стр. 10—11. Год письма определяется почтовым штемпелем: «Москва, 1851, марта 8». На конверте рукой Т. А. Ергольской: «Получено 15 марта 1851-го г.».

1 Гр. Валерьян Петрович Толстой. О нем см. прим. к п. № 43.

2 Князь — Сергей Дмитриевич Горчаков, дочь его — кж. Софья Сергеевна Горчакова, скончавшаяся 25 февраля 1851 г.

* 40. Т. А. Ергольской.

1851 г. Марта 1… 15. Москва.

Chère tante!

L’arrivée de Nicolas a été pour moi une surprise bien agréable; puisque j’avais presque perdu l’espoir de le voir arriver chez moi. — J’ai été si content de le voir, que même j’ai négligé un peu mes devoirs ou plutôt mes habitudes ou bien comme dit Н[иколай] С[ергѣевичъ]1 въ многолюдствњ не разсњиваться je me suis laissé разсњиваться. A présent je suis de nouveau seul, et seul au pied de la lettre: je ne vais nulle part ni ne reçoit personne. — Je fais des plans pour le printems et l’été, les aprouve rez vous? Vers la fin du mois de Mai je viendrai à Ясное, j’y passerai un mois ou deux et tâcherai d’y retenir Nicolas aussi longtems que possible et puis aller avec lui faire une tournée au Caucase (c’est dans le cas ou je reviens gros — Jean, comme avant. —)

Nicolas m’a fait un petit commérage sur vous, chère tante, il m’a dit que vous aviez extrêmement peur de ce que je ne fasse un mauvais mariage (du calcul). — Savez-vous que je m’étonne beaucoup, à voir que vous, qui êtes si bonne et si noble, croyez sur le compte des autres, même des personnes, que vous aimez, toutes les horreurs possibles. — Adieu, chère tante, je vous baise les mains. — Je viens, en relisant ce que je viens de vous écrire me mettre dans une alternation très désagréable, ou bien de vous envoyer cette lettre qui vous fâchera ou bien d’attendre, jusqu’à demain pour vous écrire. Mais au fond quoique vous vous fâcherez un peu vous serez néanmoins contente de recevoir de mes nouvelles, je prends le parti de l’envoyer quitte à recevoir une réprimande.

Léon.

На конверте:

Eя Высокоблагородію Татьянѣ Александровнѣ Ергольской. Въ Тулу. Г. Чернь.

Дорогая тетенька!

Приезд Николеньки был для меня очень приятной неожиданностью, так как я почти потерял надежду, что он ко мне приедет. — Я так ему обрадовался, что даже несколько запустил свои обязанности, вернее изменил своей привычке — *въ многолюдствѣ не разсѣиваться*, как говорит Н[иколай] С[ергѣевичъ], я дал себе *рассѣиваться*. Теперь я снова в одиночестве, и в полном одиночестве, нигде не бываю и никого не принимаю к себе. — Строю планы на весну и лето, одобрите ли вы их? К концу мая приеду в *Ясное*, проведу там месяц или два, стараясь как можно дольше задержать там Николеньку, а потом с ним вместе съезжу на Кавказ (всё это в том случае, ежели мне здесь ничего не удастся).

Николенька насплетничал мне на вас немножко, милая тетенька, он сказал, что вы ужасно боитесь, как бы я не женился дурно (т. е. по расчету). Знаете, я удивляюсь, что, с вашей добротой и благородством, вы готовы верить о других и даже о тех, кого вы любите, всякую гадость. — Прощайте, милая тетенька, целую ваши ручки.

Перечтя то, что я написал, я раздумываю — отправлять ли это письмо, которое вас рассердит, или переждать и завтра написать вам. — Впрочем, хотя вы рассердитесь немножко, а всё же известьям обо мне будете довольны. Решаюсь послать, хотя и получу выговор. Лев.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликованы отрывки из письма (по-французски и в переводе) П. И. Бирюковым в Б, I, 1906, стр. 160—161. Датируется на основании почтового штемпеля: «Москва, отд. 2.1851» и пометой на конверте рукой Т. А. Ергольской: «Получено 15 марта 1851».

1 Ник. Серг. Воейков. О нем см. прим. 5 к п. № 7.

* 41. Т. А. Ергольской.

1851 г. Мая 8. Казань.

Chère tante!

Voilà de nouveau ces deux mots placés au-dessus d’une feuille de papier et me voilà de nouveau dans l’embarras. Qu’irais-je vous écrire? Cependant j’ai tant à vous dire. — Notre voyage a été des plus heureux, pour ce qui est du tems et de la route. — Nous avons passé deux jours à Moscou, j’y ai été chez les Gortshakoffs, André1 et Serge,2 chez les Volkonsky,3 j’ai vu Lwoff,4 Calochine,5 Kostinka6 et tous ceux que j’aime à voir.

J’ai été à la promenade de Sokolniki7 par un temps détestable, c’est pourquoi je n’ai rencontré personne des dames de la société, que j’avais envie[vi] de voir. Comme vous prétendez, que je suis un homme à épreuve, je suis allé parmi le plebs, dans les tentes bohémiennes. Vous pouvez aisément vous figurer le combat intérieur, qui s’engagea là-bas pour et contre; au reste j’en sortis victorieux, c. à d. n’ayant rien donné que ma bénédiction aux joyeux descendants des illustres Pharaons. —

Nicolas trouve que je suis un compagnon de voyage très agréable si ce n’était ma propreté, il se fâche, de ce que, comme il le dit, je change de linge 12 fois par jour. Moi je le trouve aussi compagnon très-agréable, si ce n’était sa saleté.

