г. Июня 17/29. Кларан.

Clarens, 29 июня.

Так-то, драгоценный Василий Петрович! У нас хорошо; но уже на кончике — все разъезжаются, и я, кажется, вас не дождусь. Увы! а через Берн, Люцерн, Шафгаузен хвачу на Рейн и по Рейну в Голландию, Гагу, оттуда в Лондон и к вашему промежутку леченья (который вы, как кажется, проведете в Париже) в Париж. Дай только Бог вас там найти танцующим и розовым; а оттуда осенью, может быть, вместе поехали бы на юг; я нарочно берегу его — авось придется объехать с вами. Нынче ночью мы с вашим братом ночевали в Лозанне1 — по случаю девок. Оказывается, что там совершенно французские развратные нравы. Даже так легко, что противно, и вследствии того я вернулся чист, ваш брат тоже. —

Получил от Анненкова письмо,2 он здоров, скучает в Симбирске и вам кланяется. Про Тургенева ни слуху ни духу. Я завтра думаю выехать и в Париже3 буду через месяц. Мой адрес будет Rue de Rivoli, 206. Ежели вы раньше меня приедете, попробуйте тоже там стать. Там пансион недорог и хорош и центр города. Дружба Дружинина с немцем действительно представляет трогательное явление; они друг на друга не нарадуются, находя в себе все одинаковые вкусы. У меня же 5-й день боль головы и спины, и какая-то нашла мерехрюндия. Нет, нет и грустно, всё куда-то тянет, чего-то хочется. Как песенка Béranger4 есть: Le bonheur — «Le vois tu bien là bas, là bas!»5 — Вот и валяю là bas в Антверпен и Лондон.6 Впрочем это беспокойство пригодно к путешествию и само вытекает из положенья не нормального, путешественника. Прощайте, дорогой друг, на месяц, а может, приеду навестить вас, вы правду говорите, что на мои планы рассчитывать нельзя, я сам на них не рассчитываю. Прощайте, от души обнимаю вас.7

Совместное письмо А. В. Дружинина, Л. Н. Толстого и Вл. П. Боткина. Публикуется только текст Толстого. Дата рукой Дружинина, далее идет его текст.

Тексты всех трех писем впервые опубликованы в ТПТ, 4, стр. 30—32.

Письмо Толстого является ответом на письмо Вас. П. Боткина от того же числа из Aix le Bains (см. ТПТ, 4, стр. 26—28).

1 В Лозанне Толстой с Вл. П. Боткиным были на народном балу в казино.

2 Письмо П. В. Анненкова к Толстому не сохранилось.

3 В автографе описка: Парижу.

4 Пьер-Жан Беранже (1780—1857) — французский поэт.

5 [Счастье — «Видишь ли ты его там, там!»]

6 Маршрут пути сложился иначе: 18/30 июня Толстой выехал в Женеву, пробыв два дня в Женеве, 22 июня /4 июля поехал в Берн; 24 июня/6 июля был в Люцерне; 8/20 июля — в Цюрихе; 9/21 июля — Шафгаузен; 11/23 июля — Штутгартен; 12/24 июля — Баден, где проигрался в рулетку и не смог осуществить намеченного ранее маршрута (см. прим. 1 к п. № 85); 22 июля/3 августа — Франкфурт; 24 июля/5 августа — Дрезден; 26 июля/7 августа — Берлин; 27 июля/8 августа — Штетин и 30 июля/11 августа в Петербурге.

7 Далее Вл. П. Боткин описывает свое с Толстым пребывание на народном балу в Лозанне.

80. T. A. Ергольской.

1857 г. Июня 26/июля 8. Люцерн.

8 Juillet. Luzerne.

Je crois vous avoir écrit, chère tante, que je suis parti de Clarens, avec l’intention d’entreprendre un assez grand voyage par le nord de la Suisse le Rhin, et la Hollande en Angleterre. De là je compte de nouveau passer par la France et Paris et ou mois d’Août passer quelque temps à Rome et Naples. Si je supporte les trajets sur mer, ce que je verrais à mon passage de la Haye à Londres je crois revenir par la Méditerranée, Constantinople, la mer Noire et Odessa.1 — Mais tout cela ne sont que des plans, que je ne réaliserais peut-être pas, à cause de mon humeur changeante que vous me reprochez avec raison, chère tante. Je suis arrivé à Luzerne — c’est une ville au nord de le Suisse pas loin du Rhin et déjà je retarde mon voyage pour pouvoir passer quelques jours dans cette délicieuse petite ville. Dans tous les cas dans un mois ou tout au plus six semaines je crois être à Paris, où j’ai donné rendez-vous à plusieurs amis et où j’ai fait adresser mes lettres. Si Marie me répond à Paris en acceptant ma proposition je pourrais remettre mon voyage en Italie et tout de suite, dans 6 jours après la réception de sa lettre être à Ясное et Покровское. — Je suis de nouveau tout à fait seul, et je vous avouerais que très souvent la solitude m’est penible, car les connaissances qu’on fait dans le hôtels et les chemins de fers, ne sont pas des ressources; mais cet isolement a du moins le bon côté de me pousser au travail. Je travaille un peu; mais cela va mal comme d’ordinaire en été. Ma santé n’est pas mauvaise, mais aissi elle n’est pas tout-à fait bonne. A cause des grandes chaleurs et des voyages continuels que j’ai fait j’ai eu des maux de tête и приливы крови; mais depuis que j’ai céssé de boir du vin du thé, du café et que je mange moins de viande, je me sens bien. Право, этот шут Троицкой2 — славный доктор, всё, что он мне говорил, правда, даже зейдлицкие порошки его я снова стал пить. Одно у меня осталось неприятная вещь — это расширение жил в ногах, которые я натрудил усиленными походами по горам и в жар. — Que vous dirais-je encore, chère tante, de mon état physique et moral? Si je ne sentais pas que les voyages me sont utiles sous beaucoup de rapports, et que je ne perds pas mon temps ici, il y a un mois, que je sera revenu en Russie.3 В гостях хорошо, a дома лучше, особенно уж в мои года и так и тянет домой к вам под крылышко. Но уж так как я здесь и положил себе до осени ездить и деньги есть, то хочу воспользоваться сколько можно. — Adieu, chère tante, je baise mille fois vos mains et attends des lettres de vous à Paris, poste restante.4 Разумеется, обнимаю Сережу. Когда он мне не пишет долго, мне всё кажется, что он делает мутные глаза и язвительно трунит надо мной за что-нибудь. Тем более, что я нередко подаю поводы к тому. Пустяшный малый. Что Николинька? Его лень писать сначала была забавна, потом стало досадно, а теперь просто становится горько и грустно. Как в самом деле, оба любим друг друга, хотели бы быть вместе, и года проходят, что мы даже вести друг о друге не получаем.

