ПСТ — С. А. Толстая, «Письма к Л. Н. Толстому, 1862—1910», изд. «Academia», М. 1936.
ПТ — «Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой», изд. Общества Толстовского музея, СПБ. 1911.
ТПТ, 1, 2, 3, 4 — «Толстой. Памятники творчества и жизни», вып. 1, изд. «Огни», П. 1917; вып. 2, изд. «Задруга», М. 1920; вып. 3 и 4, М. 1923.
TT, 1, 2, 3, 4 — «Толстой и о Толстом. Новые материалы», изд. Толстовского музея, вып. 1 — М. 1924; вып. 2 — М. 1926; вып. 3. — М. 1927; вып. 4 — М. 1928.
ДНЕВНИКИ
1895—1899 гг.
[1895]
3 Января 1895. Никольское. Олсуфьевы. Поехали, как предполагалось, 1-го. — Я до последнего часа работал над Х[озяином] и р[аботником]. Стало порядочно по худож[ественности], но по содержанию еще слабо. История с фотогр[афией] очень грустная. Все они оскорблены. Я написал письмо Ч[ерткову]. Мне и перед этим нездоровилось, и поехал я нездоровый и слабый. Приехали прекрасно. На другой день и нынче ничего не делал — читал, гулял, спал. Вчера был оживленный спор о православии. Вся неясность понимания происходит от того, что люди не признают того, что жизнь есть участие в совершенствовании себя и жизни. Быть лучше и улучшить жизнь. Ничего не записал за эти дни. Теперь 9-й час вечера — сонливость.
4 Января 1895. Ник. Е[сли] б[уду] ж[ив].
Нынче 6 Я. 95. Ник. Я совсем здоров и начал опять работать над Катехизисом: вчера и нынче. Очень занимает и очень близко, но всё не нахожу формы и недоволен. Третьего дня вечером читал свой рассказ. Нехорошо. Нет характера ни того, ни другого. Теперь знаю, что сделать. Два раза спорил с Дм[итрием] А[дамовичем]. Он пристроил себе практическое в славянофильск[ом] духе служение народу, т. е. пуховик, на к[отором] лежать, не работать. Всё дело в том, что они признают жизнь неподвижною, а не текущею. Что-то очень важное думал вчера и забыл. М[ихаил] А[дамович] явно боится Т[ани]. И очень жаль. А она худа и бледна. Получил много приятных писем: от Kenworthy, от Сергеенко и Stadling’a. Думал.
Служба, торговля, хозяйство, даже филантропия не совпадают с делом жизни: служением Царству Божию, т. е. содействию вечному прогрессу.
Жизнь истинная — в движении вперед, в улучшении себя и улучшении жизни мира через улучшение других людей. Всё, что не ведет к этому, не жизнь, тем более то, что препятствует этому. Теперь 6 часов вечера. Пойду походить и на ёлку. Нынче был в больнице и присутствовал при операции.
7 Я. 95. Ник. Е. б. ж.
29 Января 95. Москва. Больше 3-х недель не писал. — Хорошо прожил у Олсуф[ьевых]. Больше всего был занят рассказом. И всё еще не кончил, хотя он в коректурах. Событие важное, к[оторое], боюсь, для меня не останется без последствий, это дерзкая речь государя. Были на собрании Шаховского. Напрасно были. Всё глупо и очевидно, что организация только парализует силы частных людей. Здесь тоже поправил по коректурам. Хорошие письма и статьи о Патриот[изме] и христ[ианстве]. Кое-что записано, но теперь некогда, постараюсь записать вечером.
Нынче 7 Февраля — утро 11 часов. Москва. 95. Не только не успел записать в тот же день вечером, но вот прошло больше недели. За это время написал маленькое предисловие к биогр[афии] Дрожжина и продолжал поправлять рассказ. Несчастный рассказ. Он был причиной вчера разразившейся страшной бури со стороны С[они]. — Она была нездорова, ослабла, измучилась после болезни милого Ванички, и я был нездоров последние дни. Началось с того, что она начала переписывать с корект[уры]. Когда я спросил зачем[34]
Помоги не отходить от тебя, не забывать кто я, что и зачем я? Помоги.
Думал за это время:
1) Сумашествие это эгоизм, или наоборот: эгоизм, т. е. жизнь для себя, для одной своей личности, есть сумашествие. (Хочется сказать, что другого сумашествия нет, но еще не знаю, правда ли.) Человек так сотворен, что он не может жить один, так же как не могут жить одни пчелы; в него вложена потребность служения другим. Если вложена, т. е. естественна ему потребность служения, то вложена и естественна потребность быть услуживаемым, être servi. Если человек лишится 2-й, т. е. потребности пользоваться услугами людей, он сумашедший, паралич мозга, меланхолия; если он лишится первой потребн[ости] — служить другим, он сумашедший всех самых разнообразных сортов сумашествий, из к[оторых] самый характерный мания величия. Самое большое количество сумашедших это сумашедш[ие] 2-го рода — те, к[оторые] лишились потребности служить другим — сумашествие эгоизма, как я это и сказал сначала. Сумашедших этого рода огромное количество, большинство людей мирских одержимо этим сумашествием. Оно не бросается нам в глаза только п[отому], ч[то] сумашествие это обще большим массам и сумашедшие этого рода соединяются вместе. Они мало страдают от своего сумашествия, п[отому] ч[то] не встречают ему отпору, а напротив сочувствие. И потому все люди, одержимые этим сумашествием, с страшным упорством держатся битых колей, преданий внешних, светских условий. Это одно спасает их от мучительной стороны их эгоистического сумашествия. Как только такой человек почему бы то ни было выходит из сообщества одинаков[ых] с собой люд[ей], так он сейчас же делается несчастным и очевидно сумашедшим. Такие сумашедшие: все составители богатств, честолюбцы гражданские и военные. Как только они вне таких же, как они, людей, вне voies communes,[35] так они fous à lier.[36]
2) Едва ли есть слово, к[оторое] употребляли бы в таких разнообразных, неопределенн[ых] и противуречивых значениях, как идеал. Идеал это та, по пути движения человечества начинающая открываться ему, истина. Это идеал для человечества. Но для отдельного человека это то, что начинает открываться ему и что может стоять далеко назади идеала человечества. Так идеал прошлого времени был в религиозной области — католической: покорность церкви и ее постановлениям; идеал в широком смысле протестантской: осуществление в жизни и мире учения Христа; в политической: прежде конституция, республика, теперь всемирное братство. — Пишу это и между тем думаю, что идеал имеет еще другое значение — недостижимого совершенства, присущего сознанию человека: идеальный круг и т. п. Думаю, что последнее определение есть точное, истинное, общее определение идеала, первое же прикладное — есть практическая степень приближения. Общий идеал многоугольника есть круг, прикладной идеал есть более сторонний многоугольник. Неясно и плохо.
