искусство? Думаю, что отвѣтъ можетъ быть только одинъ: извращенныя, плохія и религія, и наука, и искусство.

2) Какъ трудно любить, даже не не любить, противнаго, самоувѣреннаго и глупаго человѣка. Трудно, но что же дѣлать. Въ этомъ заданная тебѣ главная работа.

3) Дали человѣку то, лучше чего онъ ничего не можетъ себѣ представить. А онъ говоритъ: нехорошо, мало. Дали бабѣ холстъ — говоритъ: толстъ; дали тонѣ — говоритъ: дай болѣ. — Да, если бы тебя, болванъ, не разбудили, ты бы все спалъ и ничего бы не зналъ и не видалъ все то, чт[о] теперь знаешь и видишь. Твое дѣло воспользоваться, какъ можно лучше тѣмъ, чтò дано тебѣ, а ты говоришь: нехорошо.

4) (15-го м.) Для того, чтобы понять какой бы то ни б[ыло] вещественный предметъ, надо знать его происхожденіе, причину его появленія и отношеніе его къ другимъ предметамъ. Происхожденіе же и причина появленія всякого веществ[еннаго] предмета скрываются въ безконечномъ времени. Также и отношеніе предмета къ другимъ предметамъ неопредѣлимо, такъ какъ всѣ предметы распадаются на безконечно малые и разрастаются до безконечно великихъ. Такъ что ни происхожденіе, ни причи[на] появленія предметовъ, ни ихъ отношен[іе] къ другимъ предметамъ не могутъ намъ быть ни извѣстны, ни понятны.

Время существованія, не только моего тѣла,[67]80 лѣтъ, но нашей планеты, земли, хотя бы міиліарды лѣтъ суть только безконечно малый моментъ безконечнаго времени. И потому причины происхожденія и меня, и зем[ли], и всего на свѣтѣ не могутъ быть ни понятны, ни извѣстны намъ. А также и отношенiе къ веществу въ пространст[вѣ] и моего тѣла, и земли, и чего хотите, есть, опять среди безконечна[го] міра, даже не песчинка, а ничто. Удивительна не эта безконечность времени и вещества въ пространствѣ, но удивительна, хочется сказать, безконечная глупость людей, считающихъ матеріальныя явленія самыми понятными, такими, к[оторыя] удовлетворительно, безъ необходимости признан[ія] чего нибудь духовнаго, объясняютъ жизнь.

5) Жизнь для мужика, это прежде всего трудъ, дающій возможность продолжать жизнь не только самому, но и семьѣ и другимъ людямъ. Жизнь для интеллигента, это усвоеніе тѣхъ знаній или искусствъ, к[оторые] считаютъ въ ихъ средѣ важными, и посредствомъ этихъ знаній пользоваться трудами мужика. Какже можетъ не быть разумнымъ пониманіе жизни и вопросовъ ея мужикомъ, и не быть безумнымъ пониманіе жизни интеллигентомъ.

6) Богъ — Творецъ, Богъ Брама, Вишну, Сива, Богъ Юпитеръ, Богъ — Христосъ и т. п. Все это такъ нелѣпо, что мы смѣло отвергаемъ, не можемъ не отвергать эти нелѣпыя представленія. А не думаемъ о томъ, что понятіе Бога, духовнаго начала всего, есть такое великое и необходимое понятіе, до к[отораго] мы одни никогда не додумались бы, если бы оно не было открываемо людямъ постепенно усиліями мысли величайшихъ мудрецовъ міра. Это огромный шагъ человѣчества, а мы вообража[емъ], что имѣя радій, аэропланы, электричество, можемъ обойтись безъ него. Да, можемъ, но только какъ животныя, а не какъ люди, какъ мы и живемъ теперь въ нашихъ Ньюіорк[ахъ], Лондонахъ, Парижахъ съ 30 этажны[ми] дом[ами].

Нынче 19 Мар. Вчера пропустилъ. Здоровье все хуже; но, слава Богу, живется хорошо. Вчера ничего не помню значительнаго. Все передѣлываю предисловіе и письма. Отослалъ письмо Японцу — плохое. Читалъ письмо Бодянскаго. Тяжело отвѣтить отказомъ. Ѣздилъ къ Прокофію, и можно б[ыло] поступить мягче. Все думаю о людяхъ, ихъ судѣ, а не о Немъ и Его судѣ. Вечеромъ читалъ.

[68]Сегодня всталъ рано, мало спалъ, чу̀дная погода. Походилъ. Насморкъ, кашель, простуда и бездѣйствіе желудка. Опять поправлялъ предисловіе. Прочелъ письмо свое Индусу и оч[ень] одобрилъ. А Япон[цу] скверно. Но хорошо, что это мнѣ не важно. Написалъ Гусеву.[69] У него обыскъ. Записать, кажется, нечего.

