сделать несколько сигнальных выстрелов, чтобы известить кн. Барятинского о своем приходе. Вскоре послышалась ответная пальба со стороны Маюртупа, а вслед за тем обе колонны соединились и, при беспрерывной перестрелке, последовали к Гонсаулу. Потом они приблизились к реке Мичику, где сосредоточилось до 6 тысяч горцев, с 4 орудиями, под личным предводительством Шамиля, который не замедлил тотчас же атаковать отряд. Но несмотря на все усилия неприятеля остановить наше движение, колонна полковника Бакланова, составив арриергард, усиленный до 12 орудий, и отстреливаясь картечью, с успехом отражала все атаки и тем дала возможность вполне свободно пройти главным силам в укрепление Куринское». (Янжул, т. II, стр. 103—104.)

К этим боям относится и памятный эпизод, при котором Толстой едва не лишился жизни, и о котором он писал Г. А. Русанову 18 февраля 1906 г.: «Сегодня 53 года, как неприятельское ядро ударило в колесо той пушки, которую я наводил. Если бы дуло пушки, из которой вылетело ядро, на 1/1000 линии было отклонено в ту или другую сторону, я был бы убит, и меня бы не было. Какой вздор, я бы был, но в недоступной мне теперь форме». («Вестник Европы», 1915, № 4, стр. 18.)

Об этом походе см. п. № 62, о нем же упоминается в дошедшем до нас черновике неотправленного письма кн. А. И. Барятинскому № 77.

5 Пасха в 1852 г. была 30 марта.

6 Вторая дочь гр. Марии Николаевны Толстой, ныне здравствующая Елизавета Валериановна, родилась 23 января 1852 г. В 1871 г. она вышла замуж за кн. Леонида Дмитриевича Оболенского (1844—1888). Е. В. Оболенской написаны воспоминания, отрывки из которых напечатаны в ж. «Октябрь» 1928, № 9—10.

7 Бабка Толстого по отцу гр. Пелагея Николаевна Толстая, рожд. кж. Горчакова. О ней см. прим. 3 к прошению № 2. Лето 1838 г. Толстые прожили с Т. А. Ергольской в Ясной поляне.

8 Это письмо не сохранилось.

9 В дневнике Толстого под 20 марта 1852 г. записано: «Начало марта говел».

*59. Гр. С. Н. Толстому.

1852 г. Марта 28. Станица Старогладковская.

28 Марта 1852.

Старогладовская.

Любезный Сережа!

Надняхъ получилъ твое… какъ бы сказать: не то чтобы непріятное, но слишкомъ полное совѣтовъ и пропитанное запахомъ Тулы — письмо,1 а я ни того, ни другаго терпѣть не могу. —

Лучше бы ты мнѣ писалъ побольше о себѣ, о своемъ житьѣ-бытьѣ, о Митѣ, который, кажется, не намѣренъ мнѣ отвѣчать,2 и прислалъ бы свой портретъ. Впрочемъ, ежели уже ты непремѣнно хочешь мнѣ давать благія наставленія, то зато ты долженъ потрудиться привести некоторые изъ этихъ совѣтовъ къ исполненію.

Я давно уже имѣлъ въ виду, для скорѣйшей уплаты долговъ, продать одно изъ двухъ — Мостовушку3 или Грецовку,4 но развѣ ты думаешь это легко? — Вопервыхъ, за вычетомъ долга Совѣту чистыхъ денегъ за одно изъ двухъ — можно получить, никакъ не больше 2,500, и то трудно. Вовторыхъ, хлопотъ по отчисленію отъ Ясной и для совершенія купчей не оберешься. — Хлопотъ будетъ гибель, денегъ не только для устройства Ясной, но и для уплаты половины моихъ долговъ не достанетъ, а доходовъ уменьшится значительно. —

Ясенской домъ — не потому чтобы я его цѣнилъ во сколько нибудь, но потому что онъ мнѣ дорогъ по воспоминаніямъ — я не продамъ низачто, и это — послѣдняя вѣщь, съ которой я рѣшусь разстаться.5 Вообще, согласись, что выгоднѣе и благоразумнѣе платить (ежели возможно) долги по немногу, чѣмъ продавая по кускамъ имѣніе. —

Вопросъ, слѣдовательно, состоитъ въ томъ — есть ли эта возможность. Отъ тебя въ нѣкоторой степени зависитъ: сдѣлать такъ, чтобы была эта возможность, объ чемъ я тебя и прошу.

