всем Петербурге, что расхваливают тебя на все лады, и что литераторы предсказывают тебе блестящее будущее. Я иного и не ждала, потому что бог наградил тебя драгоценными дарами, и от тебя самого зависит ими хорошо воспользоваться; примени их хорошо, и ты будешь счастлив; молюсь об этом и о том, чтобы сохранилась твоя привязанность ко мне». (Оригинал по-французски; публикуется впервые, подлинник в АТБ.)

О знакомстве И. С. Тургенева с гр. М. Н. Толстой см. прим. 6 к п. № 92.

* 90. Гр. С. Н. Толстому.

1854 г. Ноября 20. Эски-Орда.

29 Ноября.

Любезный другъ Сережа!

Я Богъ знаетъ, какъ виноватъ передъ всѣми вами съ самаго моего отъѣзда, и отъ чего это случилось, самъ не знаю; то разсѣянная жизнь, то скверное положеніе и расположеніе, то война, то кто-нибудь помѣшаетъ и т. д. и т. д. Главная же причина — разсѣянная и обильная впечатлѣніями жизнь. Столько я переузналъ, переиспыталъ, перечувствовалъ въ этотъ годъ, что рѣшительно не знаешь съ чего начать описывать, да и съумѣешь ли описать, какъ хочется. Вѣдь, я тетинькѣ написалъ про Силистрію,1 a тебѣ и Николинькѣ я не напишу такъ, — я бъ хотѣлъ вамъ передать такъ, чтобы вы меня поняли, какъ я хочу. Теперь Силистрія старая пѣсня, теперь Севастополь, про который, я думаю, и вы читаете съ замираніемъ сердца, и въ которомъ я былъ 4 дня тому назадъ.2 Ну, какъ тебѣ разсказать все, что я тамъ видѣлъ и гдѣ я былъ и что дѣлалъ, и что говорятъ плѣнные и раненные Французы и Англичане и болъно-ли имъ и оченъ-ли больно имъ, и какіе герои наши моряки и наши солдаты и какіе герои наши враги, особенно Англичане. Разсказывать это все будемъ въ Ясной послѣ или Пироговѣ; а про многое ты отъ меня же узнаешь въ печати. Какимъ это образомъ, разскажу послѣ, теперь же дамъ тебѣ понятіе о томъ, въ какомъ положеніи наши дѣла въ Севастополѣ. Городъ осажденъ съ одной стороны, съ южной, на которой у насъ не было никакихъ укрѣпленій, когда непріятель подошелъ къ нему. Теперь у насъ на этой сторонѣ больше 500 орудій огромнаго калибра и нѣсколько рядовъ земляныхъ укрѣпленій, рѣшительно неприступныхъ. Я провелъ недѣлю въ крѣпости и до послѣдняго дня блудилъ, какъ въ лѣсу, между этими лабиринтами батарей. Непріятель уже болѣе 3-хъ недѣль подошелъ въ одномъ мѣстѣ на 80 саженъ и нейдетъ впередъ; при малѣйшемъ движеніи его впередъ, его засыпаютъ градомъ снарядовъ. Духъ въ войскахъ свыше всякаго описанія. Въ времена древней Греціи не было столько геройства. Корниловъ,3 объѣзжая войска вмѣсто: «здорово ребята!», говорилъ: «нужно умирать, ребята, умрете?» и войска кричали: «умремъ, В[аше] П[ревосходительство.], Ура!» И это былъ не эфектъ, а на лицѣ каждаго видно было, что не шутя, а взаправду, и ужъ 22000 исполнили это обѣщаніе. —

Раненный солдатъ, почти умирающій, разсказывалъ мнѣ, какъ они брали 24-го франц[узскую] батарею и ихъ не подкрѣпили; онъ плакалъ навзрыдъ. Рота моряковъ чуть не взбунтовалась за то, что ихъ хотѣли смѣнить съ батареи, на которой они простояли 30 дней подъ бомбами. Солдаты вырываютъ трубки изъ бомбъ. Женщины носятъ воду на бастіоны для солдатъ.

