не могутъ быть благами для всѣхъ. И есть другое благо, духовное — любовь къ людямъ, кот[орое]: 1) всегда въ нашей власти, 2) не обрывается смертью — можно умирать любя — и 3) не только возможно для всѣхъ, но тѣмъ болѣе радостно, чѣмъ больше людей живутъ ради этого блага.

Не совсѣмъ такъ видѣлъ во снѣ: короче и лучше. И во снѣ, когда кончилъ, сказалъ: докажи, что это неправда. Вѣдь нельзя. И Сережа, и всѣ замолчали.

4) Удивительное дѣло, мы менѣе всего понимаемъ то, чтó лучше всего знаемъ, или: лучше всего знаемъ то, чего совсѣмъ не понимаемъ: свою душу, можно сказать, и Бога.

4 Іюля. Страшно сказать три дня, если не 4, не писалъ. Вчера и нынче поправлялъ коректуры книжечекъ. Третьяго дня, не помню, кажется, ничего не дѣлалъ, кромѣ не важныхъ писемъ. С[офья] А[ндреевна] совсѣмъ успокоилась. Пріѣхалъ Лева. Небольшой числитель, а знаменатель ∞. Видѣлся съ Л[изаветой] И[вановной] Ч[ертковой], и она б[ыла] у насъ. Оч[ень] пріятна. Сгорѣла М[арья] А[лександровна]. Думается, что это несчастный Рѣпинъ поджогъ. Говорилъ съ нимъ. Онъ совсѣмъ больной. Проявляется нелѣпо, но чувству[ю] въ немъ человѣка. Были Сутковой и Картушинъ. Какъ всегда съ ними что то неполное, не до конца. Сейчасъ ночь 4-го. Постараюсь не пропускать дни, какъ эти послѣдніе. Чувствую себя слабымъ и плохимъ. И то хорошо.

5 Іюля. Пишу 12-й часъ. Утромъ ходилъ, ничего не работалъ. Все слабъ. Былъ у Ч[ерткова]. Вечеромъ Булыгинъ и Количка. Съ Левой немного легче. С[оня] оч[ень] опять взволновалась безъ причины. Помоги Г[осподи], и помогаетъ. Кое что записать:

1) То, чтò даетъ намъ жизнь, то, чтò мы знаемъ въ себѣ ограниченнымъ тѣломъ и потому несовершеннымъ, мы называемъ душою; то же, ничѣмъ неограниченное и потому совершенное, мы называемъ Богомъ.

Жизнь есть стремленіе къ соединенію съ тѣмъ, отъ чего она отдѣлена: съ другими душами и съ Богомъ — съ Его совершенствомъ.

6 Іюля. Всталъ рано. Все нездоровится. Простился съ Мар[ьей] Алекс[андровной]. С[оня] ходила купаться. Я говорилъ съ ней — недурно. Не могъ заниматься — слабъ. С[оня] ѣздила къ Звегинце[вой]. Жалко. Вечеромъ Сутковой. Хорошій разговоръ съ нимъ. Лева больше, чѣмъ чуждъ. Держусь. Записывать нечего. Ложусь 12.

7 Іюля. Е. б. ж.

[7 июля.] Живъ, но дурной день. Дурной тѣмъ, что все не бодръ, не работаю. Даже коррек[туру] (не) поправилъ. Поѣхалъ верхомъ къ Ч[ерткову]. Вернувшись домой, засталъ С[офью] А[ндреевну] въ раздраженіи, никакъ не могъ успокоить. Вечеромъ читалъ. Поздно пріѣхалъ Голд[енвейзеръ] и Ч[ертковъ]. Соня съ нимъ объяснялась и не успокоилась. Но вечеромъ поздно оч[ень] хорошо съ ней поговорилъ. Ночь почти не спалъ.[211]

Сегодня 8 іюля. Немного бодрѣе и хорошо думалось о необходимости молчанія и неуклоннаго дѣланія своего дѣла. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ] къ М[арьѣ] А[лександровнѣ]. На ду[шѣ] хорошо. Саша и хвораетъ и мрачна. Теперь 5 часовъ. Ложусь. Обѣдъ спокойно. Вечеръ читалъ. Все лучше и лучше. Вечеромъ Гол[денвейзеръ] и Ч[ертковъ]. Хорошо. Разговоръ съ Сутковымъ. Онъ хочетъ «вѣрить» въ то, во что можно не вѣрить. Ложусь, 12-й часъ. Милый разсказъ Mille, «Repos hebdomadaire».

