«вышедших из простого народа», «от московской группы социалистов-революционеров» и др.

В ряде полученных Толстым приветствий обращались к нему как к «великому писателю земли русской», к «учителю земли русской» и т. д. В. В. Стасов передает рассказ Толстого об юбилейных приветствиях и его слова: «Надо же было Тургеневу выпустить этакое слово в публику. Вот и пошли все, на перегонку, повторять одно и то же, одно и то же! Как не надоест всем!» См. письмо Стасова к М. Н. Стасовой от 13 сентября 1903 г. — ЮС, стр. 378. Еще см. М. Городецкий, «У Л. Н. Толстого. Воспоминания о посещении в день его 75-летия», гл. II — «Газета-копейка», Спб. 1911, № 1187 от 7 ноября.

457. 1919—13. Разговаривая о Чех[ове] с Лазаревским….. не знал Поленца. — Борис Александрович Лазаревский (р. 26 марта 1871), сын историка Украины А. М. Лазаревского, писатель-беллетрист, военный юрист (в то время — секретарь военно-морского суда). Был большим поклонником Чехова, влияние которого сильнейшим образом сказалось на его творчестве. В настоящее время в эмиграции.

Приезжал к Толстому в Ясную поляну 2 сентября 1903 года.

В пояснение всей фразы Толстого в Дневнике приведем его слова, сказанные Б. А. Лазаревскому: «Чехов!… Чехов это Пушкин в прозе. Вот как в стихах Пушкина каждый может найти что-нибудь такое, что пережил и сам, так и в рассказах Чехова, хоть в каком-нибудь из них, читатель непременно увидит себя и свои мысли…» См. воспоминания Б. А. Лазаревского «В Ясной поляне» в «Международном толстовском альманахе», сост. П. Сергеенко, изд. «Книга», М. 1909, стр. 92. Еще см. его автобиографическую заметку в сборнике Ф. Ф. Фидлера: «Первые литературные шаги», изд. Сытина, М. 1911, стр. 9.

458. 19110—11. как Пушкин — Александр Сергеевич Пушкин (1799—1837) был одним из наиболее любимых Толстым поэтов и писателей. Толстой высоко ценил его прозу, а из его стихотворений особенно любил «Воспоминание» («Когда для смертного умолкнет шумный день…»), которое применял к себе и привел в своих воспоминаниях (см. прим. 373). — Отзывы Толстого о Пушкине разбросаны в его письмах и во многих книгах о Толстом.

6 сентября. Стр. 191.

459. 19115. Был Добролюбов — Александр Михайлович Добролюбов (р. 1876), поэт, один из ранних представителей русского декадентства, религиозный мыслитель и своеобразный проповедник. В 1899 году оставил петербургский университет и светскую жизнь, совершенно опростился и стад вести образ жизни странника, работая в разных местах батраком или чернорабочим. Сначала Добролюбов уехал в Олонецкую губернию, а через несколько месяцев вернулся уже пешком в Петербург, чтобы проститься, собираясь послушником в Соловки. Уходя, он порвал связь с культурной столичной жизнью и со всеми прежними друзьями. Но спустя еще год оставил монастырь, не удовлетворенный ни монастырской жизнью, ни православием. Ведя страннический образ жизни, он постепенно пришел к своей «добролюбовской» вере, причем эта вера нашла последователей и среди интеллигентов (очень немногих) и среди крестьянского населения, преимущественно восточных заволжских губерний. Его «своеобразная проповедь покаяния на почве любви не только ко всем людям, но даже и стихиям» отражается в жизни отрицательным отношением ко всему, что основано на насилии и ненависти.