3) Я часто говорю или пишу то, что я уже говорил или писал прежде и не могу вспомнить: писал ли, или говорил я это прежде или нет. И это бывает только в дорогих мне и кажущихся важными мыслях. Это происходит от того, что я не знаю и не могу вспомнить, что то, что я хочу выразить, открыто мне было до и после этой жизни.
4) Положение просвещенного истинным братолюбивым просвещением большинства людей, подавленных теперь обманом и хитростью насильников, заставляющих это большинство самим губить свою жизнь, положение это ужасно и кажется безвыходным. Представляются только два выхода и оба закрыты: один в том, чтобы насилие разорвать насилием, террором, динамитными бомбами, кинжалами, как делали это наши нигилисты и анархисты, вне нас разбить этот заговор правительств против народов; или вступить в согласие с правительством, делая уступки ему и, участвуя в нем, понемногу распутывать ту сеть, к[оторая] связывает народ и освобождает его. Оба выхода закрыты. — Динамит и кинжал, как нам показывает опыт, вызывают только реакцию, нарушают самую драгоценную силу, единственную, находящуюся в нашей власти — общественное мнение; другой выход закрыт тем, что правительства уже изведали, насколько можно допускать участие людей, желающих преобразовывать его. Они допускают только то, что не нарушает существенного, и очень чутки насчет того, что для них вредно, чутки п[отому], ч[то] дело касается их существования. Допускают же они людей, несогласных с ними и желающих преобразовывать правительства, не только для того, чтобы удовлетворить требованию этих людей, но для себя, для правительст[ва]. Правительствам опасны эти люди, если бы они оставались вне правительств и восставали бы против них, усиливали бы единственное сильнейшее правительств орудие — общественное мнение — и потому им нужно обезопасить этих людей, привлечь их к себе посредством уступок, сделанных правительств[ом], обезвредить их вроде культуры микробов — и потом их же употреблять на служение целям правительств, т. е. угнетение и эксплуатирование народа.
Оба выхода плотно и непробивно закрыты. Что же остается? Насилием разорвать нельзя — увеличиваешь реакцию; вступать в ряды правительств тоже нельзя, становишься орудием правительства. Остается одно: бороться с правительством орудием мысли, слова, поступков жизни, не делая ему уступок, не вступая в его ряды, не увеличивая собой его силу. Это одно нужно и наверно будет успешно. И этого хочет Бог и этому учил Христос.
5) Глядя на то, что делается во всех собраниях, на то, что делается на свете с условными приличиями и увеселениями, мне поразительно ясна стала, кажется, никогда еще не приходившая мне мысль, что кучей, толпой, собранием делается только зло. Добро делается только каждым отдельным человеком порознь.
—————
Допишу эту страничку, если буду жив, нынче вечером. За это время немного занимался катехизисом. Кажется мне теперь, что ошибка моя в нем в том, что я выставляю целью установление Царства Божья — цель спасения души. Последствие установления Ц[арства] Б[ожья] — Господи, прости меня, помоги мне. Помоги. Кончаю этот дневник нынче.
15 Февраля 1895. Бог помог мне; помог тем, что хотя слабо, но проявился во мне любовью, любовью к тем, к[оторые] делают нам зло. Т. е. единственной истинной любовью. И стоило только проявиться этому чувству, как сначала оно покорило, зажгло меня, а потом и близких мне, и всё прошло, т. е. прошло страдание.
Следующие дни было хуже. Она положительно близка была и к сумашествию и к самоубийству. Дети ходили, ездили за ней и возвращали ее домой. Она страдала ужасно. Это был бес ревности, безумной, ни на чем не основанной ревности. Стоило мне полюбить ее опять, и я понял ее мотивы, а поняв ее мотивы, не то, что простил ее, а сделалось то, что нечего было прощать. — Послал вчера в С[еверный] В[естник], и здесь печатают у ней и в Посреднике. Я написал и отдал три притчи.
ДНЕВНИК С 15 ФЕВРАЛЯ 1895 ПО 28 ОКТ. 1895 ГОДА.
15 Февраля 1895. Москва. Утро, встал усталый и не мог ничего работать. Приходил Ив[ан] Ив[анович] и Гольцев. Я отказал подписать петицию о законности в печати. Теперь 12. Помоги, Отец, исполнять твою волю на небе — в себе и на земле — в мире.
Нынче, кажется, 21 Февр. 1895. Москва. Эти 5 дней