Je ne sais lequel de nous deux a raison. —

J’ai écrit à Valérien8 de Moscou, que j’avais gagné 400 r.: je crains que cela ne vous donne l’alarme, vous croirez, que je joue et jouerais[ai] de nouveau. — Tranquillisez-vous, c’est une exception, que je me suis permise, seulement avec M-r Zoubkoff.9 — Ce n’est que depuis mon arrivée à Cazan, que je commence à reprendre ma bonne humeur et j’en profite pour vous écrire. — Tout ce temps ce n’est pas que j’ai été de mauvaise humeur mais je n’était pas gai. —Vous en devinerez facilement la cause.

Vous avez tâché de paraître peu chagrinée, à notre départ; je l’ai remarqué et je vous en remercie. —

Avez-vous reçu les portraits — et en etes vous contente. — J’ai tout à fait oublié

Рукой гр. H. H. Толстого:

le porte monnaie pour Mad. Verganie.11 Léon vien de partir pour aller chez Mad. Zagoskine12 et j’achève sa lettre. Demain nous allons à Panovo13 et ensuite nous allons continuer notre voyage, dès que nous trouverons un bateau à vapeur. C’est la grande question pour nous maintenant! à I’heure qu’il est il n’y a pas de bateau à Cazan, mais il doit en arriver un le 10 c. à d. après demain, comme je ne peux pas rester longtemps à Cazan il peut arriver que nous partirons par terre ce qui sera un peu désagréable pour nous. Adieu, ma bonne tante, je vous baise les mains bien tendrement, portez vous bien, soyez heureuse et croyez à l’amour que vous porte votre affectionné et reconnaissant Nicol. G. Tolstoy.

Дорогая тетенька!

Вот опять эти два слова во главе листа, и опять я в затруднении, о чем вам писать. А так много есть чего вам рассказать. — Путешествие наше было самое удачное в смысле погоды и дороги. — В Москве мы пробыли два дня; я был у Горчаковых, Андрея1 и Сергея,2 у Волконских,3 видел Львова,4 Калошина,5 Костиньку6 и всех тех, кого мне приятно встречать.

Был на гулянье в Сокольниках7 при отвратительной погоде, поэтому никого из дам общества, кого хотелось видеть, не встретил. По вашим словам, что я человек, испытывающий себя, я отправился к плебсу, в цыганские палатки. Вам легко себе представить, какая внутренняя борьба поднялась там во мне за и против, но я вышел оттуда победителем, т.е. ничего не дал, кроме своего благословения веселым потомкам славных фараонов. —

Николенька находит, что я очень приятный спутник, кабы не моя чистоплотность; он сердится, что, по его словам, я 12 раз в день меняю белье. Я же нахожу его очень приятным спутником, кабы не его неопрятность.

Не знаю, кто из нас двух прав. —

Из Москвы я писал Валерьяну,8 что выиграл 400 р.; боюсь, что это вас растревожит, что вы подумаете, что я опять играю и буду играть. — Не беспокойтесь; как исключение я разрешил себе это только с г. Зубковым.9 — Только по приезде в Казань вернулось мое хорошее расположение духа; пользуясь этим, я вам пишу. — А всё это время не то, чтобы я был в дурном настроении, но я был не весел. — Вы догадываетесь почему. —

Вы старались не выказать грусти при нашем отъезде, я это заметил и благодарю вас. —

Получили ли вы портреты10 и нравятся ли они вам. — Я совершенно забыл (рукой гр. H.H. Толстого:) кошелек для М-ль Вергани.11 Левочка уехал к г-же Загоскиной,12 и я заканчиваю его письмо. Завтра мы едем в Паново,13 а затем пустимся в путь, как будет пароход. Для нас — это большой вопрос; сейчас в Казани парохода нет, но обещают прибытие одного 10 числа, т. е. после завтра, а так как мне нельзя долго задерживаться в Казани, может случиться, что мы поедем на лошадях, что будет для нас не совсем приятно. Прощайте, добрая тетенька, нежно целую ваши ручки, будьте здоровы, будьте счастливы и верьте привязанности вашего любящего и благодарного Николая Гр. Толстого.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликованы отрывки из письма (по-французски и в переводе) П. И. Бирюковым в Б, I, 1906, стр. 166; несколько бòльшие отрывки (только в переводе) опубликованы П. А. Сергеенко в ПТС, I, стр. 7—8; впервые полностью (только в переводе) в Бир., XX, 1913, стр. 11—12. Письмо датируется словами, что «после завтра» будет 10-е. Написано оно в Казани, куда из Москвы приехал Толстой с гр. Николаем Николаевичем в первых числах мая.

1 Кн. Андрей Иванович Горчаков. О нем см. прим. 1 к п. № 33.

2 Кн. Сергей Дмитриевич Горчаков. О нем см. прим. 1 к п. № 7.

3 Волконские — вероятно троюродный брат Толстого кн. Александр Алексеевич Волконский (1818—1865), в 1857—1858 гг. бывший Вологодским предводителем дворянства, и его жена Луиза Ивановна Трузсон (1825—1890), изображенные в отрывке, написанном в марте 1851 г.: «История вчерашнего дня». Кроме этого, кн. Л. И. Волконская изображена в «Войне и Мире» в лице маленькой княгини Болконской.

4 Кн. Георгий Владимирович Львов.