прибрать в омет. Охота в Никольском благополучна. Убежали Порхай и Лихарка,10 за которыми при мне приехал Трофим11 и взял. Маша скучает, но в Москву не едет. Сличали мы твои письма и сообща решили, что предпринимать по ним ничего не будем, а подождем еще письма в таком же духе, чтобы ты меньше имел повода раскаяваться. Приехать же ей к тебе не невозможно.12 — Мужики просили хлебушка (немного), я им ничего не дал, разумеется. — Николай Сергеевич13 больше пребывает у Маши и очень мил. Машенька с детьми теперь у меня и завтра едет в Пирогово. Она здорова, весела и приятна, тетинька тоже, у меня всё хорошо. Проводив ее, думаю таки пойти ходить пешком, но очень не надолго, поэтому вы продолжайте писать ко мне и поручать, ежели что нужно, я акуратности своей не изменю. Что ты играл, это очень, очень нехорошо.14 Нехорошо и то, что от Содена15 недалеко Вис-Баден16 и рулетка. Тебе решительно надо сказать себе, что не будешь больше играть; а то с рулеткой ей Богу это может кончиться печально. В Никольском всё хорошо. Петр Е[встратьевич] жив, здоров, Михайла приехал, я еще с ним не говорил, подумаю, нельзя ли ему дать место. — Он мне очень нравится. Пожалуйста напишите мне поподробнее о ваших респективных здоровьях и вообще
о Содене. Именно вот какие пункты: 1) какой кому назначен курс? 2) Где вы живете? 3) С кем водитесь — знакомыми? Я знаю тамошние порядки и по этим 3 пунктам всё соображу. Прощайте, не пишется так себе об пустяках, а что вам интересно, кажется, всё написал. Держите régime с твердостью, чтоб не даром пропало леченье, и не предавайтесь пасмурности.17
Л. Толстой.
Письмо является ответом на письма С. Н. и H. Н. Толстых от 27 мая 1860 г. из Петербурга, куда они приехали, чтобы ехать морем в Германию. Письмо H. Н. Толстого не сохранилось, письмо С. Н. Толстого хранится в ГТМ (неопубликовано).
1 Владимир Петрович Скопин — учитель русского языка и словесности в тульской гимназии.
2 См. прим. 4 к п. № 161.
3 Кн. Василий Сергеевич Горчаков (1833—1906) — четвероюродный брат Толстого по матери.
4 Павел Митрофанович Горохов (1817—1877) — помещик Каширского и Крапивенского (село Долгое) уездов. Изображен Григоровичем в повести «Проселочные дороги» под именем Бобохова. Ему в 1854 г. Валерьян Петрович Толстой продал на своз большой яснополянский дом в бытность Толстого на Кавказе.
5 Николай Павлович Елагин (1801—1863), в 1844—1849 гг. бывший товарищем председателя Тульской палаты гражданского суда.
6 Письмо Горохова к Толстому не сохранилось.
7 У С. Н. Толстого в Пирогове был конный завод, который был продан в 1860 г.
8 Егор Михайлович — управляющий Пироговым, выведенный в лице Егора Михайловича в «Поликушке».
9 Цыганка Марья Михайловна Шишкина, жена С. Н. Толстого.
10 Охотничьи собаки.
11 Трофим — егерь H. Н. Толстого.
12 С. Н. Толстой писал 27 мая: «Ужасно жалею, что не послушался твоего совета и не взял Машу, есть ли бы можно было как-нибудь сюда доставить, я бы это непременно сделал, но это невозможно».
13 Н. С. Воейков.
14 Об этом писал 27 мая С. Н. Толстой.
15 Соден — лечебная станция в Пруссии, в провинции Гессен-Нассау.
16 Висбаден — город в прусской провинции Гессен-Нассау; климатическая станция.
17 К письму Толстого две приписки: сестры М. Н. Толстой и Т. А. Ергольской, с датой 4 июня 1860 г.
173. Е. И. Сытиной.
1860 г. Июня середина. Я. П.
Чрезвычайно я рад и горд за себя и за Машиньку, любезная Катерина Ильинична, что вы приехали и дали нам знать. Я бы сейчас приехал в Тулу, ежели бы это не было совершенно невозможно, именно нынче. Вот в чем дело: завтра мы, т. е. тетушка Тат[ьяна] Ал[ександровна], которая вам кланяется, поздравляет et cet[era], едем в Пирогово. Машинька дней через 10 уезжает за границу и потому едва ли, несмотря на всё желание, будет в состоянии приехать к вам. А потому я осмеливаюсь предложить вам следующее: приехать завтра с вашим мужем (с которым я и тетушка очень желаем познакомиться и которого просим не отказать нам — приехать к нам) и вместе отправиться в Пирогово. Машинька же со всеми детьми и с чаем на половине дороги будет встречать нас, нисколько не ожидая Катерины Ильиничны!… Тетушка предлагает вам место в карете, ежели же муж ваш приедет и охотник ездить верхом, то я ему предложу лошадь, в противном случае таратайку. * — От Тулы до Ясной 15 верст, от Ясной до Пирогово 35 в. Ехать тетушка сбирается в 7-м часу вечера. Обедать мы будем в 2 часа, а ожидать вас будем с 12-ти часов.
Трепетно повергая к стопам вашим сии предположения, будем ожидать вашего решения. Впрочем без шуток, будьте так добры, прикажите хоть на словах сказать Яснополянским ямщикам на Тульской станции, для передачи мне, будете ли вы или нет? В последнем случае, как мне ни нельзя, я все-таки завтра утром хоть на часок приеду в Тулу. —
* Об обратном путешествии, разумеется, нечего вам заботиться, потому что за радость, которую вы ей доставите своим приездом, она охотно хоть на тройке своих детей отвезет вас назад в Тулу.