Наташа! Уи!

8 Июля. Люцерн.

Кажется, я писал вам, дорогая тетенька, что я уехал из Кларана, намереваясь предпринять довольно большое путешествие по северной Швейцарии, по Рейну и из Голландии в Англию. Оттуда собираюсь опять проехать через Францию, Париж и в конце августа провести некоторое время в Риме и Неаполе. Ежели я перенесу хорошо путешествие по морю, что увижу по переезду из Гааги в Лондон, то думаю вернуться через Средиземное море, Константинополь, Черное море и Одессу.1 — Однако всё это только планы, которые я, возможно, и не выполню по переменчивости нрава, за который вы меня справедливо укоряете, дорогая тетенька. Я приехал в Люцерн — город в северной Швейцарии, недалеко от Рейна, и уже откладываю свое путешествие, чтобы провести несколько дней в этом очаровательном маленьком городке. Во всяком случае через месяц, и самое большее через шесть недель, я буду в Париже, где назначил свидание с несколькими приятелями и куда просил адресовать мне письма. Ежели Машенька ответит мне в Париж, принимая мое предложение, я отложу поездку в Италию и тотчас, 6 дней спустя по получении ее письма, могу быть в Ясном и Покровском. — Я опять в полном одиночестве и сознаюсь, что временами мне это тяжело; знакомства в гостиницах и по железной дороге не идут в счет; но одиночество имеет ту хорошую сторону, что толкает меня на работу. Я занимаюсь понемногу, но, как обычно, летом плохо идет. Здоровье мое неплохо, но и не совсем хорошо; из-за большой жары и постоянных переездов у меня головные боли и приливы крови; однако с тех пор, как я перестал пить вино, чай, кофе и меньше ем мяса, чувствую себя хорошо. [Далее см. русский текст письма.]

Впервые полностью напечатано (только в переводе) в Бир. XXI, стр. 153—154.

1 О том, какой маршрут предпринял Толстой для возвращения в Россию, см. прим. 6 к п. №79.

2 Тульский врач А. Троицкий.

3 [Что же вам еще сказать, дорогая тетенька, о своем физическом и нравственном состоянии? Ежели бы я не сознавал, что мое путешествие мне полезно во многих отношениях и что я не теряю здесь времени, я вернулся бы в Россию уже месяц тому назад.]

4 [Прощайте, дорогая тетенька, целую тысячу раз ваши ручки и жду ваших писем в Париж — до востребования.]

На это письмо Т. А. Ергольская ответила Толстому письмом от 16 июля 1857 г., в котором сообщала о семейной драме его сестры М. Н. Толстой.

Узнав о разводе Марьи Николаевны с мужем из не дошедшего до нас письма С. Н. Толстого, Толстой записал в Дневнике под 20 июля/1 августа: «Получил письмо от Сережи. Маша разъехалась с В[алерианом]. Эта новость задушила меня» (т. 47, стр. 148).

* 81. В. П. Боткину. Черновое.

1857 г. Июня 26/июля 8. Люцерн.

Давно уже я собирался писать вам из-за границы. Многое так сильно, ново и странно поражало меня, что мне казалось мои заметки (ежели бы я съумел искренно передать свои впечатления) могли бы быть не лишены интереса для читателей вашего журнала. — Кое что я набросал с тем, чтобы со временем, на свободе и посоветовавшись с друзьями, восстановить, ежели будет того стоить; но впечатление вчерашнего вечера в Люцерне так сильно засело мне в воображенье, что, только выразив его словами, я отделаюсь от него и что надеюсь оно на читателей подействует хоть в сотую долю так, как на меня подействовало.1

Из путевых записок Князя Нехлюдова.

Люцерн небольшой Швейцарской городок, на берегу озера 4-х кантонов. Недалеко от него находится гора Риги, с которой очень много видно