том, как они говорят, чтобы утвердить религию в народе, а, напротив, в том, чтобы выхолостить народ от религии. И в России они почти достигли этого.

Писано 2 Янв[аря].

[190]Нынче 21 Февраля. Более шести недель не писал. Я всё в Москве. Сначала шло Воскр[есение], потом совсем остыл. Написал письмо фельд[фебелю] и в шведские газеты. Дня три, как опять взялся за Воскр[есение]. Подвигаюсь. Студенческая стачка. Они всё меня втягивают. Я советую им держаться пассивно, но писать письма им не имею охоты. Таня — слаба и духом и телом. Мне спине лучше. Живет интересный и живой француз Sinet. Первый религиозн[ый] француз. Очень многое нужно записать. Был в очень дурном духе, теперь хорошо.

22 Февр. 1899. Москва.

26 Июня 1899. Ясн. Поляна. Четыре месяца не писал, не скажу, чтобы дурно провел это время. Усиленно работал и работаю над Воскр[есением]. Есть много, есть недурное, есть то, во имя чего пишется. На днях был тяжело болен. Теперь здоров. С[оня] уедет нынче к сыновьям. Она была тяжело больна и теперь еще слаба. Всё продолжает[ся] критич[еское] время. Часто очень нежно жалко ее. Так было нынче, когда она прощалась. Тяжелые отношения из-за печатан[ия] и переводов Воскр[есения]. Но большей частью спокоен. Запущена переписка. Всё присылают деньги голодающим, а я ничего не могу, как только передавать их по почте. Количка со мной, помогает в работе. Сережа всякий раз радует, когда приезжает. Таня беспокоит своим легкомыслием, ушла[191] в эгоист[ическую] любовь. Она вернется, надеюсь. Продолжаю выписывать из книжечки.

14) Приближаясь к месту назначения, всё чаще и чаще думаешь о том месте, куда подъезжаешь. Так и приближаясь к смерти, к перемене назначения.

15) Только бы всегда помнить, что нет другого смысла жизни, другого способа найти радость жизни, как только исполняя Его волю. И как можно бы спокойно и радостно жить!

16) Во время болезни исполнять Его волю тем, чтобы готовиться перейти в другую форму.

17) Нам кажется, что настоящая работа это работа над чем-нибудь внешним — производить, собирать что-нибудь: имущество, дом, скот, плоды, а работать над своей душой — это так, фантазия, а между тем всякая другая, кроме как работа над своей душой, усвоение привычек добра, всякая другая работа — пустяки.

18) Бога не слушаются, а обожают.

Лучше не обожать, но слушаться.

19) Какое бы ты ни делал дело, будь готов всегда бросить его. Так и примеривайся — можешь ли отделиться.

20) Машина правительственная есть страшная машина. Если бы ясно понимали ее опасность, мы никогда не допустили бы ее образования.

21) Кажется странным и безнравственным, что писатель, художник, видя страдания людей, не столько сострадает, сколько наблюдает, чтобы воспроизвести эти страдания. А это не безнравственно. Страдание одного лица есть ничтожное дело в сравнении с тем духовным — если оно благое — воздействием, к[оторое] произведет худож[ественное] произведение.

22) Человечество это огромное животное, кот[орое] ищет и не может найти, что ему нужно. Очень медленно впечатления вызывают афекты, а афекты переда[ются] мозгу, и мозг вызывает поступки. Деятельность социалистов, либералов и революционеров это попытки гальванизировать, заставить действовать животное, возбуждая двигательные нервы и мышцы. А есть один орган, который произведет всё, если он цел, — это головной мозг в животном, в народе — религия.

23) Мне тяжело, я прошу Бога помочь мне. Да ведь мое дело служить Богу, а не Ему служить мне.

24) Жизнь индивидуальная, личная есть иллюзия, таком жизни нет, есть только функция, орудие чего-то.

25) Военное сословие есть пережиток, не имеющий применения — слепая кишка.

26) Мы жалуемся на упадок духа. Но это необходимо. Человек не может находиться на той высоте, на к[оторую] он поднимается иногда. А человек поднимается и тогда загипнотизировывает себя на время упадка. И во время упадка уже действует на основании того, что открылось ему в минуты подъема. Только уметь пользовать[ся] минутами подъема и уметь загипиотизи- ровывать себя.

27) Зло мира, причина его очень проста. Все ищут midi à 14 heures.[192] То в экономич[еском], то в политич[еском] устройстве. Сейчас читал рассуждение в немецк[ом] парламенте о том, как помочь тому, что крестьяне бегут в города. А разрешение всех вопросов одно, и никто не признает его и даже не интересуется им. А разрешение одно, ясно и несомненно: власть имеющие развратились, п[отому] ч[то] имеют власть и составили себе учение религиозное, соответствующее их развращению. И это самое учение они усиленно с детства прививают народу.[193]

Спасение одно: разрушение ложного учения.

28) Разница между людьми: NN думает о смерти и это не ведет его дальше вопроса о том, как, кому оставить деньги, где и как похоронить. И Паскаль думает о смерти.

29) Нельзя выдумать для жестоких поступков более выгодных условий, как то сцепление чиновников, к[оторое] существует в государстве.

30) Будущего нет. Оно делается нами.

31) Бесконечность времени и пространства не есть признак величия ума человеческого, а напротив, признак его неполноты, неизбежной ложности.

32) Мы думаем о будущем, устраиваем его, а ничто не важно, п[отому] ч[то] важно делать творческое дело любви, к[оторое] можно делать во всех возможных условиях, а потому совершенно безразлично, какое будет будущее.

