и признанія въ ненависти ко мнѣ. Получилъ письмо отъ Ч[ерткова], подтверждающее совѣты всѣхъ о твердости и мое рѣшеніе. Не знаю, выдержу ли.
Хочу вернуться въ Ясную 22-го.
22 утро. Ѣду въ Ясную, и ужасъ беретъ при мысли о томъ, ч[то] меня ожидаетъ. Только fais ce que doit…[383] А главное молчать и помнить, что въ ней душа — Богъ.[384]
II
24 Сент. Потерялъ маленьк[iй] дневникъ. Пишу здѣсь. Начало дня б[ыло] спокойно. Но за завтракомъ начался разговоръ о Д[ѣтской] М[удрости], что Ч[ертковъ] колекціонеръ, собралъ. Куда онъ дѣнетъ рукописи пос[лѣ] моей смерти? Я немного горячо попросилъ оставить меня въ покоѣ. Казал[ось] ничего. Но послѣ обѣда начались упреки, что я кричалъ на нее, что мнѣ бы надо пожалѣ[ть] ее. Я молчалъ. Она ушла къ себѣ, и теперь 11-й часъ, она не выходи[тъ] и мнѣ тяжело. Отъ Ч[ерткова] письмо съ упрека[ми] и обличеніями. Они разрываютъ меня на части. Иногда думается: уйти ото всѣхъ. — Оказывает[ся], она спала и вышла спокойная. Я легъ послѣ 12-ти.
25 С. Проснулся рано, написалъ письмо Ч[ерткову]. Надѣюсь, ч[то] онъ приметъ его, какъ я прошу. Сейчасъ одѣваюсь. Да, все дѣло мое съ Богомъ, и надо быть одному. Опять просьба стоять для фотографіи въ позѣ любящихъ супруговъ. Я согласился и все время стыдно. Саша разсердилась ужасно. Мнѣ б[ыло] больно. Вечеромъ я позвалъ ее и сказалъ: мнѣ не нужна твоя стенографія, но твоя любовь. И мы оба хорошо, цѣлуясь поплакали.
26 Сен. Опять сцены изъ за того, ч[то] я повѣсилъ портреты, какъ были. Я началъ говорить, что не возможно такъ жить. И она поняла. Душанъ говор[илъ], ч[то] она стрѣляла изъ дѣтск[аго] пистолета, что[бы] испугать меня. Я не испугался и не ходилъ къ ней. И дѣйствительно лучше. Но оч[ень], оч[ень] трудно. Помоги Госпо[ди].
27 Сен. Какъ комично то противуположеніе, въ к[оторомъ] я живу, въ к[оторомъ] безъ ложной скромности: вынашиваю и высказываю самыя важныя, значительныя мысли, и рядомъ съ этимъ: борьба и участіе въ женскихъ капризахъ, и к[отор]ымъ посвящаю большую часть времени.
————————————————————————————————————
Чувствую себя въ дѣлѣ нравственнаго совершенствованія совсѣмъ мальчишкой, ученикомъ и учеником плохимъ, мал[о] усерднымъ.
————————————————————————————————————
Вчера была ужасная сцена съ вернувшейся Сашей. Кричала на М[арью] А[лександровну]. Саша сегодня уѣхала въ Телят[инки]. И она преспокойная, какъ будто нич[его] не случилось. Показыв[ала] мнѣ пугачъ-пистолетъ — и стрѣляла, и лгала. Нынче ѣздила за мной на прогулкѣ, вѣроятно, выслѣживая меня. Жалко, но трудно. Помо[ги] Г[оспо]ди.
————————————————————————————————————
28 Сен. Очень тяжело. Эти выраженія любви, эта говорливость и постоянное вмѣшательст[во]. Можно, знаю, что можно всетаки любить. Но не могу, плохъ.
29 С. Саша хочетъ еще пожить внѣ дома. Боюсь за нее. С[офья] А[ндреевна] лучше. Иногда находить на меня ложный стыдъ за свою слабость, а иногда, какъ нынче, радуюсь на эту слабость.
Нынче въ первый разъ увидалъ возможно[сть] добромъ — любовью покорить ее. Ахъ, кабы….
30 Сен. Нынче все тоже. Много говоритъ для говоренья и не слушаетъ. Были нынче тяжелыя минуты, отъ своей слабости: видѣлъ непріятное, тяжелое, гдѣ его нѣтъ и не можетъ быть для истинной жизни.
1 Окт. Ужасно тяжело недоброе чувство къ ней, к[оторое] не могу преодолѣть, когда начинается это говоренье, говоренье безъ конца и безъ смысла и цѣли. Чертк[ова] статья о душѣ и Богѣ, боюсь, ч[то] слишкомъ умъ за разумъ. Радостно, что одно и тоже у всѣхъ истинно самобытн[ыхъ] религіозн[ыхъ] людей. У Antoin’a le Guérisseur тоже.