Толстой относился к Добролюбову с большим уважением за его «высоко-христианский образ жизни» и был согласен с основными положениями его учения, но не разделял его мистического направления. — См. т. 74, письмо Толстого к нему (октябрь 1903). Еще см. книгу Александр Добролюбов «Из книги невидимой» (М. 1905), стр. 157, 179—184 («Задачи мистики или таинственного ученья (против Толстого)»; «Толстому и его последователям»), а также стр. 160. См. еще «Мои вечные спутники. Сборник чистых слов, избранные слова из всех народов, из священных писаний и из книг учеников. Записаны А. Добролюбовым», гектографированное издание, 1911 (?). В этот сборник включены два отрывка из Толстого — стр. 29—30. (Архив К. С. Шохор-Троцкого). Еще см. еженедельник «Новая земля» 1911, № 7, стр. 15—16, № 11 и др. О нем см. статью С. А. Венгерова и воспоминания В. В. Гиппиус — в издании «Русская литература XX века» (изд. т-ва «Мир», М. 1914, вып. III), статьи А. С. Пругавина: «Декадент-сектант» («Русские ведомости», 1912, №№ 282 и 287) и «Новая секта» («Речь», 1913, № 3), перепечатанные в его книге «Неприемлющие мира» (изд. «3адруга», М. 1918), и воспоминания Андрея Белого «Начало века», Гихл, M.-Л. 1933, стр. 363—366.

Добролюбов был у Толстого впервые 5 и 6 сентября 1903 г. Д. С. Мережковский вероятно со слов Толстого рассказывает: «Однажды ко Л. Толстому пришел незнакомый молодой человек в крестьянском платье. Во время долгой беседы на обычные для таких посещений темы — о вере, о боге, о Евангелии — Толстой, великий знаток народа, принял его за крестьянина-сектанта. Оказалось, что это известный поэт Александр Добролюбов». (Статья «Революция и религия» — «Русская мысль» 1907, № 3, стр. 26).

В. Я. Брюсов осенью 1903 года отметил в своем дневнике, что А. М. Добролюбов, по дороге из Самарской губернии в Петербург, «заходил к Льву Толстому: беседовал с ним два дня». (Валерий Брюсов, «Дневники 1891—1910», изд. М. и С. Сабашниковых, М. 1927, стр. 133).

Через несколько дней после свидания с Толстым А. М. Добролюбов 10 сентября написал ему обширное письмо, в котором просил его: «… выслушай мое обличенье, как от бессловесной ослицы. Я хочу говорить о телесном труде и о телесном именьи, потому что я не высказал всего тебе». Он пишет, что «уступка может быть только в том, что невозможно», что в «телесном труде, телесной нищете, неименьи лишнего» «ничего нет невозможного и тут Бог не благословляет никакой уступки…» И он обращается к Толстому: «… Лев Николаевич, я хочу сказать прямо и о тебе — ради любви. Ты близок к смерти, ты всю жизнь сражался за некоторую часть веры и за телесный труд, как за неизбежный закон божий, — пока на видимой земле подыми еще раз меч за это, не давай повод ищущим повода, разъясни свою ошибку в отдаче именья, чего теперь не исправить, но чтоб не соблазнялись; разъясни еще свою ошибку, как ты признавал, что ты не вышел из барского дома (этого также теперь не исправить по болезни), и разъясни лучше печатно всем (потому что ты печатаешь всё и печатал), кроме того разъясни, что ты признаешь ошибкой когда оставлял телесный труд (и это при болезни теперь не исправить). Такое признание оградит закон телесного труда и бедности, за который ты боролся всю жизнь, оградит крепче всех суждений от осуждающих. С миром прими, Лев Николаевич, это слово, как слово друга». (АТБ). См. еще т. 56, Дневник от 8 мая 1907.

8 сентября. Стр. 191—192.

460. 19119. Написал письма и о Боге и о вечной жизни. — Письмо о боге, написанное Толстым 7 сентября 1903 г., являлось ответом на полученное им письмо молодого финляндца Ильмари Каламниуса (Ilmari Calamnius, из Суомуссальми, Улеаборгской губ.), который просил «прославленного пророка времени» «ясно, очень ясно, сказать»: «что такое ваш Бог?» (Письмо Каламниуса датировано 5 сентября н. с. 1903).

