Мне кажется, это можно, даже естьли бы от этого подвинулось твое производство, но ведь и этого нет. — Да еще мое тебе наставление — не играй; теперь твои дела, естьли у тебя нет еще, кроме нам известных долгов, в хорошем положении, т. е. долгов нет; что Мостовая продана, это по моему ничего не значит, ибо, естьли ты распашешь в Ясной 50 десятин новей, которые у тебя по ссекам есть, то это тебе вдвойне воротит Мостовую. Леса у тебя есть, следует только самому приехать и всем позаняться, ибо Ѵоеil de maître [хозяйский глаз] великое дело. Когда выйдет твой большой роман с твоей подписью, и где ты его хочешь напечатать? Мне многие говорят, что в журнал лучше, ибо отдельные издания очень туго расходятся, особенно же твое имя первый раз будет в печати, но опять тебе это знать лучше. Ты в конце твоего письма к тетеньке спрашиваешь у нее, похоже ли на то, que je suis promis, helas non! [что я жених, увы нет!] Я действительно подумываю об этом, потому что, как мне кажется, je suis fait de la pâte dont on fait les bons maris [я сделан из теста, из которого делают хороших мужей], но не пришлось, хотя я и таскался по тебе известным московским балам и видел тебе известных московских барышень, но мне кажется, что не там искать себе жены, да вообще не знаю почему, я ужасный недруг, или, лучше сказать, не нравятся мне les demoiselles [барышни]… или у меня дурной вкус, или пора влюбляться прошла, или всё «Слышишь разумеешь», «Молодость», «Улетай соколик» и др. (которые я до сих пор не могу равнодушно слышать) причиною, только верно для меня то, что мне после твоего отъезда никто еще хорошенько не понравился, не говоря уже о барышнях, даже и полька, не полька танец, а Полька Федорова дочь, не делает на меня никакого эфекта, а замужество без любви, т. е. amour [любовь], должно быть скверно. Я это по себе испытал отчасти, и естьли бы моя Маша, которая добрая девка, не была цыганка и могла бы меня отчасти понимать и сколько нибудь мне сочувствовать, то я почел бы самым большим счастием окончить дни мои с нею и иметь много детей. Но увы, несмотря на ее доброту, с ней можно только говорить о бурнусах, да о том, какой московский купец чем наградил свою Грушу или Таню и т. п. —
Вот я почти исписал кругом четыре листа и почти ни о чем с тобой не поговорил, ни о московских наших знакомых, ни о Митеньке, ни о всех наших, ни о моем хозяйстве, ни о том, отчего я не принял управленья Ясной, ни о Маше, ни о Гаше-цыганке, которая ничего, не стареет и еще может быть для тебя опасна, ни о охоте и о том, как Чулков затравил в Крапивенском уезде оленя и т. д. Может ты не скоро получишь письмо от Валерьяна, потому я тебе пишу, что Мостовая продана, Федуркин и Капылов удовлетворены, в Совет удержано даже за часть 1854 года вперед — души, переведенные из Мостовой в Ясную, от Советского долга очищены, следственно и платить в Совет будешь меньше.
Напиши мне с первой почтой, играешь ли ты или нет. Знаешь ли, что очень может быть, что много моих писем к тебе не доходило, потому что я, кажется, клал по два больших листа в конверт одного лота. — Маша живет в Туле и иногда, когда я в Пирогове, приезжает ко мне, но очень на короткое время. Вообще, когда мы вместе, нам гадко, а врозь скучно. Мне всё хочется ее устроить, но нет капиталов. Прощай. Мне всё не верится, что ты приедешь. Это было бы слишком хорошо. Николиньке, разумеется, не кланяйся — его, значит[ё], мы почти наверное можем ожидать. Гр. С. Толстой». (Письмо не опубликовано; подлинник в АТБ.)