[21 Марта.] 20 и 21. Вчера б[ылъ] оч[ень] слабъ, насмор[къ] и кашель, жаръ и все тоже бездѣй[ствіе] желудка. Пріятно б[ыло] думать, что мы[сль] о томъ, ч[тò] это можетъ быть смерть, не б[ыла] нисколько тяжела мнѣ. Не выходи[лъ]. Писалъ письма и поправлялъ книж[ки]. Вечер[омъ] здоровье хуже.

[70]Нынче тоже. Тяжело б[ыло] утромъ, потомъ лучше. Опять писалъ письма, интересн[ыя]. Потомъ Эрнеф[ельтъ]. Драма его — драма,[71] мало мнѣ интересная.

Сейчасъ 10-й часъ, мнѣ немного лучше. Саша опять хвораетъ, но хороша. У меня на душѣ оч[ень] хорошо. Хороша ясность мысли. Хочется выразить ее; а и не выражу — и то хорошо. Таня оч[ень] мила и пріятна мнѣ.

22 Map. Е. б. ж.

[22 марта.] Живъ, и даже гораздо лучше кашель, но все также нехорошъ желудокъ. Письма пустыя. Поправилъ одну, двѣ гранки книжекъ. И не нравит[ся] мнѣ эта работа. Пріѣхалъ Ив[анъ] Ив[ановичъ]. Сейчасъ спалъ, иду обѣдать. Записать есть кое что.

23[72] Мар. Здоровье — хорошо. Письма. Оч[ень] скучна работа съ книжками. Писалъ письмо о самоубійствѣ. Тоже не нравится. Хотѣлось бы написать пьесу для Телятинокъ. Иду обѣдать. Тутъ пріѣхалъ цимбалистъ, оч[ень] симпатичный.

24 Марта. Цимбалиста музыка не важная. Нынче всталъ хорошо. Но все мало доволенъ своей работой. Недоволенъ систематичностью. Постараюсь избавиться. Интересныя письма, отвѣтилъ. Немного занялся предисловіемъ. Хочется написать дл[я] Димочки пьесу. Но нѣтъ потребности. Не будетъ, не надо. Отъ Молочникова трогат[ельное] письмо съ ужасны[ми] подробностями о тюрьмѣ. Все не успѣвалъ написать то, чтò думалъ.

25 Марта. Ходилъ далеко. Встрѣтилъ Дуна[ева]. Грустно. Волнуютъ мысли. Или не имѣю силы, или не нахожу формы выразить ихъ. Сильная статья Короленко о смертн[ой] казни. Ѣздилъ верхомъ. Тяжело провелъ вечеръ за картами. Надо перестать. Ложусь спать.

26 Марта. Давно нужно записать много. Нынче еще два, очень важное. Нынѣшнее:

1) То, что спасеніе человѣчества возможно только черезъ неучастіе въ насил[іи]. Не платить податей даже нельзя. Придутъ и отберутъ, но не быть насильнико[мъ] всегда можно. Это не моя мысль, а Булыгина.

2) Моя. Какъ въ молодости болѣешь[73] зa свое[74] зло и жаждешь[75]блага своего, своего организма, такъ въ старости, какъ я, болѣзненно чувствую теперь, болѣе[шь] за зло общее и жаждешь блага общаго, всего общаго организма.

[76]Ходилъ больше часа гулять. Хорошо. Поправилъ Предисл[овіе]. Иду завтракать.[77] Трогательное письмо священни[ка] о Христѣ. Вечеромъ читалъ статью Короленко. Прекрасно. Я не могъ не разрыдаться. Написалъ письмо Корол[енко].

27 Мар. Проснулся рано, поправилъ письмо Корол[енко] и два мѣста въ предисловіи. Ходилъ гулять.

Прочелъ и написалъ письма. Ничего больше не могъ дѣлать. Слабость. Не могъ ничего дѣлать, но на душѣ оч[ень] хорошо. Спалъ. Теперь пять часовъ. Хочу записать не записанное въ дневникъ. Записаны двѣ мыс[ли] въ записной книжкѣ, и я помню, что обѣ онѣ мнѣ казались важными; и я кратко записалъ ихъ, увѣренный, ч[то] вспомню. Записано такъ: 1) Что такое:[78] міръ[?] 2) Сознаніе соединяетъ отдѣльные организмы. Вторую помню, а 1-ую не могу прочесть и вспомнить.

1) Отчего мой языкъ, моя пятка, мои легкія связаны въ одно мое тѣло?

Не близостью: мои экскременты ближе, чѣмъ моя кожа, а они не мои, а кожа, ухо, пятка, клѣтка моего тѣла — мои.[79] Все это связано въ одно моимъ сознаніемъ. Такъ не могутъ быть связаны сознаніемъ міры, можетъ быть сознаніе земли, Марса, солнца и даже многаго такого, чтò мнѣ съ моимъ временнымъ, пространственнымъ пониманіемъ, мнѣ не представляется соединеннымъ во едино.

Было еще что то объ этомъ, но забылъ.

2) Чтò такое[80]……? — Забылъ.