9 Іюля. Долго спалъ. Съ удовольствіемъ послѣ писалъ, занимался коррек[турой] первыхъ пяти книжекъ. Ѣздиль съ Львомъ. Держусь. Вернулся мокрый. Волненіе. Послѣ обѣда Николаевъ, Голд[енвейзеръ], Ч[ертковъ]. Тяжело. Держусь.

10 Іюля. Проснулся въ 5. Всталъ, но почувствовалъ себя слабымъ и легъ опять. Въ 9 пошелъ на деревню. Къ Копылову. Далъ денегъ. Оч[ень] просто и недурно. Прошелъ мимо Николаева. Онъ вышелъ, и опять разговоръ о справедливости. Я сказалъ ему, что понятіе справедливости искусственно и не нужно христіанину. Черту эту нельзя провести въ дѣйствительности. Она фантастическая и совершенно не нужна христіанину.

Дома написалъ длинное письмо рабочему въ отвѣтъ на его возраженіе объ «Ед[инствен]номъ Ср[едств]ѣ». Ѣздилъ верхомъ съ Ч[ертковымъ]. Онъ говорилъ о непротивленіи — странно. Легъ спать. Проснулся — Давыдовъ, Количка и Соломонъ. Читалъ Соломона пустую, напыщенную статью Retour de l’enfant prodigue и прелестный разсказъ Милля. Потомъ пришли проститься Сутк[овой] и Картушинъ. Очень они мнѣ милы. Записать:

1) Въ вѣрѣ можно разувѣриться. Кромѣ того, вѣры могутъ [быть] двѣ противуположныя. Правда, въ вѣрахъ болѣе внѣшняго проявленія, чѣмъ въ сознаніи, но за то вѣры шатки и противорѣчивы, a сознаніе одно[212] и неизмѣнно.

Сейчасъ разговоръ опять о Ч[ертковѣ]. Я отклонилъ спокойно.

11 Іюля. Е. б. ж.

[11 июля.]

[213]1) Въ первый разъ ясно понялъ все значеніе смиренія для жизни, для свободы, радости въ ней.

2) Я плохъ и плохо прожилъ, не умѣлъ и не осилилъ устроить жизнь хорошо. Но, если ясно понялъ такъ, какъ, мнѣ кажется, другіе не понимаютъ, не зло — ошибки жизни, какже мнѣ, хоть въ уплату за свою дурную жизнь не сказать этого. Можетъ быть, кому нибудь и пригодится.

3) Я не ожидалъ того, что, когда тебя ударятъ по одной, и ты подставишь другую, что бьющій опомнится, перестанетъ бить, и пойметъ значеніе твоего поступка. Нѣтъ, онъ напротивъ того, и подумаетъ, и скажетъ: вотъ какъ хорошо, что я побилъ его. Теперь ужъ по его терпѣнію ясно, что онъ чувствуетъ свою вину и все мое превосходство передъ нимъ.

Но знаю, что несмотря на это, всетаки лучшее для себя и для всѣхъ, что ты можешь сдѣлать, когда тебя бьютъ по одной щекѣ — это то, чтобы подставить другую. Въ этомъ «радость совершенная». Только исполни. И тогда за то, чтò кажется горемъ, можно только благодарить.

