его?

— Вишь угодилъ важно, прямо въ затылокъ, сказалъ Илясъ.—

— Да, какъ славно, поддакнулъ Кирка. Смотрю: перебиваетъ карча Терекъ; какъ я данкну, она и пошла внизъ. Какъ она, ажъ на вылетъ прошла.

Тѣло отвезли въ шалашикъ.

— Ну, теперь полведра поставь ужъ, какъ хочешь, сказалъ урядникъ Киркѣ: вишь твое счастье какое: еще ципленокъ, а ужъ абрека убилъ; 15 монетъ за оружiе взялъ, да еще за тѣло выкупъ дадутъ. —

Кирка далъ монетъ на вино и круглую ночь пошло гулянье. Тѣло между тѣмъ лежало поодаль отъ кордона въ шалашикѣ, чтобы не портилось отъ жару, и зарѣчнымъ татарамъ объявлено было, чтобы выкупали. —

Кирка безъ просыпу гулялъ двѣ ночи и разъ ѣздиль въ станицу, гдѣ продолжалъ гулять съ Илясомъ и его Степкой. — Марьяну онъ звалъ въ компанiю, но она не пошла съ ними и онъ больше не просилъ ее. О Марьянѣ онъ почти и не думалъ это время, такъ ему было хорошо и весело. Встрѣчая ее, онъ съ ней шутилъ, какъ и съ другими дѣвками.

* № 7.

БѢГЛЕЦЪ.

У казака Иляски было два сына, Старшiй, Кирюшка, былъ женатъ, имѣлъ дѣтей, и былъ хозяинъ и строго держалъ старую вѣру. Онъ былъ росту большаго, имѣлъ видъ сердитый, былъ грамотенъ и все занимался божественными книгами старовѣрческими. Меньшой братъ, Терешка, былъ холостъ, малъ ростомъ, худощавъ, но румянъ и молодецъ былъ на всякую шалость еще съ молоду. Дѣвки его любили за то, что голосъ у него былъ славный, и онъ любилъ дѣвокъ и гостинцевъ имъ покупалъ, но больше всѣхъ Марьянку, дочь станичнаго. Станичный ее не хотѣлъ отдать за него, за то, что онъ былъ буянъ и въ воровствѣ попадался. Воровство у казаковъ молодечество. — У Иляски былъ другъ-няня Ерошка, и сосѣдъ по дому. Терешка все водился съ Ерошкой и Ерошка его научилъ всему казачьему молодечеству. А Ерошка былъ въ свое время богатъ и лихой казакъ и блядунъ, а теперь былъ бобыль, бѣденъ и старъ, жена отъ него убѣжала, никто его не уважалъ, и онъ все свое время проводилъ на охотѣ и пилъ, ни во что не вѣрилъ и не тужилъ ни объ чемъ. Терешку водилъ съ собой и научилъ его всему и любилъ за его нравъ молодецкой. Онъ донъ-жуанъ, а она ему осталась вѣрна. Оф. все любитъ урывками, но злобно и безнадежно. Онъ вернулся къ Ер. у Ер. Оф., исторiя Саула. Къ побочинѣ попробовалъ, его прогнали, жена сама услыхала и пришла. Она плачетъ, а онъ веселится. Къ утру и его разобрало, но нечего дѣлать. Онъ пошелъ съ чеченцами, убиваетъ многихъ. Его разстрѣлив[аютъ?] она работаетъ и мрачно груститъ и никто ничего не знаетъ о ея горѣ.

Терешка сбитый, маленькой ростомъ, съ черными короткими руками.

Марьянка, вѣрна, трудолюбива, цѣльна, упорна.

Сдружаются съ татарами горскими и ихъ проводитъ Ахметъ-Ханъ.

Казаки шли въ походъ и Терешка въ первый разъ и радовался этимъ. Ерошка по его просьбѣ за вино пошелъ къ станичному и просилъ отдать дочь за Терешку. Станичный обѣщаль отдать, коли Терешка съ крестомъ изъ похода придетъ. —

Казаковъ проводили. Марьяна тужила объ Терешкѣ. Въ это время пришла рота стоять. Ротный командиръ сталъ у Ерошки; онъ былъ богатый молодой человѣкъ, храбрый и благородный по своему, очень сладострастный и гордый своимъ образованьемъ.

У Марьянки поставили солдата, молодаго забитаго атлета, очень честнаго и задумчиваго, изъ Харьковской губернiи. Солдатъ всегда сердится, когда говоритъ, и ноздри раздражаются.