33) Мы сердимся на обстоятельства, огорчаемся, хотим изменять их, а все возможные обстоятельства суть не что иное, как указания того, в каких сферах, как нужно действовать. Ты в нужде — работай, в тюрьме — думай, в богатстве — освобождайся… и т. п.

Всё равно, как лошадь сердится на тот путь, по к[оторому] ее направляют.

34) Пресса это лживость with a vengeance.[194]

35) Всё разрозненно — соединяет нас только Бог, живущий во всем. От этого он и любовь.

36) Понятия о Боге у человек[а] религиозного постоянно разрушаются, заменяясь новым, высшим пониманием.

37) Военное дело не только погибель трудов, не только жизней, но погибель добра.

38) Со многими людьми можно жить только тогда, когда с ними обращаешься, как с лошадью: не считая[сь] с ними, не упрекая, не внушая, а только отыскивая modus vivendi.[195]

Это о них: не мечите бисер. Ужасно, но без этого правила еще хуже.

39) Разве можно представить себе рабочего социалиста с верой в Иверскую? Стало быть прежде всего освобождение религиозное.

40) Как мы все согласны, что свободен только тот, кто поборет страсти, а потом, зная это, мы серьезно заботимся об освобождении людей, полных страстей.

41) Разумной убежденности никогда не бывает полной. Полная убежденность бывает только неразумная, в особенности у женщин.

42) Отвечай добром на зло, и ты уничтожишь в злом человеке всё удовольствие, к[оторое] он получает от зла.

43) Бог есть любовь. Мы знаем Бога только в любви, соединяющ[ей] всё. В себе узнаем Бога в стремлении к этому соединению.

44) Беспрестанно думаешь о том, что мне будет хорошо от добра. А добро есть или его нет, а не будет.

45) Всё дело в мыслях. Мысль начало всего. И мыслями можно управлять. И потому главное дело совершенствования: работать над мыслью.

27 Июня. Е. б. ж. Я. П.

Нынче 4 Июля. Я. П.

Всё время был болен обычной желудочной болезнью. Работа, очень увлекавшая меня, остановилась. Читал Uebersicht des 4 Evangelien. Христос — миф. И книга Кенворти, разумное изложение жизни Христа. Первое лучше. Нужна метафиз[ическая], нравствен[ная], эконом[ическая], т. е. религиозная истина. Она есть. Много хорошего думал, болея и приближаясь к смерти. Думаю часто с болью о брате С[ереже].

Записано 4.

1) Правительство разрушает веру. А вера нужна. Одни, насилуя себя, веруют в чудесное, нелепое, другие в науку. Но в какую? В современную. В современной же 99/100 ложь,[196] заблуждение. Во всякой современной науке тоже. Истина, открытая Богом, разумеется, — правда; религия и истина, добытая разумом человеческим, наука тоже, разумеется, — правда, да дело в том, чтò мы признаем открытым Богом и чтò добытым разумом человеческим.

2) Смерть есть разрушение тех органов, посредством кот[орых] я воспринимаю мир, каким он представляется в этой жизни: это разрушение того стекла, через кот[орое] я смотрел, и замена его другим.

3) Люди из образованных, употребляющие свое образование не на просвещение и освобождение рабочих классов, а на одурение его, подобны работникам, употребляющим свою силу не на поддержание жизни, а на разрушение ее. Это интеллигентные Пугачевы, Стеньки Разины, только в тысячу раз вреднее.

5 Июля 1899. Я. П. Е. б. ж.

Нынче 28 Сент.

28 Сент. 1899. Я. П. Всё работал над Воск[ресением]. Теперь запнулся на 3-й части. Уже давно не иду вперед. С[оня] в Москве. Я выработал себе спокойствие, не нарушавшееся. Не говорить. И знать, что так надо, что в этих-то условиях и надо жить. Здесь Илья, Соня с детьми, Андр[юша] с женой. Маша с мужем. Всё чаще и чаще думаю о философс[ком] опреде[лении] материи — пространства и времени. Нынче запишу, если успею.

Читал интересную книгу о том, что Хр[иста] никогда не б[ыло], а это миф. Вероятий за то, что это правда, столько же за, сколько против. Вчера с помощью Маши очистил все письма. Многие оставил неотвеченными. Думал за это время.

Всё болею. Редкий день без болей. Недоволен собой и нравственно. Очень опустился: не работаю физически и занят собой — здоровьем. Как трудно покорно переносить болезнь — идти к смерти без противления, а надо.

1) Женщины, требующие для себя труда мужского и такой же свободы, большей частью бессознательно требуют для себя свободы разврата и спускаются вследствие этого гораздо ниже семьи, — думая стать выше ее.

2) Что такое память, к[оторая] делает из меня одно существо от детства и до смерти? Что такое это свойство, связывающее отдельные по времени существа в одно? Надо бы спросить: не что связывает, а что разделяет эти существа? Разделяет то свойство времени, вне к[оторого] я не могу видеть себя. Я один нераздельный от рождения и до смерти, но проявить и сознать себя я должен во времени. Я сейчас такой, какой я был и буду, но я должен был и долж[ен] буду проявлять и сознавать себя во времени. Должен же я проявлять и сознавать себя во времени для общения с другими существами и воздействия на них.

3) Я сорвал цветок и бросил. Их так много, что не жалко. Мы не ценим этой неподражаемой красоты живых существ и губим их, не жалея — не только растения, но животных, людей. Их так много. Культура — цивилизация есть не что иное, как загубление этих красот и заменение их. Чем же? Трактиром, театром…

4) Тебя упрекают в злобе, разврате, лжи, воровстве — приводят доказательства и т. п. Что надо делать? Отвечать вопросом: кот[орый] час? Пойдешь купаться? Видела ли NN и т. п. Это лучшее и единственное средство перенести эти обвинения и даже оправдаться