много читалъ о бехаизмѣ съ дурнымъ чувствомъ, обращен[нымъ] на себя. Привязался этотъ дьяволъ. Все не могу отогнать. Но если и не могу отогнать, то знаю, что это не я, а дьяволъ. И то хорошо. Никуда не выходилъ. Кстати и холодно. Нынче, 10-го проснулся рано, но спалъ не дур[но] и чувствую себя гораздо болѣе свѣжимъ — сказалъ бы, что совсѣмъ здоровымъ, если бы не болѣла голова. Теперь 8-й часъ утра.
[12 июня.] 11, 12 Іюня.[177] Третьяго дня опять поправлялъ предисловіе. Ничего не б[ыло] такого, что бы стоило помнить. Ѣздилъ верхомъ съ Булгак[овымъ]. Вчера тоже. Тяжелыя отношенія съ двумя дѣвицами — жалкими, но не подлежащими никакой помощи, а отнимающими время.
Рѣшено ѣхать къ Черт[ковымъ], Саша собралась, потомъ раздумала.
[178][Отрадное.] Нынче 12-го поѣхала и Саша. Боюсь за нее. Легко проѣхали. Сейчасъ 12 ч[асовъ] ночи. Пишу у Ч[ертковыхъ]. Саша подлѣ. Цѣлый день ничего не дѣлалъ. Записать есть многое. Да: утромъ ходилъ къ дѣвицамъ, но не освободил[ся], и къ Николаеву, чтобы загладить свой споръ.
13 Іюня. Хорошо спалъ. Утромъ опять предисловіе. Ходилъ утромъ и середь дня въ Мещерское. Оч[ень] пріятно. Саша и нездорова, и скучаетъ, бѣдняжка. — Оч[ень] поразительно здѣсь въ окрестностяхъ — богатство земскихъ устройствъ, пріютовъ, больницъ, и опять все таже нищета. Вечер[омъ] опять поправлялъ Предисл[овіе]. На душѣ хорошо. Особенно дѣйствуетъ на меня молитва благодарности — только благодарность за жизнь сейчасъ. Да, благодарю Того, То, ч[тó] дало, даетъ мнѣ жизнь и все ея[179] благо,[180] — разумѣется, духовное, к[отор]ымъ я все еще не умѣю пользоваться, но даже и за тѣлесное, за всю эту красоту, и за любовь, за ласку, за радость общенія. Только вспомнишь, что тебѣ дано ничѣмъ не заслуженное благо быть человѣкомъ, и сейчасъ все хорошо и радостно. Теперь 12 час[овъ] ночи.
14 Іюня. Уже въ друг[ой] книгѣ. Просилъ Ч[ерткова] выписать из записной:[181]
1)[182]
2) Сердце указываетъ, чтò любить, и поэтому, о чемъ думать, чтò изучать.
3) Зло есть только отступленiе отъ закона, а тоже и смерть.
4) О томъ, чтò будетъ послѣ смерти, намъ не дано знать; о томъ же, чтò уже есть благо, мы можемъ знать и знаемъ.
5) Какъ естественно, что просвѣщенные люди закрываютъ все тѣло, особенно женщины, оставляя открытымъ только то, на чемъ печать духовности — лицо. Оголение тѣла теперь признакъ паденія. Должно бы быть и у мужчинъ.
6) Въ очень сильномъ, задушевномъ молитвенномъ настроеніи, хочется молиться. И пытаюсь молиться: помоги мнѣ быть съ Тобою, исполнить дѣло Твое, побѣдить все дурное въ себѣ. И все, чтò я ни думаю, все не то, все не нужно и сознаю, что просить не о чемъ, что все, чего я могу просить, все дано мнѣ, все есть у меня. Могу одно: благодарить.