Возможность платить по немногу будетъ: 1) ежели имѣніе будетъ приносить доходы и 2) ежели кредиторы захотятъ терпѣть.

Чтобы имѣніе приносило доходы, нужно, чтобы былъ порядокъ въ хозяйствѣ, а чтобы былъ порядокъ, нуженъ присмотръ, а чтобы былъ присмотръ, нужно, чтобы ты согласился принять въ полное свое распоряженіе Ясную поляну. — Я недавно писалъ къ Валеріяну6 (я не обратился къ тебѣ потому что не зналъ гдѣ ты) и умолялъ его повѣрить А[ндрея] И[льича], который безсовѣстно меня грабитъ. — Ежели бы ты взялся за это, написалъ бы мнѣ, что ты согласенъ, я бы съ первой почтой выслалъ тебѣ довѣренность, по которой ты бы удалилъ Андрея, принялъ бы хозяйство на себя, назначилъ бы въ Ясную (другаго прикащика или бурмистра и съ сильнымъ желаніемъ привести въ порядокъ мое хозяйство принялся бы за дѣло, ты бы мнѣ сдѣлалъ большую пользу. —

Чтобы кредиторы дожидались — нужно съ ними объ этомъ поговорить. — Федуркинъ,7 которому я долженъ 1,800 р., а не 3,000 (до 2,000 съ процентами) мой главный кредиторъ; ежели ты захочешь поговорить ему объ этомъ и объяснить, что для него выгоднѣе будетъ получать долгъ понемногу отъ меня, чѣмъ черезъ опеку, и что въ нынѣшнемъ 1852 году я на мѣренъ заплатить ему около 800 р., въ декабрѣ мѣсяцѣ — срокъ его векселю въ Августѣ — то сдѣлаешь для меня другую большую услугу. —

Ежели же кредиторы ждать не захотятъ, и доходовъ по какимъ нибудь причинамъ не будетъ, тогда, дѣйствительно, надо будетъ продать Мост[овую] или Грец[овку]… поэтому ты сдѣлаешь мнѣ третью большую услугу, ежели пріищешь покупателей, узнаешь о цѣнѣ и о томъ: не представить-ли къ этому затрудненій — общій ихъ залогъ съ Ясной, и напишешь объ этомъ мнѣ. — О всѣхъ этихъ трехъ пунктахъ я хотѣлъ писать тебѣ еще прежде, но ты мнѣ напомнилъ о нихъ своими совѣтами, за которые благодарю, но еще болѣе буду благодарить за исполненіе 3-хъ просьбъ. —

Т[атьяна] А[лександровна] ужаснулась бы, я думаю, прочтя такое холодное письмо, но мы съ тобой слишкомъ хорошо знаемъ другъ друга, чтобы бояться испортить наши отношенія холоднымъ письмомъ. Отвѣчай категорически на всѣ пункты.

Аксинья8 мною отпущена, поэтому я ей приказать — быть въ твоей власти не могу, но, чтобы избавить тебя отъ ошибки, прилагаю записку Андрею, которую ты употребишь по благоусмотрѣнію.

Я могу быть представленъ за отличіе въ дѣлахъ и просто послѣ 6-ти мѣсяцевъ — въ первомъ случаѣ — держать экзамена не нужно, во второмъ я долженъ буду осенью ѣхать въ Петербургъ. — За отличіе-ли, или просто я буду представленъ? Я не знаю. —

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Публикуется впервые.

1 Об этом не сохранившемся письме в дневнике Толстого от 24 марта записано: «Получил письмо от Сережи, — его советы и рассуждения мне были очень неприятны, потому что напомнили слишком хорошо Тулу».

