так расстроена я была твоим неожиданным отъездом, что я вылила всё горе, наполнявшее мое сердце в эту минуту. — Зато твое ласковое и нежное письмо доставило мне такое удовольствие, что я забыла свое огорчение. — Ты так мило пишешь, так натурально, что ты сумел своими письмами как бы живой стать передо мной. По поводу Николеньки ты говоришь, что после последней встречи он кажется лучше к тебе расположенным, чем во время вашей paзлуки. Я знаю его доброе сердце, знаю его дружескую о тебе заботливость, поэтому-то я и желала бы, чтобы ты с доверием и с полной откровенностью говорил с ним обо всем, что тебя касается, чтобы ты советовался с ним относительно твоих дел и службы, ведь приобрел же он опыт от шести лет службы. Чем больше я его вижу, чем больше я прислушиваюсь к нему, тем больше я нахожу в нем достоинств. Пусть он руководит твоим поведением и поступками. Ты его мало видел, но ты мог воспользоваться его присутствием, а вместо этого ты, по его словам, избегал его, отклонялся от серьезного разговора. Казалось бы естественным, что приятно общение с братом, с которым ты не видишься четыре года, а вместо этого, в Туле ты предпочел проиграть всю ночь в карты. Ах, Левочка, неужели ты не бросишь эту проклятую страсть, которая может привести тебя к беде. — Всё это происходит от праздности и безделья; примером тому — Сережа; будь у него служба, которая заняла бы его серьезно, он не отдался бы безумной страсти к цыганке. Какое он себе готовит будущее? Он будет проводить жизнь среди самого предосудительного общества людей, которые хитростью завладеют его умом, сумеют так воспользоваться слабостью его характера и злоупотреблять его добрым сердцем, что он не сможет освободиться из их хитросплетений, ежели не найдется какого-нибудь милосердного существа, которое вырвало бы его из их когтей. Так это меня огорчает, так озабочивает, что голова идет кругом. Я и на твой счет не покойна, милый Léon, боюсь, чтобы ты снова не подпал искушению и не начал играть, когда еще не уплачены твои карточные долги, и ты рискуешь еще задолжать. Ведь пора же образумиться, ты пережил тяжелый год; дай бог, чтобы нынешний был для тебя благополучнее. Хорошо, что ты раздумал насчет почтового предприятия. Князь Щербатов, говорят, разорившийся человек; ты бы только запутался в своих делах. Постарайся, милый мой, поподробнее разъяснить Валерьяну свое предложение; хорошо было бы, ежели бы это устроилось; перемена места развлекла бы нашу милую Мари, а то однообразная жизнь в Покровском действует на ее расположение духа и на здоровье; ведь ей совсем не хорошо всё это время — она мучается зубами. Она шлет тебе тысячи нежностей. Дети ее, слава Богу, здоровы. Твои братья, Митенька и Николенька, здесь; последний приехал из Тулы совсем больной, теперь ему немного лучше. Оба дружески приветствуют тебя, так же и Валерьян, который с нетерпением ждет твоего ответа. Не задерживай его. — Каков результат твоей встречи с Киреевским и Языковым? — Валерьян тебя просит, милый мой, на случай удачи того, что ты ему предлагаешь, замолвить за него слово князю Сергею и генералу Боде. Рассчитывая на протекцию этих двух лиц, он поспешит приехать и представиться им. На этом прощусь с тобой, добрый и милый мой Léon. Храни тебя Господь. Нежно целую тебя. Моя кроткая Машенька просит тебя ее не забывать и желает тебе всевозможного счастья. Наталья Петровна тебе кланяется. Послали отсюда за тетей Полиной, завтра надеемся ее увидеть». (Публикуется впервые; оригинал по-французски; подлинник в АТБ.)
Князь Сергей — кн. Сергей Дмитриевич Горчаков. О нем см. прим. 1 к п. № 7. Бар. Лев Карлович Боде (1787—1859), сын французского эмигранта, участник кампании 1812—1814 гг.; в 1842—1849 гг. вице-президент московской дворцовой конторы, а в 1849—1858 гг. президент ее. Наталья Петровна Охотницкая — приживалка у Толстых. После смерти Т. А. Ергольской перешла в богадельню в «Спасском» Тургенева, где и умерла, впавши в идиотизм.
* 38. Т. А. Ергольской.
1851 г. Февраля конец. Москва.
Chère Tante!
Vous avez à peu près deviné, que j’étais mécontant de moi même et que c’est cela qui a été la cause de mon silence. — Je me suis trop amusé et couru le monde tout ce tem[p]s ce qui a fait, que j’ai négligé ma correspondance; pour ce qui est du jeu, il est vrai, que j’ai perdu mais très peu de chose. Je ne vous écris que pour vous tranquilliser s[u]r mon compte et vous demander pardon de mon silence. Nicolas1 m’attend pour aller avec lui faire des courses et des achats. Adieu ou plutôt à revoir, demain je vous écrirai plus longuem[ent]. Vous m’avez demandé les suites de mon entrevue avec Kireevsky et Языков,2 elles n’ont était[é] aucunes, nous avons parlé de l’état de leur santé et de la mienne, du Théatre et de fleurs; mais comme vous sentez bien, pas un mot sur votre lettre. —
Je vous baise les mains et embrasse bien tendrement Marie.3 —
На конверте:
Ея Высокоблагородію Татьянѣ Александровнѣ Ергольской. Въ Тульскую губернію въ городъ Чернь.