7) Соединять можетъ только пониманіе того, что соединяетъ только одна религія — одно пониманіе жизни. Но религіи такой нѣтъ — какъ церкви или Бехаисты, а только стремленіе къ такой единой религіи. Мѣшаетъ единенію, во 1-хъ, непониманіе того, что въ этомъ цѣль, а во-вторыхъ, и главное, — пониманіе этого, но съ предположеніемъ, что эта религія найдена, что она католицизмъ, Бехаизмъ[183]…..
Истинная религія есть прежде всего исканіе религіи.
8) Встрѣтилъ Эстонца прикащика, дѣловитаго, трезваго, красиваго человѣка, и въ первый разъ ясно понялъ значеніе «Россіи» — Орда, заграбившая хорошихъ, нравственно и умственно стоящихъ выше орды націй и теперь гордящаяся этимъ и всѣми силами удерживающая покоренныхъ. Какъ ни отвратительно самое дѣло, еще болѣе отвратительно оправданіе его, величаемое патріотизмомъ.[184]
14 Іюня. 1910. Начинаю новую тетрадь у Ч[ертковыхъ]. Ходилъ по полямъ. Занимался Предисловіемъ. Посмотрѣлъ старый дневникъ. Уже 7 мѣсяцевъ я вожусь все съ однимъ этимъ. Неужели это все по пустякамъ. Письма. Мало интересн[ыхъ]. Ходилъ въ Лебучане къ сумашедшимъ. Одинъ оч[ень] интересный. «Не укралъ, а взялъ». Я сказалъ: «На томъ свѣтѣ». Онъ:[185] «Свѣтъ одинъ». Много выше этотъ сумашедшій многихъ людей, считающихся здоровыми. Спалъ. Обѣдъ. Вечеромъ еще позанялся. Потомъ Чехъ съ вопросами о педагогіи. Хорошо говорили. Только стѣснительно записываніе. Ложусь спать.
15 Іюня. Ходилъ гулять, а потомъ ослабѣлъ и цѣлый день почти ничего не дѣлалъ: поправилъ Дек[абрь], попачкалъ Предислов[iе] и читалъ Записки Лакея. Все больше и больше сознаю тщету писаній, всякихъ и особенно своего. А не сказать не могу.
1) Воспитаніе зиждется на религіозномъ обученіи, передачей дѣтямъ въ самомъ доступн[омъ], простомъ видѣ тѣхъ главныхъ пониманій жизни и вытекающаго изъ этого пониманія руководства поведенія, к[отор]ыя одни и тѣ же выработаны во всемъ человѣчествѣ. И вотъ вмѣсто этого дѣтямъ внушаютъ, именно внушаютъ религіозное ученіе старое, извращенное, несогласное съ другими ученіями и такое, въ к[отор]ое сами обучающіе ему — не вѣрятъ. Относится это ко всѣмъ большимъ религіоз[нымъ] ученіямъ: Браминизму, Еврейству, Буд[изму], Таос[изму], Христ[iанству], Магомет[анству]. Какое ужасное преступленіе!
2) Страшно сказать, но что же дѣлать, если это такъ, а именно, что со всѣмъ желаніемъ жить только для души, для Бога, передъ многими и многими вопросами остаешься въ сомнѣніи, нерѣшительности. Одно спасеніе: не разрѣшая вопроса, въ моментъ настоящаго дѣлать то, что сейчасъ для Б[ога], для д[уши] считаешь лучшимъ.
Думать, что можно жить безошибочно, безгрѣшно — большое и вредное заблужденіе.