2 На не сохранившееся письмо Толстого к гр. Дмитрию Николаевичу Толстому последний ответил письмом от 29 марта 1852 г.:

«Христос воскресе! друг мой и брат Лев! Я, слава богу, жив и здоров; письмо твое получил я в генваре и не отвечал, потому что нечего тебе сказать, на таком дальнем расстоянии я не люблю говорить; чего ты не поймешь и захочешь спросить, я не могу тотчас передать, а непонятым быть я не хочу.

Поэтому довольствуйся тем, что я жив и живу в Москве с августа по сие число, получаю из дворянской конторы жалования 200 р. сер. Теперь собираюсь в деревню на лето и уехал бы теперь, но ожидаю из Тулы свидетельства на залог своего Белевского имения, которое, как только заложу, что может случиться в апреле, тотчас уеду к себе в Щербачевку, оттуда летом может быть в Одессу купаться в море и может быть в Крым из Одессы полечиться чистым воздухом.

Я в хороших отношениях с Лукою Никитичем, который у меня будет жить.

Всё остальное по старому. Новых знакомых у меня нет; Калошины Озеров Борис, Панин, и Полянский, которых когда-то встретил у Калошина, вот лица, которых я вижу, когда они у меня бывают; я решительно нигде не бываю. Сережа 4-го дня приехал из Пирогова в Москву и на другой день укатил по железке в Питер, решительно, чтобы только прокатиться, звал туда меня за тем же.

За тем прости, целуй брата Ник. Будьте оба здоровы. Г. ДТ.

1852 Марта 29. Москва.

Рапиры и маски тебе давно посланы, прежде твоего письма. Дагеротипных портретов я должен многим, в том числе и тебе, и не знаю на что из двух решиться, послать ли тебе портрет свой с бородой, которая у меня теперь очень велика, потому что я, бывши всю зиму болен, не брился, или обриться и послать без бороды. Когда я решу этот вопрос, то и выполню твою просьбу». (Письмо не опубликовано; подлинник в АТБ.)

Белевское имение — Поляны. Вспоминая своего деда гр. Илью Андреевича Толстого, Лев Николаевич писал в «Воспоминаниях детства» (гл. IV), что в этом имении «шло долго не перестающее пиршество, театры, балы, обеды, катания», которые разорили деда. По разделу Толстых в 1847 г. Поляны достались гр. Дмитрию Николаевичу Толстому. О Луке Никитиче см. прим. 22 к п. № 56. О Калошиных см. прим. 10 к п. № 31. О Борисе Семен. Озерове см. прим. 3 к п. № 12. Панин — Валериан Александрович Панин (1803—1880), смотритель Московского вдовьего дома в 1847—1862 гг., женатый на Софье Федоровне Пушкиной (1806—1862), к которой в 1826 г. сватался Александр Сергеевич Пушкин. Кто такой Полянский, сказать не можем. Железка — железная дорога между Петербургом и Москвой, открытая для пассажиров в ноябре 1851 г. Рапиры и маски нужны были Толстому для фехтования, чем он занимался, как видно из записей дневника.

3 В деревне Мостовой пустоши Крапивенского у. было во время раздела имений Толстых 11 апреля 1847 г. 18 душ.

4 Грецовка — деревня в 9 в. от Ясной поляны; при ней было 50 душ.

5 О продаже большого дома в Ясной Поляне, выстроенного дедом (по матери) Толстого кн. Н. С. Волконским (1753—1821) и отцом, см., прим. 6 к п. № 89.

6 Об этом не сохранившемся письме есть запись в дневнике Толстого под 20 марта: «… сел писать письма Валериану и Андрею. Я сочинил эти письма в то время, когда получил письмо Андрея, тогда я был сердит, и мне казалось очень хорошо; теперь же, напротив, был в хорошем расположении духа, и из этого соединения двух расположений вышли письма, которые мне не нравятся. Досада и выражения совершенно женские». Гр. В. П, Толстой отвечал 24 апреля 1852 г.: «Милый друг и брат Léon! — Андрей Ильин переслал мне письмо твое, в котором ты поручаешь мне свои дела и хозяйство. — Считаю излишним распространяться в своих чувствах к тебе, скажу прямо, что с душевной готовностью рад служить тебе