очень рад, что не ошибся в мнении своем о вашем первом произведении, и с удовольствием предлагаю Вам теперь вышеписанные условия.
Напишите мне об этом. Во всяком случае могу вам ручаться, что в этом отношении мы сойдемся, так как ваша повесть имела успех, то нам очень было бы приятно иметь поскорее второе ваше произведение. Сделайте одолжение, вышлите нам, что у вас готово. Я хотел выслать вам IX № «Совр.», но к сожалению, забыл распорядиться, чтобы отпечатали лишнее, а у нас весь журнал за этот год в расходе. Впрочем, если Вам нужно, я могу выслать вам один или два оттиска одной вашей повести, набрав из дефектов.
Повторяю мою покорнейшую просьбу выслать нам повесть или что нибудь в роде повести, романа или рассказа, и остаюсь в ожидании вашего ответа. Готовый к услугам Н. Некрасов.
P. S. Мы обязаны знать имя каждого автора, которого сочинения печатаем, и потому дайте мне положительные известия на этот счет. Если вы хотите, то никто, кроме нас, этого знать не будет». (Литературные приложения «Нивы», 1898, № 2, стр. 341—342.)
Иван Алдр. Гончаров (1814—1891) выступил на литературное поприще «Обыкновенной историей», напечатанной в «Современнике» 1847, № III и IV, Алдр. Вас. Дружинин (1824—1864) — повестью «Полинька Сакс», напечатанной в «Современнике» 1847, № XII. Мих. Вас. Авдеев (1821—1876) получил известность как автор романа «Тамарин», части которого печатались в «Современнике» 1849—1851 гг.
* 67. Т. А. Ергольской.
1852 г. Октября 2. Станица Старогладковская.
2 Octobre.
Старогладовская.
Chère tante!
Il у a assez longtems que je n’ai eu de vos bonnes lettres. Dieu donne, comme je l’espère que ce silence ne soit causé par rien de grave. — Ce retard peut-être n’est causé que par l’inexactitude de la poste; mais je sens le besoin de vous écrire: cela me tranquillisera. — Arrivé des eaux, j’ai passé un mois assez désagréablement, à cause de la revue, que devait faire le Général. Маршированье и разный стрѣлянья изъ пушекъ не очень пріятно, особенно потому, что это разстраивало регулярность моей жизни. — Heureusement cela n’a pas duré longtems et j’ai de nouveau repris mon genre de vie, qui consiste: dans la chasse, l’écriture, la lecture et les conversations avec Nicolas. — J’ai pris du goût à la chasse au fusil et comme il s’est trouvé que je tire passablement, cette occupation me prend 2 ou 3 heures par jour. On n’a pas d’idée en Russie, combien et quel excellent gibier on trouve ici. A 100 pas de chez moi je trouve des faisans et dans l’espace d’une demi-heure j’en tue 2, 3, 4. — Excepté le plaisir, cet exercice est excellent pour ma santé, qui malgré les eaux n’est pas en très bon état. Je ne suis pas malade; mais je souffre très souvent des refroidissements; tantôt des maux de gorge, tantôt des maux de dents (qui durent toujours), tantôt des rhumatismes; de sorte que au moins 2 jours la semaine je garde la chambre. Ne pensez pas que je vous cache quelque chose: je suis comme j’ai toujours été, d’une complexion forte, mais d’une santé faible. Je compte passer l’été suivant encore aux eaux. Si elles ne m’ont pas rétabli elles m’ont fait du bien. Нѣтъ худа безъ добра. Quand je suis indisposé, je m’occupe avec moins de distraction à écrire un autre roman, que j’ai commencé,1 Celui que j’ai envoyé a P—g, est imprimé dans le livre du mois de Septembre Современника 1852 г. sous le titre Дѣтство. Je l’ai signé Л. H. et personne excepté Nicolas n’en connait l’auteur. Je ne voudrais pas aussi qu’on le sache. Mon avancement n’avance pas. Serai-je officier et irai-je à P—g cette année? C’est ce que je ne sais pas: peut être oui, peut-être non. Il serait trop long de vous expliquer pourquoi; mais la pure vérité est que cela dépend des circonstances. Je vous assure, que cela m’est indifférent, je n’ai pas fait de plans ambitieux en allant au Caucase et je n’en fais pas; n’en faites pas pour moi. — Je ne sais même pas où vous êtes; mais en adressant à Ясное, je suis sûr que cette lettre vous parviendra. Si vous êtes avec Serge, dites lui que je me sens très fautif envers lui et que la poste suivante je réparerai ma faute en lui écrivant une longue lettre. L’état de ses affaires d’argent et d’amour m’intéressent vivement. Si vous êtes avec Marie, embrassez la de ma part et dites à Valérien, que je l’aime et le remercie de tout mon coeur. — Adieu chère tante, je baise vos mains, Nicolas fait de même. Il a grande envie de vous écrire, mais vous connaissez son mal. Peut-être que ce reste de papier blanc le tentera. —
Рукой H. H. Толстого:
Ce n’est pas ce reste de papier blanc qui me tente, mais bien mon amour pour vous, Léon est une méchante langue, mais un bon coeur. Je suis sûr, ma bonne Tante, que vous excusez mon silence inexcusable! Voila pourquoi je me permets de ne pas vous écrire, c’est vilain! mais vous ne doutez pas de mon amour et vous faites très bien! —
2 октября.