Впервые опубликовано в «Летописях» Государственного литературного музея, М. 1938, стр. 29—30.
Дата определяется содержанием: отъездом Толстого с сестрой за границу.
Екатерина Ильинична Сытина, рожд. Чихачева (1830—1920) — жена действительного статского советника Владимира Аполлоновича Сытина. Познакомилась с Толстым через Перфильевых. В 1857—1858 гг. Толстой бывал у Сытиной в доме и встречался с нею на музыкальных вечерах у А. В. Киреевой. См. «Воспоминания Е. И. Сытиной» — «Литературное наследство», № 37/38, стр. 404—416.
174. А. А. Фету.
1860 г. Июня 20? Я. П.
Не только не обрадовался и не возгордился вашим письмом, любезный друг Аф[анасий] Аф[анасьевич], но ежели бы поверил ему совсем, то очень бы огорчился. — Это без фразы. — Писатель вы, писатель и есть, и дай Бог вам и нам. Но что вы, сверх того, хотите найти место и на нем копаться, как муравей, эта мысль не только должна была придти нам, но вы и должны осуществить ее лучше, чем я. Должны вы это сделать потому, что вы и хороший и здравосмотрящий на жизнь человек. Впрочем, не мне и теперь докторальным тоном одобрять или не одобрять вас — я в большом разладе сам с собой. — Хозяйство в том размере, в каком оно ведется у меня, давит меня; юфанство1 где-то вдали виднеется только мне; семейные дела, болезнь Николиньки, от которого из за границы нет еще известий, и отъезд сестры (она от меня уезжает через три дня) с другой стороны давят и требуют меня. — Холостая жизнь, т. е. отсутствие жены, и мысль, что уж становится поздно, — с 3-й стороны мучает. Вообще всё мне нескладно теперь. По причине беспомощности сестры и желания видеть Ник[олиньку] я завтра на всякий случай беру паспорт за границу и, может быть, поеду с ними; особенно ежели не получу, или получу дурные вести от Ник[олиньки]. — Как бы я дорого дал, чтобы видеть вас перед отъездом, сколько бы хотелось вам сказать и от вас узнать; но теперь это едва ли возможно. Однако, ежели бы письмо это пришло рано, то знайте, что мы поедем из Ясной в четверг, а скорее в пятницу.2 — Теперь о хозяйстве: цена, которую с вас просят, недорога, и ежели место вам по душе, то надо купить. Однако, зачем так много земли?3 Я трехлетним опытом дошел, что со всевозможной деятельностью невозможно вести хлебопашество успешно и приятно более чем на 60, 70 дес[ятинах], т. е. десятинах по 10, 15 в поле (в 4-х). Только при этих условиях можно не дрожать за всякий огрех, потому что вспашешь не 2, а 3 и 4 раза, за всякой пропущенный работником час, за лишний рубль в месяц работнику, потому что можно довести 15 десятин до того, чтобы они давали 30, 40% с капитала основного и оборотного, а 80, 100 десятин нельзя. Пожалуйста, не пропустите этого совета мимо ушей, это не так себе болтовня, а вывод, до которого я дошел «боками». Кто вам скажет противное, тот или лжет, или не знает. Мало того, и с 15 десятинами нужна деятельность, поглощающая всего. Но тогда может быть награда, одна из самых приятных в жизни, а с 90 десят[инами] есть труд почтовой лошади, и не может быть успеха. — Не нахожу слов обругать себя, что я раньше не написал вам, тогда бы вы верно приехали. Теперь прощайте. Душевный поклон Борисову и Марье Петровне.
Л. Толстой.
Впервые опубликовано А. А. Фетом в «Русском обозрении», 1890, I, стр. 33—34, а затем им же в «Моих воспоминаниях», I, стр. 329—331. Датируется предположительно, по помете Фета на письме: «60 год 20 июня».
1 Об этом «юфанстве» Толстого рассказывал в 1858 г. H. Н. Толстой Фету: «Понравилось Левочке, как работник Юфан растопыривает руки при пахоте. И вот Юфан для него эмблема сельской силы, в роде Микулы Селяниновича. Он сам, широко расставляя локти, берется за соху и юфанствует» (А. Фет, «Мои воспоминания», I, М. 1890, стр. 237).
2 24 июня. Фактически же Толстому с М. Н. Толстой удалось выехать из Ясной Поляны 27 июня.
3 Речь идет о желании Фета купить серпуховское имение.
175. А. А. Фету.
1860 г. Июня 28. Москва.
Любезный друг Афанасий Афанасиевич! я позволил себе без вашего позволенья попросить от вашего имени хозяйку г-жу Сердобинскую1 поместить наши две кареты до зимы, или до того времени, когда будет случай. —
Я, кажется поеду с сестрой за границу. От братьев со времени отъезда нет писем.2 — Обнимаю вас и Ивана Петровича, кланяюсь Марье Петровне. Я напишу вам из за границы, и вы пишите, ежели скоро, то в Соден. — Ежели будете писать Сердобинской, то подтвердите ей о каретах.
Л. Толстой.
28 Июня.
Сердобинская отказалась поставить кареты без письма от вас или Боткина, я взял таковое от Петра Петровича3, и напишите ей, в августе же я увезу их. —
Впервые опубликовано А. А. Фетом в «Русском обозрении», 1890, I, стр. 34, а затем им же в «Моих воспоминаниях», I, стр. 331 (без приписки о Сердобинской). Год определяется содержанием.
1 Елизавета Николаевна Сердобинская — владелица дома № 3 по Малой Полянке в Москве, где жили Фет и Борисов.
2 H. Н. и С. Н. Толстые выехали из Петербурга в Штетин 28 мая 1860 г.
3