16 Іюня. Всталъ не рано, все та же слабость. Гулялъ, ласковый народъ. Мнѣ тяжело отъ того, что Сашѣ тяжело. На прогулк[ѣ] подошелъ молодой человѣкъ и сказалъ, что я угадываю о счастьѣ, и онъ проситъ сказ[ать] ему. И еще женщина о томъ же и что мужъ пьетъ. Былъ вчера въ оч[ень] дурномъ духѣ— видѣлъ все en noir.[186] И это хорошо. Прикидываешь къ себѣ то, чтò видишь въ другихъ, когда они не въ духѣ, и понимаешь ихъ и не то, что прощаешь, а даже не осуждаешь. Ничего не хочется писать. Все написанное представляется, такъ не только ничтожно, но и плохо, что нѣтъ охоты. Оно и хорошо. Какъ незамѣтно и легко приближаюсь къ смерти. И опять только благодарю. Въ три часа пошелъ въ Мещерское къ сумашедшимъ. Ч[ертковъ] довезъ. Ходилъ по всѣмъ палатамъ. Не разобрался еще въ своихъ впечатлѣніяхъ и потому ничего не пишу. И впечатлѣнія менѣе сильныя, чѣмъ ожидалъ. — Немного занялся коректурой книжки: «Грѣхи, соб[лазны], суевѣ[рія]». Оч[ень] хочется освободиться отъ этой работы. Саша лучше. Письма неинтересныя. Читалъ Куприна. Оч[ень] талантливъ. «Корь» не выдержано, но образность яркая, правдивая, простая…
17 Іюня. Е. б. ж.
[17 июня.] Живъ. Немного посвѣжѣе голова б[ыла] нынче утромъ. Занимался и Предислов[iем]ъ и кн[ижечкой] Грѣхи. Ѣздилъ съ Ч[ертковымъ] въ Троицкое. Видѣлъ пріятиый сонъ: собаки лизали меня, любя. Вечеромъ пусто. Ложусь, 12-й часъ. Очень хорошо говорилъ съ мил[ой] Сашей. Письмо отъ Сони. Надо написать ей. Много хочется писать. И равнодушенъ къ возможности писанія.
18 Іюня. Спалъ мало, но несмотря на то работалъ немного лучше. Справилъ три книжечки. Продиктовалъ плохое письмо въ Бѣлградъ и просмотрѣлъ еще и, надѣюсь, въ послѣдній разъ Предисл[овіе]. Ѣздилъ съ Черт[ковымъ] въ Мещерское и Ивино, больныя женщины. Пріятный крестьянинъ писатель. И женщины бодрыя. Особенно одна, совсѣмъ, какъ всѣ. Потомъ изъ Троицкаго приглашеніе на кинематографъ. Спалъ, обѣдъ, вечеромъ шахматы. Написалъ Сонѣ. Записать нечего. Одно хорошее письмо.
19 Іюня. Долго спалъ и возбужденъ. Придумалъ важное измѣненіе въ Предисл[овіи] и кончилъ письмо въ Слав[янскій] съѣздъ. Теперь 2-й часъ. Записать:
[187]1) Ужасно не единичное, безсвязное, личное, глупое безуміе, a безуміе общее, организованное, общественное, умное безуміе нашего міра.
2) Паскаль говорилъ, ч[то] если бы сны были бы также послѣдовательны, какъ событія бдящей жизни, мы бы не знали, чтò сонъ, ч[тò] бдѣніе. А я скажу, ч[то] если бы, чтò составляетъ безуміе самого безумнаго человѣка, было бы безуміемъ всеобщимъ, a безуміе жизни всѣхъ, б[ыло] бы безуміемъ только одного человѣка, мы бы не знали, чтò безумная, а чтò разумная жизнь.
3) Почти всякій предстоящій поступокъ, если серьезно подумать о немъ, вызываетъ нерѣшительность. Рѣшаетъ дѣло то, что въ моментъ настоящаго нельзя не поступить. И потому драгоцѣнна мысль — она готовитъ то или другое рѣшеніе.
Ѣздилъ съ Ч[ертковымъ] въ Троицкое. Необыкновенное великолѣпіе чистоты, простора, удобствъ. Были у 1) испытуемыхъ мущинъ. Тамъ экспропріаторъ, защищавшій наси[ліе], старообрядецъ, приговорен[ный] къ смертной казни и потомъ 20 годамъ каторжн[ыхъ] работъ за убійство, потомъ отцеубійца. 2) безпокойные, 3) полуспокойные и 4) слабые. Тоже дѣле[ніе] у женщинъ. Особенно тяжелое впечатлѣніе женщинъ, испытуемыхъ и безпокойныхъ.