*Старогладовская*.
Дорогая тетенька!
Уже давно нет от вас писем. Дай бог, и я надеюсь, что ничего особенноважного не случилось — может быть, просто неаккуратность почты; я же чувствую потребность вам писать, это меня успокоит. — По возвращении моем с вод месяц был пренеприятный из-за ожидаемого смотра генерала. *Маршированія и разныя стрелянія изъ пушекъ не очень пріятно, особенно потому, что это разстраивало регулярность моей жизни*. — К счастью, это продолжалось не долго, и я вернулся в свою колею, т. е. охота, писанье, чтение и разговоры с Николенькой. — Я пристрастился к ружейной охоте; оказалось, что я стреляю порядочно. Это занятие берет у меня часа 2-3 в день. В России и понятия не имеют какое здесь множество и какой великолепной дичи. Фазаны в 100 шагах отсюда и за полчаса я застреливаю 2, 3, 4 штуки. Кроме удовольствия, мне и движение полезно; не взирая на воды, мое здоровье не в блестящем состоянии. Я не болен, но постоянно болею, то простудами, то горлом, то зубной болью (всегда: продолжительною), то ревматизмами, так что дня 2 в неделю не выхожу из своей комнаты. Не думайте, что я от вас что-нибудь скрываю: по прежнему, я крепкого сложения, но слабого здоровья. Следующее лето я собираюсь опять ехать на воды. Если они и не вылечили меня совсем, то всё же принесли мне пользу. *Нѣтъ худа безъ добра*. Когда мне нездоровится, я менее рассеянно работаю над другим романом, который начал.1 Тот, который я отослал в П[етербур]г, вышел в: сентябрьской книжке Современника, 1852 г., под заглавием *Дѣтство*. Подписан он *Л. Н.* и, кроме Николеньки, автора никто не знает. Я желаю, чтобы никто этого и не знал. С производством дело мое не продвигается. Буду ли я произведен в офицеры, поеду ли я в П[етербур]г, в нынешнем году? Ничего не знаю: может быть да, может быть, нет. Долго вам объяснять почему; это зависит от обстоятельств, говорю истинную правду. Уверяю вас, что я к этому равнодушен. Уезжая на Кавказ, я не строил честолюбивых планов, и теперь их у меня нет; и вы за меня не 2стройте. — Я даже не знаю, где вы теперь; но адресую письмо в Ясное, уверен, что вам его доставят. Ежели вы с Сережей, скажите ему, что я очень виноват перед ним, но с следующей же почтой искуплю свою вину длинным письмом. Его денежные и любовные дела меня очень интересуют. Ежели вы с Машенькой, поцелуйте ее от меня и скажите Валерьяну, что я его люблю и благодарен ему сердечно. — Прощайте, дорогая тетенька, мы с Николенькой целуем ваши руки. Ему очень хочется самому написать, но ведь вы знаете его болезнь. Может быть, он соблазнится остаточком страницы.
Рукой Н. Н. Толстого:
Совсем не недописанная страница меня соблазняет писать вам, а моя привязанность. Левочка зол на язык, хотя сердце у него доброе. Я уверен, добрая тетенька, что вы простите мне мое непростительное молчание? Поэтому то я и позволяю себе вам не писать, это дурно. Но в любви моей вы не сомневаетесь и прекрасно делаете.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые напечатан отрывок из письма (по-французски и в переводе) П. И. Бирюковым в Б, I, 1906, стр. 212—213 (с неверной датой «28 окт.»); несколько большие отрывки (только в переводе) даны П. А. Сергеенко в ПТС, I, стр. 30—32 (с неверной датой: «20 окт.»). Впервые полностью (только в переводе, без приписки гр. Н. Н. Толстого) напечатано в Бир., XX, 1913, стр. 33—34 (с неверной датой «20 окт.»).
Об этом письме есть запись в дневнике Толстого под 2 октября: «написал письмо Татьяне Александровне».
1 Речь идет о «Романе русского помещика». Записи в дневнике о работе над этим произведением начинаются с 10 мая 1852 г. Самое писание началось 23 сентября и продолжалось без значительных перебоев в течение двух месяцев. Рукопись работы этого времени сохранилась. См. т. 4.
* 68. T. A. Ергольской.
1852 г. Октября 29. Станица Старогладковская.
29 Octobre.
1852
Starogladovskaia.
Chère tante!
Je ne conçois et ne puis m’expliquer votre long silence. Ai-je eu le malheur de le mériter? Dans ce cas pardonnez moi; mais ne me privez pas de vos lettres. Vous ne sauriez croire de quel[les] pixelles sont pour moi. Elles me donnent la tranquillité, la gaieté, le courage et un plaisir que je ne puis vous rendre; je les lis et les relis 100 fois, elles font époque pour moi. — Ecrivez moi souvent, chère tante. — J’ai un petit reproche à vous faire; pourquoi montrez vous les lettres que je vous écris? Je vous ai dit et vous ai écrit qu’il n’y a personne que j’aime autant que vous et que je suis persuadé que je ne suis véritablement aimé que de vous: voila pourquoi les lettres que je vous écrit son différentes de celles que j’écris aux autres et que je ne voudrai[s] pas que tout le monde les lise. Le démon, qui s’est chargé