Хлопов — герой рассказа Толстого «Набег». Сергей Николаевич имеет в виду следующее место в I главе рассказа: «Часто он вам пишетъ — спросил я. — Редко, батюшка: нешто в год раз, и то когда с деньгами, так словечко напишет, а то нет. Ежели, говорит, маменька, я вам не пишу, значит жив и здоров; а коли что, избави бог, случится, так и без меня напишут». Говоря о гусарстве и Мулла-Нурстве, Сергей Николаевич имеет в виду следующее место в III гл. рассказа: «Это был из наших молодых офицеров, удальцов-джигитов, образовавшихся по Марлинскому и Лермонтову. Эти люди смотрят на Кавказ не иначе, как сквозь призму «героев нашего времени», Мулла-Нуров и т, п. и во всех своих действиях руководствуются не собственными наклонностями, а примером этих образцов». «Мулла-Нур (быль)» входит в «Кавказские очерки» Александра Марлинского (А. А. Бестужева) и впервые была напечатана в «Библиотеке для чтения» 1836 г. Николай — слуга гр. С. Н. Толстого. Герман Егор. Ферзен. О нем см. прим. 2 к п. № 12. Перфильевы молодые — приятели братьев Толстых: Вас. Степ. и его жена Праск. Федор. Перфильевы. О них см. прим. 4 к п. № 6. Перфильевы старые. Отец Василия Степановича — Степан Вас. и его жена Анаст. Серг. Перфильевы. О них см. прим. к п. № 12. Ольга Дм. Аникеева — троюродная тетка Толстого, рожд. кж. Горчакова (1834—1869). Кн. Анна Александровна Горчакова. О ней см. прим. 1 к п. № 7. Милые Волконские — троюродный брат Толстого, кн. Александр Алексеевич и жена его Луиза Ив. Волконские. О них см. прим. 3 к п. № 41. Костенька — Конст. Александр. Иславин. О нем см. прим. 25 к п. № 12. Гр. Авдотья Максимовна Толстая. О ней см. прим. 3 к п. № 33. Кн. Вас. Ник. Горчаков (1771 — 18..), брат бабки Толстого, в чине генерал-майора, был обвинен в подделке векселей и других мошенничествах и сослан в Сибирь. Его личностью интересовался в 1870-х гг. Толстой, намеревавшийся вывести этого Горчакова в задуманном романе из жизни XVIII века. Какого князя Бегичева имеет в виду гр. С. Н. Толстой, сказать затрудняемся. В дневнике Толстого 1851 г. упоминается Бегичев, у которого Лев Николаевич 3 апреля 1851 г. занял в Москве деньги. Этот Бегичев, может быть, сын друга Грибоедова, Никита Семенович Бегичев, помещик Тульской губ., владелец имения Екатерининского Епифанского уезда, где Грибоедов писал «Горе от ума». Письмо Н. С. Бегичева, относящееся, вероятно, к 1851 г., сохранилось в АТБ. Об имении Поляны см. прим. 2 к п. № 59. Закревский московский ген.-губернатор. Большой роман Толстого — неоконченный «Роман русского помещика». «Слышишь, разумеешь» — цыганский романс, опубликованный в 1870-х гг. «Молодость» и «Улетай соколик» — цыганские песни. Кто такая полька, Федорова дочь, сказать не можем. Ник. Алекс. Чулков. См. о нем прим. 18 к п. № 52.
В дневнике Толстого под 15 мая записано об этом письме гр. С. Н. Толстого: «Получил письмо от Некрасова, Сережи и Маши — всё о моем литераторстве, льстящее самолюбию».
* 74. Гр. С. Н. Толстому.
1853 г. Апреля 17. Станица Старогладковская.
17 Апрѣля 1853.
Опять наша переписка прервалась и не по моей винѣ; ты не отвечалъ на послѣднее мое письмо. — Мнѣ кажется, что вы всѣ тамъ сговорились не писать мнѣ: каждую почту жду, какъ не знаю что, и каждую почту — ничего.