2 Ок. Съ утра первое слово о своемъ здоровьѣ, потомъ осуждение и разговоры безъ конца, и вмѣшательство въ разговоръ. И я плохъ. Не могу побѣдить чувства нехорошаго, недобраго. Нынче живо почувствовалъ потребность худож[ественной] работы и вижу невозможность отдать[ся] ей отъ нея, от неотвязнаго чувства о ней, отъ борьбы внутренней. Разумѣетcя, борьба эта, и возможность побѣды въ этой борьбѣ важнѣе всѣхъ возможныхъ худож[ественныхъ] произведений.
III
5 Октября, 10 года. Отдалъ листки и нынче начинаю новое. И какъ будто нужно начинать новое: 3-го я послѣ передобѣденнаго сна впалъ въ безпамятство. Меня раздѣвали, укладывали, ставили клизму, я что-то говорилъ и ничего не помню. Проснулся, опомнился часовъ въ 11-ть. Головная боль и слабость. Вчера цѣлый день лежалъ въ жару, съ болью головы, ничего не ѣлъ и въ той же слабости. Также и ночь. Теперь 7 часовъ утра, все болитъ голова и печень, и ноги, и ослабъ, но лучше. Главное же моей болѣзни то, что она помирила Сашу съ С[офьей] А[ндреевной]. Саша особенно была хороша. В[аря] пріѣхала. Еще посмотримъ. Борюсь съ своимъ недобрымъ чувствомъ къ ней, не могу забыть этихъ трехъ мѣсяцевъ мученій всѣхъ близкихъ мнѣ людей и меня. Но поборю. Ночь не спалъ, и не сказать, чтобы думалъ, а бродили въ головѣ мысли.
[7 октября.] Вчера 6 Октября. Былъ слабъ и мраченъ. Все было тяжело и непріятно. Отъ Ч[ерткова] письмо. Онъ считаетъ это напрасно. Она старается и просила его пріѣхать. Сегодня Таня ѣздила къ Ч[ертковымъ]. Галя очень раздражена. Ч[ертковъ] рѣшилъ пріѣхать въ 8, теперь безъ 10 минутъ. С[офья] А[ндреевна] просила чтобы я не цѣловался съ нимъ. Какъ противно. Былъ истерическій припадокъ.
Нынче 8-ое. Я высказалъ ей все то, что считалъ нужнымъ. Она возражала, и я раздражился. И это было дурно. Но можетъ быть всетаки что нибудь останется. Правда, что все дѣло въ томъ, чтобы самому не поступить дурно, но и ее, не всегда, но большею частью искренно жалко. Ложусь спать, проведя день лучше.
9 Октября. Она спокойна, но затѣваетъ говорить о себѣ. Читалъ истерію. Всѣ виноваты, кромѣ нея. Не поѣхалъ къ Ч[ертковымъ] и не поѣду. Спокойствіе дороже всего. На душѣ строго, серьезно.
10 Октября. Тихо, но все неестественно и жутко. Нѣтъ спокойствія.
11 октября. Съ утра разговоръ о томъ, что я вчера тайно видѣлся съ Чертковымъ. Всю ночь не спала. Но спасибо, борется съ собой. Я держался хорошо, молчалъ. Все, что ни случается, она переводитъ въ подтвержденіе своей маніи — ничего….
12 октября. Опять съ утра разговоръ и сцена. Что то, кто то ей сказалъ о какомъ то моемъ завѣщаніи дневниковъ Ч[ертко]ву. Я молчалъ. День пустой не могъ работать хорошо. Вечеромъ опять тотъ же разговоръ. Намеки, выпытыванія.
13 октября. Оказывается она нашла и унесла мой дневникъ маленькій. Она знаетъ про какое то, кому то, о чемъ то завѣщаніе — очевидно касающееся моихъ сочиненій. Какая мука изъ за денежной стоимости ихъ — и боится что я помѣшаю ея изданію. И всего боится, несчастная.
14 октября. Письмо съ упреками за какую то бумагу о правахъ, какъ будто все главное въ денежномъ вопросѣ — и это лучше — яснѣе, но когда она преувеличенно говоритъ о своей любви ко мнѣ, становится на колѣни и цѣлуетъ руки, мнѣ очень тяжело. Все не могу рѣшительно объявить, что поѣду къ Ч[ертковымъ].
15 октября. Было столкновеніе съ Сашей и общее возбужденіе, но сносно.
16 октября. Нынче разрѣшилось.
Хотѣлъ уѣхать къ Танѣ, но колеблюсь. Истерическій припадокъ, злой.