Дома извѣст[іе], что Ч[ерткову] «разрѣшено» быть въ Телят[инкахъ] во время пріѣзда матери. Ванна. Пѣсни — Саша.
20 Іюня. Всталъ бодрымъ. Поправилъ и Славяна[мъ] и Предисловіе. И написалъ Дѣтскую Мудрость.[188] Хочу попытаться сознательно борот[ься] съ Соней добромъ, любовью. Издалека кажется возможнымъ. Постараюсь и вблизи исполнить. Душевное состояніе оч[ень] хорошее. Молитва благодарности уже не такъ дѣйствуетъ. Теперь молитва всеобщей любви. Не то, что съ тѣмъ, съ кѣмъ схожусь, а со всѣми, всѣмъ міромъ. И дѣйствуетъ. И тѣ молитвы: незаботы о людскомъ сужденіи и о благодарности оставили осязательные, радостные слѣды. Теперь 1-ый часъ. Хочу еще попытаться написать Парашу.
Ѣздилъ въ Мещерск[ое] на кинематографъ. Скучно и оч[ень] глупо и нецѣлесообразно. Вечеръ много народа, милый Бутурлинъ.
21 Іюня. Сейчасъ пришелъ съ гулянія. Хочется продиктовать Сашѣ. А записать:
1) Намъ[189] дано одно, но зато неотъемлимое благо любви. Только люби, и все радость: и небо, и деревья и люди, и даже самъ. А мы ищемъ блага во всемъ, только не въ любви. А это исканіе его въ богатст[вѣ], власти, славѣ, исключительной любви —все это,[190] мало того, что это не даетъ блага, но навѣрное лишаетъ его.
Продиктовалъ свою встрѣчу съ Александр[омъ], какъ онъ сразу обѣщалъ не пить. Потомъ много занимался корректур[ами]. Поправилъ три книжки — не дурно. Пріѣхали Страховъ, еще скопецъ. Съ скопцомъ много говорилъ, скорѣе слушалъ. Еще Беркенгеймъ. Не ходилъ гулять. Прочелъ вслухъ «О самоубійствѣ». Да еще и это поправилъ. Коротко заснулъ. Орленьевъ читалъ Никит[ина]. Мнѣ чуждо. Поѣхали въ Троицкое. Тамъ великолѣпіе роскоши, кинематографъ. Саша болѣла головой. Да и мнѣ и тяжело, и скучно б[ыло]. Кинематографъ гадость, фальшь.
22 Iюн[я.] Всталъ рано. Немного мало спалъ. Посмотримъ, что будетъ? во мнѣ, а не внѣ меня. Помоги Богъ. Да, вчера приходилъ за книжками милый Александръ. Говоритъ: Матушкѣ сказалъ. Она рада, благодаритъ. Почти ничего не работалъ: кончилъ книжечки. Заснулъ. Ѣздилъ съ Ч[ертковымъ] въ Лебучане. Тамъ ходилъ на фабрику — проявленіе безумія. Дикій старообрядецъ. Врачи изъ Троицкаго. Пріѣхалъ Молочник[овъ]. Вечеромъ Страховъ читалъ статью объ идеалѣ христ[iанства]. Хорошо. Ложусь спать. Телеграмма изъ Ясной — тяжело.
23 Іюн. Е. б. ж.
[23 июня.] Живъ. Теперь 7 часовъ утра. Вчера только что легъ, еще не засыпалъ, телеграмма: «Умоляю пріѣхать 23». Поѣду и радъ случаю дѣлать свое дѣло. Помоги Богъ.
[191][Я. П.]. Нашелъ хуже, чѣмъ ожидалъ: истерика и раздраженіе.
