот[орый] предстоит теперь человечеству, состоит в том, чтобы люди не только признали и допустили средство христианского единения, но призна[ли] то, что оно есть высшее, то, к кот[орому] стремится и к кот[орому] неизбеж[но] придет всё человечество. —

6) Когда бываешь полон энергии, то живешь и должен жить для этого мира; когда же болеешь, то умираешь, т. е. начинаешь жить для того, послесмертного мира. Так что в том и в другом фазисе есть работа. Когда болеешь, умираешь, то сосредоточивайся в себе, думай о смерти и жизни за смертью: а не тоскуй об этой. Оба процесса нормальны, и в обоих есть свойственная состоянию работа.

—————————————————————————————————

Чувствую себя несколько духовно свежее.

14 Я. 98. М. Е. 6. ж.

[18 января.] Нынче 18. Здоровье немного лучше. Сейчас вечер. Написал письма: 1) Черткову, 2) Дубровину, 3) Дубровскому, Тверь, 4) Тула И. И. X., 5) Накашидзе, 6) Ив[ану] Мих[айловичу]. Нынче уяснил план Х[аджи]-М[урата] больше, чем когда-либо.

19 Января 1898. Москва. Тяжело, праздно. Не могу работать. Несколько раз на деле вспоминал, что всё неприятное есть только Ermanung[163] к тому, чтобы подвигаться вперед к совершенству. Помоги, Отец. Приди и вселися в меня. Ты уже вселен, Ты уже я. Мое дело только сознать Тебя. Сейчас так пишу и полон желания. А все-таки знаю, кто я.

Нынче 2 Февраля 98. М. Очень слаб и вял. Всё время или читал, или поправлял корект[уры] иск[усства]. Многое надо записать. Но нет сил и охоты. — Ни событий, ни писем.

3 Февраля 98. М. Е. б. ж.

[3 февраля.] Всё так же умственно непроизводителен. Утром хватился, что пропущено в Иск[усстве] место о Троице и, ничего не работая, пошел к Гроту, оттуда в редакцию; пришел в 3-м ч[асу], почитал, лег, обедал. Пришли Тароват[ый], потом Меншиков, Попов, Горб[унов], еще один, Гуленко, Суллер. — Читал Пахаря Ляпун[ова] и очень тронут. Записано следующее:

1) В минуты уныния хочется просить помощи у Бога. И можно просить. Но только такой помощи, кот[орая] бы помогла мне и не помешала бы никому другому. И такая помощь есть только одна: любовь. Всякая другая — матерьяльная помощь не только может, но должна стать в разрез с матерьяльным благом других. Только одна любовь — увеличение в себе любви — удовлетворяет всему, что можешь желать, и не становится в разрез с благом других. «Приди и вселися в ны».

2) Женщины употребляют слова не для выражения своих мыслей, а для достижения своих целей. Такой же смысл они ищут и в словах других. И от этого они так навыворот часто понимают людей. И это очень неприятно.

3) Смысл жизни только один: самосовершенствование — улучшать свою душу. «Будьте соверш[енны], как Oт[ец] ваш неб[eсный]».

Когда тяжело, когда мучает что, — вспомни, что в этом только твоя жизнь, и сейчас станет легко. — И радостно. Как радуется богач, собирая свое богатство, так радуешься и ты, если только положил в этом одном жизнь. А для достижения этого преград нет. Всё, что кажется горем, преградой в жизни мирской — ступень, сама подставляющаяся тебе под ноги, чтобы ты поднялся.

4) Если есть в тебе силы деятельности, то пусть она будет любовная; если нет сил и ты слаб, то слабость твоя пусть будет любовная.

5) Неорганическое есть только то, жизнь чего мы не можем понять. Для блохи неорганическое есть мой ноготь. Точно так же и зл[о] есть непонятое добро.

6) Служить Богу и людям. Но как? чем? Может быть, нет этой возможности. Неправда. Эта возможность всегда дана тебе — делаться лучше.

7) Человек посланник, как и сказал Хр[истос], именно посланник, кот[орому] важно только исполнить данное ему поручение и всё равно, что о нем думают. Пускай думают дурно — иногда это нужно — только бы поручение было исполнено.

8) Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое.

9) Говорят про царя, что не виноват он, а его окружающее — неправда — он один причиной всего. Жалеть его можно и должно, но нужно знать, где причина.

10) То, что цель жизни есть самосовершенствование, совершенствование бессмертной души есть единств[енная] цель жизни человека, уже справедливо п[отому], что всякая другая цель, в виду смерти — бессмысленна.

11) Если человек обсуживает последствия своего поступка, то мотивы поступ[ка] не религиозные.

12) На коленях перевернулся от тяжести разрезной нож, и мне показалось, что это живое, и я вздрогнул. Отчего? Оттого, что ко всему живому есть обязательства, и я испугался, что я не исполнил их, раздавил живое существо.

13) Сила в рабочем народе. Если он несет свое угнетение, то только п[отому], ч[то] он загипнотизирован. Вот в этом-то всё дело — уничтожить этот гипноз.

14) Нельзя не желать того, чтобы знали и одобряли наши поступки. Тем, у кого нет Бога, надо, чтобы знали и одобряли их поступки. У того, у кого есть Бог, достаточно, чтобы Он знал. На этом можно проверить, есть ли у человека Бог.

4 Февр. 98. М. Е. б. ж.

[5 февраля.] Нынче 5-е утро. — Ничего не хочется писать. Все эти последние дни, особенно вчера, чувствую, применяю к жизни сознание того, что цель жизни одна: быть соверш[енным], как Отец; делать то же, что Он, то, чего Он хочет от нас, т. е. любить; любовь чтобы руководила в минуты самой энерг[ичной] деятельности и чтобы одной ей дышать в минуты величайшей слабости. Как только что-нибудь тяжело, больно, так стоит только вспомнить это, и всё тяжелое, больное исчезает и остается одно радостное.

Человеку, серьезно, искренно пользующемуся своим разумом, очевидно, что все цели закрыты ему: одна только разумна: жить для удовлетворения требований