3) Я все пустое забылъ. Какъ же это могло не быть, когда во мнѣ, не переставая идетъ[81] внутренняя работа самоосужденія — усилія, к[отор]ая занимаетъ всѣ мои духовныя силы.

4) Вѣра? Чтò такое вѣра? Вѣра, это — то[82] духовное зданіе, на кот[оромъ] стоитъ вся жизнь человѣка, это то, что даетъ ему точку опоры[83] и потому возможность двигаться. Это то, что для тѣлеснаго существа то, на чемъ оно стоитъ. Для одного, для насѣкомаго достаточенъ волосокъ, для пчелы цвѣтокъ, листокъ, для птицы вѣтка, для бѣлки сучекъ, для медвѣдя дерево. Тоже и для вѣры человѣка. Для одного икона, для другого таинства, для третьяго пророкъ, для четвертаго — Богъ личный, для пятаго…… Все зависитъ отъ вѣса его требован[iй] сердца и разума.

5) Въ духовномъ мірѣ еще больше сложности, чѣмъ въ вещественномъ.

6) Значеніе жизни измѣряется не временемъ, а глубиною.

7) Ты о людяхъ, а Б[огъ] о тебѣ.

8) Удоволъствіе для тѣла, для души — благо. Удовольствіе и благо рѣдко сходятся.

28 Мар. Вчера вечеромъ читалъ. Ничего не ѣлъ. Сегодня всталъ въ 8, походилъ и вернувшись, почувствовалъ большую слабость. Отвѣтилъ лѣниво кое какія письма и опять маралъ предисловіе. О самоубійствѣ тоже началъ. Представляется важнымъ. Ѣздилъ верхомъ, сейчасъ вернул[ся], ложусь спать. Слабъ, но меньше. Неужели то, что зрѣетъ во мнѣ и даже просится, останется не высказаннымъ. Вѣроятно и навѣрно — хорошо.

[30 Марта.] Пропустилъ два дня. Вчера 29. Утромъ[84] на гуляньи встрѣтилъ Страхова и потомъ Масарика. Оба мнѣ пріятны, особенно Масарикъ.[85] 28-го пріѣхали Стаховичи. Довольно скучно. Оч[ень] ужъ чуждъ онъ. Вчера хорошо два раза говорилъ съ Масарикомъ. Ѣздилъ въ Овсянниково. Набросалъ комедію: можетъ вытти. Масарикъ все таки професоръ и вѣритъ въ личнаго Бога и безсмерт[іе] личности.

Нынче 30 Март[а]. Еще болѣе слабъ. Ходилъ гулять. Встрѣтилъ милаго Пошу. Ничего не могъ дѣлать, кромѣ писемъ и тѣ мало. Ѣздилъ верхомъ въ Телятинки. Вечеромъ ничего не дѣлалъ. Ложусь спать. 12 час[овъ].

31 Марта. Все такъ же тѣлесно слабъ и не скучно, не дурно, а грустно и хорошо. На опытѣ вижу, какъ велика радость — не радость, а благо внутренней работы. Нынче почувствовалъ въ первый разъ и съ полной ясностью мой успѣхъ въ освобожденіи отъ славы людской. Все были маленькія дѣлишки: не смущаться о томъ, что осудятъ, что пью вино, играю въ карты, что живу въ роскоши, а смотришь — чувству[ешь] свободу неожиданную. Думаю, что не ошибаюсь.

[86]Нынче спалъ порядочно. Разлилъ и разбилъ горшокъ и оч[ень] усталъ, убирая, вытирая, задохнулся. Близко, и хорошо, что близко. Ч[ертковъ] не осудилъ бы. Какъ разъ на точкѣ равнодушія: не желаю и не боюсь ни жизни, ни смерти. Служить — хорошо. Хорошо особенно тѣмъ, что ясно чувствую, ч[то] послѣдствія своего служенія внѣ себя не увижу, но знаю, что они будутъ, если сознаю ихъ въ себѣ.

[87]Ходилъ утромъ. Ко мнѣ обратился изъ Панина крестьянинъ революціонеръ, и отецъ его такой же. Оба сидѣли, оба знаютъ меня. Но нуженъ я имъ только въ той мѣрѣ, въ к[оторой] они видятъ во мнѣ революціонн[ое]. Далъ ему книги. Дурно велъ себя, объяснивъ ему свое положеніе. Всетаки, кажется, не для сл[авы] люд[ской]. Онъ попросилъ денегъ. Это было тяжело. Потомъ началъ писать[88] пьесу. Не пошло. Пріѣхалъ журналистъ изъ Финляндіи. Я принялъ его и много, горячо говорилъ, и хорошо. Потомъ Бѣленьк[ій] привезъ письмо отъ Молочникова. Я распустилъ слюни, прося уѣзжавшую Рыдзевскую. Потомъ кое что читалъ, спалъ. Соня уѣхала въ Москву. С[аша] уѣхала въ Тулу на