à ma personne et que moi comme vous savez, je n’aime pas à chercher les occasions à me rappeler au souvenir des hommes comme lui, je n’ai pas trop profité de son engagement à venir tous les jours chez lui. Au reste il a été si bon pour moi et c’est un homme qui m’a inspiré tant de respect, que si jamais, dans quelque cas j’avais besoin d’un protecteur je m’adresserai directement à lui. En général, je me trouve sous tous les rapports dans une position assez agréable et il ne dépend que de moi, en me conduisant bien, (c. à d. ne faisant pas le paresseux comme je l’ait fait pendant tout ce tems) d’en être tout-à-fait content. Les seuls désagréments que j’ai eu sont ceux d’avoir été malade et en même tems à court d’argent, à présent ceux-là même n’existent plus, car je suis tout à fait bien portant et l’argent, que Valérien m’a envoyé, m’a tiré d’embarras. Je ne veux pas m’excuser d’avoir dépenser beaucoup d’argent (car excepté l’argent qui m’est resté de la route et celui que m’a envoyé Val., j’ai reçu déjà plus de 300 r. arg. de gages) j’avoue donc que je n’ai pas été très économe, mais aussi la vie ici est abominablement chère. Si vous êtes déjà à Ясное, comme je suppose, et qu’on y connait les dispositions que j’ai faites pour l’envoi des chevaux et des gens, aidez moi, chère tante, de vos conseils, surtout au sujet du cuisinier. Qui faut-il envoyer ? J’ai conscience de séparer Nicolas8 de sa famille et puis en effet il est faible de santé; mais je ne sais décidément qui pourait le remplacer. — Quoiqu’à la rigueur, je n’ai pas besoin d’un bon cuisinier et même du tout d’un cuisinier, mais il faut absolument qu’il y ait quelqu’un pour aider Dmitri à soigner les. chevaux pendant le voyage et que ce quelqu’un puisse m’être utile en arrivant ici. — Si ce n’était cela je n’aurais fait expédier que Dmitri seul. Que faites-vous, chère et excellente tante? Comment avez vous passé tout ce tems chez Dmitri? L’avez vous trouvé changé? Quels sont ses plans? Au reste, à en juger d’après la bienfaisante influence que non seulement votre presence, mais vos lettres ont toujours eu sur moi, je suis sûr que votre séjour chez lui n’a pas été sans fruit pour lui. — Si même je ne vous écrivais pas (ce qui ne peut arriver que dans le cas le plus extraordinaire), ne me punissez pas, chère tante, par votre silence, vous ne sauriez croire [comme] il m’est pénible, combien de fois je vais à la poste pour voir s’il n’y a pas pour moi une petite lettre avec une adresse, написанное стариннымъ почеркомъ. Adieu, chère tante, je baise vos mains, vous souhaite beaucoup de bonheur et attands toujours une longue lettre de vous. —
На конверте:
Ея Высокоблагородію Татьянѣ Александровнѣ Ергольской въ.
г. Тулу. Сельцо Ясные Поляны.
24 мая 1854. Бухарест. —
Представьте себе, дорогая тетенька, что почти за 3 месяца, что я здесь, я до сих пор не получил от вас ни единого письмеца; хотя я и уверен, что вы мне писали и что ваше письмо или ваши письма затерялись, но необычайное ваше молчание меня и удивляет и очень огорчает. А ежели случайно мое письмо, написанное по приезде,1 тоже до вас не дошло, то это еще хуже. Мне следовало всё-таки самому писать вам еще, несмотря на ваше молчание но я не исполнил этого, отчасти потому, что ждал от вас известий, а отчасти потому, что я негодяй — сознаюсь в этом откровенно и прошу прощения. Воображаю, как вас беспокоит мое молчание, особенно, ежели вы еще в *Щербачевкѣ* (Машенькѣ и Валерь[яну] я писал довольно часто,2 и я только от них одних получал известия), и мне совестно, что вы думаете, что я подвергался всем опасностям войны, а я еще и не понюхал турецкого пороха, а преспокойно живу в Бухаресте, прогуливаюсь, занимаюсь музыкой и ем мороженое. Кроме 2 недель, которые я провел в Ольтенице, прикомандированный к батарее, и одной недели, проведенной в проездах по Молдавии, Валахии и Бессарабии по приказу генерала Сержпутовского,3 я состою при нем *по особымъ порученьямъ*, я жил в Бухаресте; откровенно сознаюсь, что этот несколько рассеянный образ жизни, совершенно праздный и дорого стоящий, мне страшно не по душе. Сначала меня задерживала служба, теперь же я пробыл в нем около 3 недель из-за лихорадки, которую я захватил во время своих поездок. Слава богу, теперь я настолько поправился, что могу выехать через 2 или 3 дня к моему генералу, который в лагере под Силистрией. Он, мне кажется, хороший человек и, хотя мы мало знакомы, я думаю, что он хорошо ко мне расположен. Что еще приятно, это то, что его главный штаб состоит большей частью из порядочных людей. Я застал здесь обоих сыновей князя Сергея;4 они славные малые, особенно младший из них; пороха он не выдумал, но в нем много благородства5 и сердечной доброты. Я его очень люблю.6