11 Іюля. Живъ ели ели. Ужасная ночь. До 4 часовъ. И ужаснѣе всего б[ыль] Л[евъ] Л[ьвовичъ]. Онъ меня ругалъ, какъ мальчишку и приказывалъ итти въ садъ за С[офьей] А[ндреевной]. Утромъ пріѣхалъ Сергѣй. Ничего не работалъ — кромѣ книжечки: Праздность. Ходилъ, ѣздилъ. Не могу спокойно видѣть Льва. Еще плохъ я. Соня, бѣдная, успокоилась. Жестокая и тяжелая болѣзнь. Помоги, Г[оспо]ди, съ любовью нести. Пока несу кое какъ. Ив[анъ] Ив[ановичъ], съ нимъ о дѣлахъ. Теперь 11 часовъ. Ложусь.

12 Іюля. Все тоже. Странный эпизодъ съ Ч[ертковымъ]. По ошибкѣ Фили его позвали, и опять взволновал[ась] С[офья] А[ндреевна]. Но прошло хорошо. Она, бѣдная, оч[ень] страдаетъ, и мнѣ не нужно усилія, чтобы любя, жалѣть ее. Ѣздилъ съ Душаномъ. Вечеромъ проводы Саломона. И легъ, не дожидаясь Сухотиныхъ. Пріѣзжалъ Ч[ертковъ]. Я отд[алъ] ему пис[ьм]о.

Нынче 13-ое. Сухотины. Писалъ книжку. Ѣздилъ съ Мих[аиломъ] Серг[ѣевичемъ] и Голденв[ейзеромъ]. С[оня] все оч[ень] слаба. Не ѣстъ. Но держится. Помоги Богъ и ей и мнѣ. Записалъ въ книжку.

14[214] Iл. Очень тяжелая ночь. Съ утра началъ писать ей письмо и написалъ. Пришелъ къ ней. Она требуетъ того самаго, чтò я обѣщаю и даю. Не знаю, хорошо ли, не слишкомъ ли слабо, уступчиво. Но я [не] могъ иначе сдѣлать. Поѣхали за дневниками. Она все въ томъ же раздраженномъ состояніи, не ѣстъ, не пьетъ. Занимался книжка[ми], сдѣлалъ три. Потомъ ѣздилъ въ Рудаково. Не могу быть добръ и ласковъ съ Львомъ, и онъ ничего не понимаетъ и не чувствуетъ. Привезла Саша дневники. Ѣздила два раза. И Соня успокоилась, благодарила меня. Кажется, хорошо. Отъ Бати тронувшее меня письмо. Ложусь спать. Все не совс[ѣмъ] здоровъ и слабъ. На душѣ хорошо.

15 Іл. е. б. ж.

[15 июля.] Живъ, но тяжело. Утромъ опять волненіе о томъ, ч[то] я убѣгу, что ключъ отъ дневниковъ дать ей. Я сказалъ, что сказаннаго не измѣню. Было оч[ень], оч[ень] тяжело. Передъ этимъ кончилъ коректур[ы] книжекъ. Осталась часть одной. Ѣздилъ съ Душаномъ. Вечеромъ Американецъ и Ч[ертковъ], и Голд[енвейзеръ], и Николаевъ. С[оня]спокойна, но чувствуется, что на волоскѣ. Ложусь спать. Кое что записать — послѣ.

16 Iл. Живъ, но плохъ тѣломъ. Душой бодрюсь. Милый Миша Сух[отинъ] уѣхалъ и Таня. Потомъ и Соня. Она спала, но все угрожающа. Ходилъ гулять. Хорошо молился. Понялъ свой грѣхъ относительно Льва: не оскорбляться, а надо любить. Какая нелѣпость: равнять и, чтобъ одно могло перевѣшивать другое: оскорбленіе и любовь — не любовь къ Ивану, къ Петру, а любовь, какъ жизнь въ Богѣ, съ Богомъ, Богомъ. Хочу поговорить съ нимъ. Американецъ — пишетъ, сочиняетъ и кажется пустое. Вернувшись съ прогулки, наткнулся на него, потомъ учитель изъ Вятки съ женою. Тоже пишетъ. Но оч[ень] милый. Поговорилъ съ нимъ. Окончилъ послѣднюю коректуру. Хотѣлъ взяться зa О безуміи, но не б[ылъ] въ силахъ. Сейчасъ надо записать изъ книжки:

1) Мы живемъ безумной жизнью, знаемъ въ глубинѣ души, что живемъ безумно, но[215] продолжаемъ по привыч[кѣ], по инерціи жить ею, или не хотимъ, или не можемъ, или то и другое, измѣнить ее.