Ты вѣрно знаешь, что Ник[оленька] вышелъ въ отставку и на дняхъ ѣдетъ къ вамъ. Я хотѣлъ было сдѣлать то-же, потому что 1) я пробылъ здѣсь уже почти 2 года (терминъ который я назначаю себѣ), 2) долги мои с продажей Мостовой должны всѣ уплатиться, 3) походная безалаберная жизнь и дурное общество ужъ порядочно мнѣ надоѣли и 4) потому что служба мнѣ какъ-то особенно пошла несчастливо; но уѣхать теперь я не хочу да и почти не могу, пока не получу чина, къ кот[орому], говорятъ, я представленъ за нынѣшній походъ. Дѣло въ томъ, что, ежели представленіе это и выдетъ, все-таки я долженъ буду ѣхать еще въ Петербургъ для экзамена, чего мнѣ сильно не хочется, а хочется устроить такъ, чтобы меня произвели на мѣстѣ. Объ этомъ то главное я и хочу просить тебя. Я знаю навѣрное, что могутъ произвести на мѣстѣ, и что это дѣлается. Нужно только попросить объ этомъ кого нибудь изъ значущихъ лицъ въ Петербургѣ въ Штабѣ Фельдцехмейстера, гдѣ и должно находиться мое представленіе. Не найдешь ли ты путь къ кому нибудь изъ этихъ Г[оспо]дъ черезъ Горчаковыхъ А. И.1 или С. Д.2 или черезъ Толстыхъ Пракс. Вас.3 Ты поймешь, что, имѣя въ виду выдти въ отставку, какъ только меня произведутъ, мнѣ очень невесело будетъ отправляться въ Петербургъ въ сѣрой шинели, жить тамъ мѣсяца два и твердить зады; поэтому быть произведену хоть въ пѣхоту (Куринскій или Кабардинскій полкъ) безъ экзамена или въ Артиллерію, ежели это возможно, для меня очень важно. Сдѣлай же все, что можешь, чтобы уладить это дѣло, и во всякомъ случаѣ отвѣчай мнѣ. Узнай еще пожалуйста черезъ кого нибудь въ Петербургѣ (я писалъ и самъ, но, какъ говорю, всѣ сговорились не отвѣчать мнѣ) въ Инспекторскомъ Департаментѣ, почему тамъ задержаны мои бумаги болѣе года. — Эта задержка сдѣлала то, что чинъ, который я долженъ былъ получить черезъ 6 мѣс[яцевъ], я теперь получаю черезъ 2 года за отличіе, а до сихъ поръ еще не признанъ Юнкеромъ, а Ундеръ Офицеръ.
Я на дняхъ получилъ чудесное письмо от Андрея Ильина, въ которомъ между разными глупостями онъ пишетъ мнѣ, что К. Эникеевъ4 очень желаетъ купить Мостовую, даетъ гораздо дороже другихъ, но что никто ему не объявлялъ объ этомъ. Скажи Эникееву, ежели ты его увидишь.
Литературныя мои дѣла идутъ плохо. Ужъ давно послалъ разсказъ въ Соврем[енникъ], и вотъ 3 мѣсяца объ немъ ни слуху, ни духу.5 — Писать новаго, ничего не писалъ, потому что все это время былъ въ походѣ; да и какъ-то охоты не было. Теперь опять принимаюсь. Прощай, напиши о себѣ. Ты жилъ зиму въ Москвѣ. Мнѣ очень интересно знать, какого рода жизнь ты тамъ велъ. Не сбираешься-ли жениться? Что Маша-Цыганка? Скажи пожалуйста Валерьяну, что деньги 240 р. кот[орые] я просилъ его выслать К. Бегичеву6 (онъ знаетъ), очень нужны; поэтому, ежели есть возможность, чтобы онъ послалъ ихъ.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые.
1 Кн. Андр. Ив. Горчаков. О нем см. прим. 1 к