Многія убиты и ранены. Священники съ крестами ходятъ на бастіоны и подъ огнемъ читаютъ молитвы. Въ одной бригадѣ, 244 было 160 человѣкъ, которые раненные не вышли изъ фронта. Чудное время! Теперь, впрочемъ, послѣ 24 умы поуспокоились, — въ Севастополѣ стало прекрасно. Непріятель почти не стрѣляетъ, и всѣ убѣждены, что онъ не возьметъ города, и это дѣйствительно невозможно. Есть 3 предположенія: или онъ пойдетъ на приступъ, или занимаетъ насъ фальшивыми работами, чтобы прикрыть отступленіе, или укрѣпляется, чтобы зимовать. Первое менѣе, а второе болѣе всего вѣроятно. Мнѣ не удалось ни одного раза быть въ дѣлѣ; но я благодарю Бога за то, что я видѣлъ этихъ людей и живу въ это славное время. Бомбардированье 5-го числа останется самымъ блестящимъ славнымъ подвигомъ не только въ Русской, но во всемірной Исторіи. Болѣе 1500 орудій два дня дѣйствовали по городу и не только не заставили сдаться его, но не заставили замолчать и 1/20-й нашихъ батарей.5 Ежели, какъ мнѣ кажется, въ Россіи невыгодно смотрятъ на эту кампанію, то потомство поставитъ ее выше всѣхъ другихъ; не забудь, что мы съ равными, даже меньшими силами, съ одними штыками и съ худшими войсками въ Русской арміи (какъ 6-й корпусъ), деремся съ непріятелемъ многочисленнѣйшимъ, имѣющимъ еще флотъ, вооруженный 3,000 орудій, отлично вооруженный штуцерами и съ лучшими его войсками. Ужъ я не говорю о преимуществѣ его генераловъ. Только наше войско можетъ стоять и побѣждать (мы еще побѣдимъ, въ этомъ я убѣжденъ) при такихъ условіяхъ. — Надо видѣть плѣнныхъ Французовъ и Англичанъ (особенно послѣднихъ): это молодецъ къ молодцу, именно морально и физически, народъ бравый. Козаки говорятъ, что даже рубить жалко, и рядомъ съ ними надо видѣть нашего какого нибудь егеря: маленькій, вшивый, сморщенный какой-то.

Теперь разскажу, какимъ образомъ ты въ печати будешь отъ меня же узнавать о подвигахъ этихъ вшивыхъ и сморщенныхъ героевъ. Въ нашемъ артиллерійскомъ штабѣ, состоящемъ, какъ я, кажется, писалъ вамъ, изъ людей очень хорошихъ и порядочныхъ, родилась мысль издавать военный журналъ, съ цѣлью поддерживать хорошій духъ въ войскѣ, журналъ дешевый (по 3 р.) и популярный, чтобы его читали солдаты. Мы написали проэктъ журнала и представили его Князю. Ему очень понравилась эта мысль, и онъ представилъ проэктъ и пробный листокъ, который мы тоже составили на разрѣшеніе Государя.6 Деньги для7 изданія авансируемъ я и Столыпинъ.8 Я избранъ редакторомъ вмѣстѣ съ однимъ Г[осподи]номъ Константиновымъ,9 который издавалъ Кавказъ и человѣкъ опытный въ этомъ дѣлѣ. Въ журналѣ будутъ помѣщаться описанія сраженій, не такія сухія и лживыя, какъ въ другихъ журналахъ. Подвиги храбрости, біографіи и некрологи хорошихъ людей и преимущественно изъ темненькихъ; военные разсказы, солдатскія пѣсни, популярныя статьи объ инженерномъ, артиллерійскомъ искуствѣ и т. д. Штука эта мнѣ очень нравится: во первыхъ я люблю эти занятія, а вовторыхъ, надѣюсь, что журналъ будетъ полезный и не совсѣмъ скверный. — Все это еще предположенія до тѣхъ поръ, пока не узнаемъ отвѣта Государя, а я, признаюсь, боюсь за него: въ пробномъ листкѣ, который посланъ въ Петербургъ, мы неосторожно помѣстили 2 статьи, одна моя, другая Ростовцева,10 не совсѣмъ православных. Для этой же штуки мнѣ и нужны 1,500 р., которые лежатъ въ Приказѣ и которые я просилъ Валерьяна прислать мнѣ. Такъ какъ я уже проболтался тебѣ объ этомъ, то передай и ему. Передай кстати Валерьяну, что я на дняхъ имѣлъ счастье представляться его бывшему Генералу,11 что он [?] ужасно старъ, что несмотря на то, что онъ это скрываетъ, я убѣжденъ что [у] него песокъ изъ жопы сыпется, что подъ Алмой он велъ себя столько же храбро — сколько и глупо. Между прочимъ объ немъ очень спрашивалъ.