Дорогая тетенька!
Вы почти угадали, что причина моего молчания та, что я собой недоволен. Я слишком много веселился, слишком много бывал в свете и запустил корреспонденцию; что касается игры, правда, я проиграл, но очень немного. Пишу вам только, чтобы успокоить вас насчет себя и чтобы просить вас меня простить за долгое мое молчание. Николенька1 ждет меня, чтобы ехать с ним по делам и покупкам. Прощайте, или, вернее, до свиданья, завтра напишу вам письмо длиннее. Вы спрашиваете, какие последствия моей встречи с Киреевским и *Языковымъ*2 — никаких. Разговор шел об их здоровье, о моем, о театре, о цветах. Разумеется, о вашем письме ни слова. —
Целую ваши ручки и нежно целую Машеньку.3
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые. Письмо датируется на основании пометы Т. А. Ергольской на конверте: «1-е марта 1851 год» и является ответом на ее письмо от 27 января 1851 г., приведенное нами в прим. к п. № 37.
1 Гр. Николай Николаевич Толстой. О нем см. вступ. прим. к п. № 50.
2 Николай Васильевич Киреевский. О нем см. прим. 5 к п. № 37 и Семен Иванович Языков. О нем см. прим. 3 к п. №2.
3 Гр. Марья Николаевна Толстая.
* 39. Т. А. Ергольской.
1851 г. Марта 8. Москва.
8 Mars.
Chère Tante!
Je crois, d’après votre silence, que vous êtes fâché contre moi, en effet il y a longtems, que je ne vous ai écrit; mais vous savez que s’il m’arrive, d’avoir des torts envers vous c’est bien malgré moi, vous savez aussi que plus je reste longtems sans vous voir, plus le sentiment que j’ai pour vous devient vif. — Je me calomniais quand je disais, que pour moi les absents ont tort. —
Dernièrement dans un ouvrage que je lisais l’auteur disait que les premiers indices du printems agissent ordinairement sur le moral des hommes. — Avec la nature qui renait on voudrait se sentir renaître aussi, on regrette le passé, le tems mal employé, on se repent de ses faiblesses et l’avenir nous apparait comme un point lumineux devant vous; on devient meilleur, moralement meilleur.
Ceci quant à moi est parfaitement vrai depuis que j’ai commencé [à] vivre (indépendament) le printem[s] me mettait toujours dans de bonnes dispositions, dans lesquelles je persévérais plus ou moins longtems mais c’est toujours l’hiver qui est une pierre d’achopement pour moi. — Всегда собьюсь. —
Au reste en récapitulant les hivers passés celui là est sans doute le plus agréable et le plus raisonable, que j’aie passé. — Je me suis amusé, je suis allé dans le monde, j’ai gardé des souvenirs agréables et avec cela je n’ai pas dérangé mes finances ni arrangé, c’est vrai. Tout de suite je viens de faire un calcul des dettes que j’ai et il se trouve que le chiffre en est le même que l’année précédente.
Adieu, chère et bonne tante, je baise mille fois vos mains et espère bientôt de [le] faire en réalité.
Dites à Valérien,1 que je ne puis lui rien répondre; puisqu’il y a longtems que je n’ai vu le Prince; il vient de perdre sa fille.2 — Cependant aujourd’hui même je vais diner chez eux et je lui parlerais[ai].
Léon.
На конверте:
Ея Высокоблагородію Татьянѣ Александровнѣ Ергольской. Тула. Чернь.
8 марта.
Дорогая тетенька!
Мне кажется по вашему молчанию, что вы сердитесь на меня, и точно я вам давно не писал; но вы знаете, что и виноват я перед вами всегда против своей воли; вы знаете, что, чем дольше я вас не вижу, тем живее мое чувство к вам. — Я оклеветал себя, когда говорил, что отсутствующие всегда виноваты.
Прочел недавно в одной книге, что первые признаки весны действуют обыкновенно на моральную сторону человека. — С оживающей природой хочется переродиться самому, жалеешь о прошлом, о дурно использованном времени, раскаиваешься в своих слабостях, и будущее представляется светлым впереди; становишься лучше, нравственно лучше. —
Относительно меня это совершенно верно; с тех пор как я начал жить (самостоятельно), весна всегда приводила меня в хорошее состояние, в котором я удерживался более или менее долго, но зима всегда была камнем преткновения. — *Всегда собьюсь.* —
Впрочем, если вспомнить прошлые зимы, нужно признать, что нынешняя была самой приятной и самой благоразумной из проведенных мною. — Я веселился, ездил в свет, сохранил много приятных впечатлений и не расстроил своих денежных дел. Правду сказать, и не устроил. Сейчас я подводил счет своим долгам, и оказывается, что сумма та же, что и в прошлом году.
Прощайте, милая и добрая тетенька, тысячу раз целую ваши ручки и надеюсь скоро исполнить это в действительности.
Скажите Валерьяну,1 что ничего не могу ему ответить потому, что давно не видел князя, у которого только что умерла дочь.2 — Однако я обедаю у них сегодня и буду с ним говорить. Лев.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликован отрывок (по-французски и в переводе) П. И. Бирюковым в Б, I, 1906, стр. 159—160; несколько бòльшие отрывки (почти полностью, только в переводе) даны П. А. Сергеенко в ПТС, I, стр. 6—7; впервые опубликовано полностью (только в переводе) в Бир., XX, 1913,