Офицеръ влюбился въ дѣвку. Ерошка ему сводничалъ за чихирь и очень сдружился съ офицеромъ, ходилъ съ нимъ на охоту. Офицеръ стоялъ рядомъ съ Марьянкой и влюбился въ нее. Онъ сдружился съ Ерошкой. Ерошка ходилъ съ нимъ на охоту и за чихирь сводничалъ дѣвку.

У офицера деньщикъ, его другъ.

Но Марьянка и слышать не хотѣла про офицера и про его деньги, она любила Терешку. Это офицера раззадорило больше, онъ пуще приставалъ къ Марьянкѣ, она привыкла къ нему, поняла его рѣчи и ей лестно стало, что онъ ее любитъ, она стала его пускать къ себѣ, ночевала съ нимъ и съ подругой, но ему не давала. —

А съ солдатомъ Богъ знаетъ что сдѣлалось, онъ сталъ служить Марьянѣ какъ собака, смѣялся, когда она съ нимъ говорила, и не взлюбилъ своего офицера; когда офицеръ сталъ часто ходить, онъ запилъ, но Марьяна объяснила, что офицеръ ничего не получитъ, и онъ продолжалъ служить Марьянѣ. Только слышно стало, что въ походѣ дѣла идутъ плохо. Роту потребовали за Терекъ. Было сраженье, въ которомъ казаки были съ солдатами и Терешка подъ командой у ротнаго ком[андира]. Терешка поѣхалъ впередъ за цѣпь и говорилъ съ Ахметомъ и хитрилъ съ нимъ, а р[отный] к[омандиръ] съ нимъ еще дальше его; потому что былъ молодецъ и зналъ, что М[арьяна] любитъ Терешку. Офицеровъ было 2, одинъ волочился за дѣвками и ротный командиръ тоже.

Въ сраженьи Терешка отличился и срубилъ на глазахъ у всѣхъ 2-хъ чеченцевъ.[47] Солдатъ молча лихо дрался при отступленiи съ другими и всѣхъ удержалъ. Ротный Командиръ выхлопоталъ Терешкѣ крестъ. Терешка очень полюбилъ его. || [47]В рукописи описка: казаковъ. можетъ офицеръ выхлопотать чтобы великодушно и подло поступить. Цѣлую картину сраженiя, въ которой и офицеръ и Т[ерешка] молодцы; и Терешка встрѣтится съ друзьями татарами.

Казаки прежде вернулись въ станицу. — Иляска отдалъ дочь. Ерошка былъ сватомъ. Терешка женился, а на другой недѣлѣ его послали въ кордонъ.

Марьянка любила Терешку, но скучала безъ офицера. Пришла рота. Ерошка пригласилъ офицера къ себѣ жить, опять рядомъ съ Марьяной, офицеръ еще пуще влюбился, она опять не хотела сначала впустить, но впустила. Но ему ничего не было. Солдатъ только тутъ стоитъ.

У Терешки были душеньки, жена его приревновала, на площади попрекнула, ему разсказали, что и къ ней офицеръ ходитъ. — Онъ подкараулилъ офицера на улицѣ, офицеръ съ него шапку сшибъ, надъ нимъ ребята посмѣялись, онъ еще разъ подкараулилъ и пырнулъ ножемъ при солдатѣ. Марьянка не велѣла сказывать солдату. Солдата высѣкли, онъ не сказалъ, а Терешка бѣжалъ. Ерошка его наставилъ: на охотѣ было дѣло. Ерошка училъ офицера, когда пьянъ.

Солдатъ тоже хотѣлъ бѣжать, но отличился [?] и сталъ богомоленъ и рекрутамъ помогать.

Прошло 5 лѣтъ, офицеръ все стоялъ въ станицѣ, выздоровѣлъ, но ужъ отказался отъ Марьяны, она его пугнула. Ерошка подбивалъ его. У Марьянки родился сынъ, она работала много. —

Терешка бѣжалъ къ Ахметкѣ, сдѣлался вожакомъ въ другiя станицы. Его боялись, имъ пугали. Ночью онъ пришелъ къ Ерошкѣ. Пощадилъ офицера. Ерошка говоритъ, что негодится убивать людей и про себя. Офицеръ разстрѣливаетъ. Терешка убилъ его товарища. Его брата убили чеченцы. Онъ пришелъ на похороны. Фатализмъ его. Марья вѣшается на него.

Любишь меня? Братецъ! Такъ прости. Я виновата…

И у сына проситъ прощенья…….

* № 8.

БѢГЛЕЦЪ.

I.

Старое и новое.

1) Въ казачей станицѣ были проводы. — Строевые казаки, двѣ сотни шли въ походъ за Терекъ; старики, бабы, дѣвки съ чихиремъ и лепешками провожали ихъ до Саинова кургана.