2) Записано такъ:[216] Нынче 13-ое іюля, во 1-хъ, освободился отъ чувства оскорбленія и недоброжелательства къ Льву, и 2-е, главное, отъ жалости къ себѣ. Мнѣ надо только благодарить Бога за мягкость наказанія, ко[торо]е я несу за всѣ грѣхи моей молодости и главный грѣхъ, половой нечистоты при брачномъ соединеніи съ чистой дѣвушкой. По дѣломъ тебѣ, пакостный развратникъ. Можно только быть благодарнымъ за мягкость наказанія. И какъ много легче нести наказаніе, когда знаешь за что. Не чувствуешь тяготы. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ] верхомъ далеко. Усталъ. Сонъ, обѣдъ. Голденв[ейзеръ], Ч[ертковъ]. Тяжелое настроеніе. С[офья] [Андреевна] не дурна. Голд[енвейзеръ] прекрасно игралъ. Гроза.

17 Іюля. Мало спалъ. Проводилъ милую Танечк[у]. Ходилъ гулять. Вернувшись, ничего не могъ дѣлать. Читалъ письма и Паскаля. Съ Львомъ вчера разговоръ и нынче онъ объяснилъ мнѣ, что я виноватъ. Надо молчать и стараться не имѣть недобраго чувства. Саша уѣхала въ Тулу. Теперь 12 часовъ. Оч[ень], оч[ень] слабъ, ничего не работалъ. Читалъ чуднаго Паскаля. Потомъ ѣздилъ къ Ч[ерткову.] Довольно хорошо обошлось. Вечеръ и обѣдъ скучно. Голд[енвейзеръ]. Посидѣлъ у Саши пріятно.

18 Іюл. E. б. ж.

[18 июля.] Живъ, но плохъ. Все таже слабость. Ничего не работаю, кромѣ ничтожныхъ писемъ и чтенія Паскаля. С[офья] А[ндреевна] опять взволнована. «Я измѣнилъ ей и оттого скрываю дневники». И потомъ жалѣетъ, что мучаетъ меня. Неукротимая ненависть къ Чер[ткову]. Къ Левѣ чувствую непреодолимое отдаленіе. И скажу ему, постараюсь любя, son fait.[217] Былъ господинъ писатель тяжелый. Ѣздилъ въ Тихвинское. Оч[ень] усталъ. Вечеромъ б[ыли] Голд[енвейзеръ] и Черт[ковъ], и С[офья] А[ндреевна] готова б[ыла] выйти изъ себя. Ложусь спать.

19 Іюля. Спалъ порядочно, но оч[ень] слабъ, перебои. Писалъ ядовитую статью въ Конгрессъ мира, письма. С[офья] А[ндреевна] съ утра лучше, но къ вечеру съ пріѣздомъ докторовъ хуже. Саша тѣломъ нехороша: и кашляетъ, и насморкъ. Больше писать нечего. Ложусь, 12-й часъ. Записать важное о дѣвушкахъ. Да, ѣздилъ къ милымъ людямъ въ Овсяннико[во].

20 Іюля. Оч[ень] дурно себя чувствую. Сидѣлъ на лавочкѣ въ елочкахъ, писалъ письмо Ч[ерткову]. Пришли доктора. Россолимо поразительно глупъ по ученому, безнадежно. Потомъ поправлялъ добавленіе въ конгрессъ. Оч[ень] мрачно. Ничего не проявилъ, но дурно, что недоволенъ. Ѣздилъ съ Фил[ей] по Засѣкѣ верхомъ.