Старого князя7 я давно не видел. Вы понимаете, что при его занятиях ему некогда помнить обо мне, я же, как вам известно, не ищу случаев напоминать о себе человеку с его положением и редко пользуюсь его приглашением бывать у него каждый день. Но он был так добр ко мне и возбудил во мне такое уважение, что, ежели бы мне понадобилась помощь, я обратился бы прямо к нему. Вообще же положение, которое я здесь занимаю, мне нравится во всех отношениях, и от меня самого зависит, чтобы я им был вполне доволен (т. е. ежели я не буду бездельничать, как всё это время). Единственные неприятности, которые я здесь испытал, были нездоровье и недостача денег; то и другое прошло — я совершенно поправился, а деньги, присланные Валерьяном, меня вывели из затруднения. Не буду оправдываться в том, что много тратил (ведь, кроме оставшихся от дороги денег и присланных Валер[ьяном], я получил уже более 300 р. сер. жалованья), сознаюсь, что я не очень экономил, но ведь и здешняя жизнь ужасно дорога. Ежели вы уже в *Ясномъ*, как я предполагаю, и ежели там получены мои распоряжения об отправке лошадей и людей, помогите мне, милая тетенька, вашим советом и, главным образом, относительно повара. Кого послать? Мне совестно разлучать Николая8 с его семьей; к тому же он действительно слаб здоровьем; но не придумаю, кем можно его заменить. — Мне собственно не нужен хороший повар, пожалуй, я и вовсе обойдусь без повара, но лишний человек необходим в помощь Дмитрию для ухода за лошадьми в дороге, и чтобы по приезде он мог здесь мне быть полезным. — Ежели бы не это, я велел бы выслать Дмитрия одного. Что вы поделываете, милая и чудесная тетенька? Как вы провели время у Митеньки? Нашли вы в нем перемену? Каковы его планы? Впрочем, судя по благотворному влиянию не только вашего присутствия, но и писем ваших на меня, я не сомневаюсь в пользе, которую вы принесли ему своим пребыванием. — Ежели и случится, что от меня долго не будет писем (это может быть вызвано только какой-нибудь необычайной причиной), не наказывайте меня, дорогая тетенька, своим молчанием; вы не поверите, как мне это тяжело, сколько раз я хожу на почту справляться, нет ли мне письмеца с адресом, *написаннаго стариннымъ почеркомъ*. Прощайте, дорогая тетенька, целую ваши ручки, желаю вам счастья и всё жду от вас длинного письма. —
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые отрывок из письма напечатан (по-французски и в переводе) П. И. Бирюковым в Б, I, 1906, стр. 231—232, несколько бòльшие отрывки (только в переводе) даны П. А. Сергеенко в ПТС, I, стр. 35—37. Почтовый штемпель: «Получено 1854 июня 7». На конверте рукой Т. А. Ергольской написано: «Получила 12 июня» 1 [неразобр.] 24 Mai.
1 Имеется в виду письмо от 13—22 марта № 84.
2 Эти письма не сохранились.
3 Адам Осипович Сержпутовский — ген.-лейт., начальник артиллерии Дунайской армии.
4 Кн. Серг. Дм. Горчаков.
5 Зачеркнуто: de bonnes qualités.
6 Кн. Дм. Серг. и Алдр. Серг. Горчаковы. О них см. прим. 4 к п. № 84.
7 Кн. Мих. Дм. Горчаков. О нем см. прим. к п. № 84.
8 Вероятно, Николай Дмитриевич Банников, бывший дядька братьев Толстых, выведенный в «Детстве».
* 87. Т. А. Ергольской.
1854 г. Июня 19. Бухарест.
19 Juin
Chère tante! Enfin, hier j’ai reçu la première lettre1 de vous depuis mon départ. Et je vous avoue qu’excepté le plaisir d’avoir lu et relu votre bonne et excelente lettre, la vue seule de votre écriture m’a tranquillisé sur votre compte, sur lequel je commençais à devenir vivement inquiet. Vous avez donc fait tout ce qui dépendait de vous pour le bien de Dmitri — с. à d. pour l’engager à rester à la campagne et ce n’est pas vous, mais lui qui l’a quitté le premier. Je me dis souvent: si nous autres, pauvres égoistes, espérons avoir un petit coin au paradis, quelle grande et belle place vous y est réservé — à vous, qui ne vivez que pour faire du bien aux autres. Vous vous plaignez, chère tante, de mon silence et vous avez raison, ce qui n’empêche pas aussi que je n’aye eu presque raison aussi en écrivant peu. Ce n’est pas par paresse — c’est une raison, que j’ai donné trop souvent et qu’il devient ridicule de donner à mon âge, mais c’est pour ne pas être obligé de mentir dans mes lettres — et non seulement de mentir, mais être obligé de me taire sur quelque chose, qui m’intéressait et qui par conséquent devait vous intéresser aussi. Il y a près de 2 mois, que je suis tombé assez sérieusement malade et pendant ma maladie, quoique je me suis mis plusieurs fois à vous écrire, je n’ai jamais pu le faire sans parler de la chose qui m’occupait le plus — de ma maladie — ce que je ne voulais pas faire pour ne pas vous donner