Я, слава Богу, здоровъ, живу весело и пріятно съ самыхъ тѣхъ поръ, какъ пришелъ изъ-за границы. Вообще все мое пребываніе въ арміи раздѣляется на 2 періода, за границей скверный, — я былъ боленъ, и бѣденъ, и одинокъ, — въ границахъ пріятный: я здоровъ, имѣю хорошихъ пріятелей, но все-таки бѣденъ, — деньги такъ и лѣзутъ.

Писать не пишу, но за то испытываю, какъ меня дразнитъ тетинька. Одно безпокоитъ меня: я 4-й годъ живу безъ женскаго общества, я могу совсѣмъ загрубѣть и не быть способнымъ къ семейной жизни, которую я такъ люблю. Прощай же, Богъ знаетъ, когда мы увидимся, ежели вы съ Николинькой не вздумаете отъѣзжимъ полемъ завернуть какъ нибудь из Тамбова въ главную квартиру, а война, кажется, затянулась надолго. За Силистрію я, какъ и слѣдовало, не представленъ, а по линіи получилъ подпоручика, чему очень доволенъ, а то у меня было слишкомъ старое отличіе для Прапорщика, — стыдно было.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Впервые отрывок из письма (почти полностью — без последнего абзаца) напечатан П. И. Бирюковым в Б, I, 1906, стр. 242—245: несколько больше напечатано П. А. Сергеенко в ПТС, I, стр. 42—45.

1 Имеет в виду письмо № 88.

2 С Дуная Толстой приехал 2 ноября 1854 г. в Одессу, а 7 ноября в Севастополь, где был прикомандирован к 3 легкой батарее 14-й артиллерийской бригады. 15 ноября Лев Николаевич выехал на позицию в 6 верстах от Симферополя, в деревню Эски-Орда.

3 Владимир Алексеевич Корнилов (1806—1854), вице-адмирал, один из главных участников Севастопольской обороны, участник Наваринского сражения и Синопского боя. После открытия Крымской кампании Корнилов стал во главе обороны северной стороны Севастополя, но вскоре был переведен на защиту южной стороны к адмиралу П. В. Нахимову. В первый же день бомбардирования Севастополя, 5 октября 1854 г., на Малаховом кургане был смертельно ранен.

4 Толстой имеет в виду т. н. Инкерманское сражение 24 октября, когда русские войска атаковали союзников при Инкермане. Главная атака была поручена генералу П. А. Даненбергу. Несмотря на превосходство сил русской армии (80 000 против 70 000 союзных войск), сражение было проиграно. Наши потери убитыми и ранеными были более 10 000 человек.

5 Результат первого бомбардирования Севастополя 5 октября так оценивается М. И. Богдановичем: «Несмотря однако же на успех действий английской артиллерии, цель бомбардирования, состоявшая в совершенном ослаблении обороны Севастополя, не была достигнута. Потери, понесенные англо-французами, были напрасны, и положение их после усиленного бомбардирования, 5 октября, сделалось затруднительнее прежнего. Доселе с нашей стороны как бы признавалось превосходство союзников в силах: наш флот, не смея искать встречи с неприятелем, скрывался в бухте, под защитою укреплений, которых сопротивление еще не было испытано, а русская армия, после сражения на Алме, также уклонялась от решительного боя. Но в день 5 октября русские, и прежде готовые пасть в защиту Севастополя, уверились на опыте в возможности успеха борьбы с сильным противником, а союзники были принуждены отказаться от надежды легкого торжества и приступить к медленному способу действий — формальной осаде Севастополя» (М. И. Богданович «Восточная война, 1853—1856 гг.», г. III, Спб., 1876, стр. 95—96).

6 Мысль о журнале вышла из плана создать общество для содействия просвещению и образованию среди войск. План этот родился среди семи офицеров артиллерийского штаба южной армии: Толстого, капитана Алдр. Яковл. Фриде (1822—1894), капитана Арк. Дм. Столыпина, штабс-кап. Иосифа Карл. Комстадиуса (убиг в Инкерманском сражении 24 октября 1854 г.); штабс-капитана Льва Федор. Балюзека (1822—1879), поручика Шубина и поручика Конст. Ник. Боборыкина (1829—1904). В дневнике Толстого под 17 сентября 1854 г. записано, что его «сильно занимает» «план составления