Все дѣло въ томъ, что она предлагала мнѣ ѣхать къ Ч[ертковымъ], просила объ этомъ, а нынче, когда я сказалъ, что поѣду, начала бѣсноваться. Очень, очень трудно. Помоги Богъ. Я сказалъ, что никакихъ обѣщаній не дамъ и не даю,[385] но сдѣлаю все, что могу, чтобы не огорчить ее. Отъѣздъ завтрашній едва ли приведу въ исполненіе. А надобно. Да, это испытаніе, и мое дѣло въ томъ, чтобы не сдѣлать недобраго. Помоги Богъ.
17 Октября. Слабъ. С[офья] А[ндреевна] лучше, какъ будто кается, но есть и въ этомъ истерическая преувеличенность. Цѣлуетъ руки. Очень возбуждена, говоритъ не переставая. Чувствую себя нравственно хорошо. Помню, кто я. Читалъ Шри Шанкара. Основная метафизическая мысль о сущности жизни хороша, но все ученіе путаница, хуже моей.
18 Октября. Все тоже тяжелое отношеніе страха и чуждости. Нынче ничего не было. Начала вечеромъ разговоръ о вѣрѣ. Просто не понимаетъ въ чемъ вѣра.
19 Окт. Очень тяжелый разговоръ ночью. Я дурно перенесъ. Саша говорила о продажи за милліонъ. Посмотримъ что. Можетъ быть къ лучшему. Только бы поступить передъ высшимъ судьей, заслужить Его одобреніе.
20 Октября. Нечего записывать плохого. Плохо. Одно запишу, какъ меня радуетъ и какъ мнѣ слишкомъ мила и дорога Саша.
21 Октября. Очень тяжело несу свое испытаніе. Слова Новикова: «походилъ кнутомъ, много лучше стала» и Ивана: «въ нашемъ быту возжами», все вспоминаются, и недоволенъ собой. Ночью думалъ объ отъѣздѣ. Саша много говорила съ ней, а я съ трудомъ удерживаю недоброе чувство.
22 Октября. Ничего враждебнаго нѣтъ съ ея стороны, но мнѣ тяжело это притворство съ обѣихъ сторонъ. Отъ Ч[ерткова] письмо ко мнѣ, письмо Досеву и заявленіе. Все очень хорошо, но непріятно нарушеніе тайны дневника. Дунаевъ хорошо говорилъ. Ужасно, что онъ разсказывалъ съ ея словъ ему, и Маріи Николаевнѣ.
23 Октября. Все также тяжело обоюдное притворство, стараюсь быть простъ, но не выходитъ. Мысль о Новиковѣ не покидаетъ. Когда я поѣхалъ верхомъ С[офья] А[ндреевна] пошла слѣдить зa мной, не поѣхалъ ли я къ Ч[ерткову]. Совѣстно даже въ дневникѣ признаться въ своей глупости. Со вчерашняго дня началъ дѣлать гимнастику — помолодѣть, дуракъ, хочетъ — и повалилъ на себя шкафъ и напрасно измучился. То то дуракъ 82-летній.
24 Октября. Саша ревѣла о томъ, что поссорилась съ Таней. И я тоже. Очень тяжело, та же напряженность и неестественность.
25 Октября. Все тоже тяжелое чувство. Подозрѣнія, подсматриваніе и грѣшное желаніе, чтобы она подала поводъ уѣхать. Такъ я плохъ. А подумаю уѣхать и объ ея положеніи, и жаль, и тоже не могу. Просила у меня письмо Ч[ертковой] Галѣ.
26 Октября. Все больше и больше тягощусь этой жизнію. М[арья] А[лександровна] не велитъ уѣзжать, да и мнѣ совѣсть не даетъ. Терпѣть ее, терпѣть, не измѣняя положенія внѣшняго, но работая надъ внутреннимъ. Помоги Господи.
[27 октября.] 25-го октября. Всю ночь видѣлъ мою тяжелую борьбу съ ней. Проснусь, засну и опять тоже. Саша разсказывала про то, что говорится В[арварѣ] М[ихайловн]ѣ. И жалко ее и невыносимо гадко.
26-го Окт. Ничего особенного не было. Только росло чувство стыда и потребности предпринять.
[28 октября. Оптина пустынь.] Съ 27—28 произошелъ тотъ толчокъ, который заставилъ предпринять. И вотъ я въ Оптиной вечеромъ 28. Послалъ Сашѣ и письмо и телеграмму.
[29 октября Оптина пустынь.] Пріѣхалъ Сергѣенко. Все тоже, еще хуже. Только бы не согрѣшить. И не имѣть зла. Теперь нѣту.
31 Октября. Продиктовано А. Л. Толстой. Богъ есть то неограниченное Все, чего человѣкъ сознаетъ себя ограниченной частью.[386]
Истинно существуетъ только Богъ. Человѣкъ есть проявленіе Его въ веществѣ, времени и пространствѣ. Чѣмъ больше проявленіе Бога въ человѣкѣ (жизнь) соединяется въ проявленіяхъ (жизнями) другихъ существъ, тѣмъ больше онъ существуетъ. Соединеиіе этой своей