Второе же из упоминаемых писем было ответом на письмо студента Киевского университета П. Бордакова от 27 августа 1903 г., которого «тянуло к живой деятельности, к проповеди загнанных и в сущности мало признаваемых евангельских истин», и который имел «глубокое убеждение в возможности сообщения с умершими». Ответ Толстого впервые напечатан в «Русском богатстве», 1910, № 12, стр. 168—170. См. т. 74.

22 сентября. Стр. 192.

461. 19218. предисловие о Шекспире. — Критический очерк Толстого «О Шекспире и о драме». Был написан сначала в качестве предисловия к статье Эрнеста Кросби (см. прим. 462) об отношении Шекспира к рабочему классу. См. книгу «Tolstoy on Shakespeare. I. Shakespeare and the Drama. By Leo Tolstoy. — II. Shakespeare and the Working Classes. By Ernest H. Crosby», изд. «The Free Age Press», Christchurch, 1907. Появилась в печати эта статья Л. Н. Толстого, однако, не в качестве предисловия, а самостоятельно. Впервые она напечатана, с примечанием В. Г. Черткова, в «Русском слове» (1906, №№ 277—282, 285, от 12, 14—18 и 23 ноября) и в других газетах, а потом в издании «Посредника». См. еще т. 35.

В статье этой «О Шекспире и о драме», Толстой пишет: «Статья Г-на Э. Кросби об отношении Шекспира к рабочему народу навела меня на мысль высказать и мое, давно установившееся, мнение о произведениях Шекспира, совершенно противоположное тому, которое установилось о нем во всем европейском мире…» Дальше Толстой сообщает про себя, что «…в продолжение 50 лет по нескольку раз принимался, проверяя себя, читать Шекспира во всех возможных видах: и по русски, и по английски, и по немецки в переводе Шлегеля, как мне советовали; читал по нескольку раз и драмы, и комедии, и хроники и безошибочно испытывал всё то же: отвращение, скуку и недоумение. Сейчас перед писанием этой статьи 75-летним стариком, желая еще раз проверить себя, я вновь прочел всего Шекспира от Лира, Гамлета, Отелло до хроник «Генрихов», «Троила и Кресиды», «Бури» и «Цимбелина», и с еще большей силой испытал то же чувство, но уже не недоумения, а твердого несомненного убеждения в том, что та непререкаемая слава великого гениального писателя, которой пользуется Шекспир и которая заставляет писателей нашего времени подражать ему, а читателей и зрителей, извращая свое эстетическое и этическое понимание, отыскивать в нем несуществующее достоинство, есть великое зло, как и всякая неправда». См. т. 35.

В письме к В. Г. Черткову от 6 октября 1903 г. Толстой писал: «Занят теперь очень неожиданной работой, которая, вот уже скоро месяц, отвлекла меня от моих более нужных работ. Это начатое мною предисловие к статье Crosby об отношении Шекспира к рабочему народу, которое переросло статью Crosby и стало мне большого труда. Надеюсь, что я кончу ее дня через два. Мне хотелось высказать мое много раз и очень добросовестно проверенное впечатление о Шекспире, совершенно противуположное установившемуся. Так мало остается времени, так много кажется, что нужно и могу сказать, а я трачу его так праздно. Всё это осуждаю себя. Вперед не буду». См. т. 88. Спустя три дня, Лев Николаевич писал гр. С. Н. Толстому 9 октября 1903 г.: «Нет духовного подъема, и пишу дурно и о предмете нестоющем; хочу доказать, что Шекспир не только не великий писатель, но страшная фальшь и гадость. Мне совестно, что занимаюсь такими пустяками близко к смерти, тем более, что написать есть важные вещи, которые нужно бы сказать». См. т. 74. В