2) Марьянка проводила своего брата, простилась съ Терешкой Урваномъ, и, сцѣпившись рука съ рукой съ дѣвками, которыя несли пустые кувшины и пѣли пѣсни, шла съ ними домой и тоже громко пѣла; но ей хотелось плакать.

3) Терешкина и ея хата были рядомъ; они давно уже слюбились, но у Марьянкина отца было два дома, много всякаго добра и скотины и три сада, и онъ не хотѣлъ отдавать свою дѣвку Урвану, за то что Урванъ былъ бѣденъ, гулялъ, и не крѣпко держалъ старую вѣру.

4) Въ виноградную рѣзку Марьяна потайкомъ отъ отца 2 раза ходила ночью въ заброшенный садъ къ Урвану; и Урванъ цѣловалъ и обнималъ ее и говорилъ, что изъ похода онъ вернется богатымъ и что тогда дѣдука Илюшка согласится на ихъ сватьбу.

5) «Что-жъ онъ такъ простился со мной, ничего не сказалъ?» думала Марьяна. «Послѣ брата я ему поднесла лучшаго вина и еще закраснѣлась, боялась, что онъ что нибудь скажетъ, а онъ выпилъ, шапку снялъ, прочь коня повернулъ и прощай. Только видѣла я, какъ онъ плетью взмахнулъ, ударилъ справа, слѣва коня, изогнулся, гикнулъ и выстрѣлилъ въ землю изъ пистолета». —

6) Марьяна оглянулась, но на дорогѣ видно было только облако пыли, въ которомъ играло заходящее солнце — не видать было больше ни брата, ни побочина, и она еще крѣпче запѣла пѣсню.

7) Она пришла домой съ подругой и остановилась у воротъ сосѣдней хаты. Бабука Улита, Урванова мать, подошла къ ней и молча облокотилась на плетень, глядя на нее.

8) Онѣ помолчали немного. «Что проводили, нянюка?» сказала старуха. «Проводили, бабушка, проводили». Старуха вздохнула: «Что конь веселъ пошелъ?» — «Веселъ пошелъ, бабука, и самъ веселъ поѣхалъ».

«Ну», сказала старуха.

9) Но Марьянкина мать высунулась изъ-за сосѣдняго плетня и сердито закричала на свою дочь: «Что на улицѣ играешь, развѣ праздникъ? разстрѣли тебя въ сердце, поганая дѣвка, проводила брата, ну и довольно; сымай хорошій кафтанъ, разувайся да ступай скотину убирать, видишь солнце то гдѣ. Слава те Господи выросла, пора матери пособлять».

10) Старуха Улитка отошла отъ забора и вздохнувши пошла въ свою хату. Она боялась сосѣдки Степаниды, потому что Степанида была богата и домовитая хозяйка, а Улита была одинока и ничего у нея не было. Когда Урванъ былъ дома, онъ не слушалъ своей матери и ничего въ домѣ не работалъ, а только гулялъ съ молодыми казаками.

11) Марьяна вошла къ себѣ въ хату, разстегнула широкую грудь, сняла канаусовый бешметъ, разула синіе чулки и сняла съ бѣлыхъ ногъ черевики; она поддернула выше рубаху, взяла жердь и пошла загонять и доить скотину.

12) Когда она убрала скотину, налѣпила кизика на заборы и нарубила топоромъ дровъ на подтопки, она надѣла старый бешметъ, завязала платкомъ кругомъ голову и лицо, такъ что одни черные глаза были видны, и взяла въ широкій рукавъ рубахи и за пазуху арбузнаго и тык[ов]наго сѣмя и вышла за ворота на завалинку.

13) Она грызла желтое сѣмя и кидала шелуху на сухую дорогу и молча смотрѣла впередъ на потухавшее небо и на бѣлыя снѣжныя горы, блестѣвшія за рѣкой. Тѣни темнѣя сливались въ сумракъ, бѣлый паръ поднимался надъ камышами и сырой вѣтеръ тянулъ съ Терека. Станичной народъ ходилъ по своимъ дѣламъ мимо по улицѣ и, проходя, здоровался съ дѣвкой. —

14) Большой сильной старикъ съ длинной сѣдой бородой несъ ружье за плечами и восемь убитыхъ фазановъ висѣли за поясомъ вокругъ его широкаго стана. Онъ, остановившись противъ Марьяны, приподнялъ папаху и сказалъ: «здорово живете, нянюка! Что крестнаго сына моего проводила, Терешку Урвана?»

15) «Здорово, дядя Гырчикъ», отвѣчала казачка сердито и грубо. — «Что мнѣ твоего Урвана провожать, развѣ онъ мнѣ родичъ? Давно