было не давать им этого права. Ничего на место. — Ничего, исключая той силы, которая свалила колоссов. —
Кроме того, эти люди — робкие — не могут понять, что лед трещит и рушится под ногами — это самое доказывает, что человек идет; и что одно средство не провалиться — это идти не останавливаясь.
Вы говорите, я не знаю России. Нет, знаю свою субъективную Россию,5 глядя на нее с своей призмочки. Ежели мыльный пузырь истории лопнул для вас и для меня, то это тоже доказательство, что мы уже надуваем новый пузырь, который еще сами не видим. И этот пузырь есть для меня твердое и ясное знание моей России, такое же ясное, как знание России Рылеева6 может быть в 25 году. Нам, людям практическим, нельзя жить без этого. —
Как вам понравился манифест?7 Я его читал нынче по-русски и не понимаю, для кого он написан. Мужики ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим. — Еще не нравится мне то, что тон манифеста есть великое благодеяние, делаемое народу, а сущность его даже ученому крепостнику ничего не представляет, кроме обещаний.
Кроме общего интереса, вы не можете себе представить, как мне интересны все сведенья о декабристах в «П[олярной] З[везде]». — Я затеял месяца 4 тому назад роман, героем которого должен быть возвращающийся декабрист. Я хотел поговорить с вами об этом, да так и не успел. — Декабрист мой должен быть энтузиаст, мистик, христианин, возвращающийся в 56 году в Россию с женою, сыном и дочерью и примеряющий свой строгой и несколько идеальной взгляд к новой России.8 — Скажите пожалуйста, что вы думаете о приличии и своевременности такого сюжета. Тургеневу, кот[орому] я читал начало, понравились первые главы. —
Кланяюсь всему вашему милому (по правилу Тесье и по собственному размышлению) орсетскому подворью9 и посылаю вам и Огареву обещанные карточки,10 ожидая в замен ваших. —
Л. Толстой.
26 Марта. —
Пожалуйста, ежели вам не хочется, не отвечайте мне. Мне просто хотелось болтать с вами, а не вызывать на переписку знаменитого изгнанника. Вздумается, напишите строчку. Главное, боюсь быть indiscret11 с вашим временем.
1 Письмо Герцена к Толстому не сохранилось.
2 Шестая книжка «Полярной звезды» за 1861 г., где напечатаны материалы о декабристах, о Пушкине и глава из «Былого и дум».
3 Глава IX из т. 4 «Былого и дум» — «Роберт Оуэн».
4 [несмотря на то,]
5 «Субъективной Россией» Толстой называл русский народ.
6 Кондратий Федорович Рылеев (1795—1826) — поэт, один из главных деятелей восстания декабристов 1825 г.
7 Манифест 19 февраля 1861 г.
8 Из этого письма можно установить, что роман «Декабристы» был начат Толстым в ноябре — декабре 1860 г. и первые главы его уже тогда Толстой читал Тургеневу. Видимо, «Декабристы» были начаты вскоре после личного знакомства Толстого с вернувшимся из ссылки декабристом С. Г. Волконским во Флоренции на обеде у кн. Н. А. Долгорукова. См. об этом А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», 1, М. 1922, стр. 126—127.
9 Так Толстой называет дом «Orsett House», в котором жил Герцен в Лондоне.
10 Герцен послал Толстому фотографическую карточку свою и Огарева. Она хранится в музее-усадьбе Ясная Поляна; воспроизведена на стр. 511 № 41—42 «Литературного наследства».
11 [нескромным]
* 196. Гр. С. Н. Толстому.
1861 г. Марта 17/29. Брюссель.
29 Марта.
Пришли мне пожалуйста как можно скорее дагеротипный портрет Николиньки в Брюссель на имя:
Bruxelles. Monsieur Geefs (sculpteur) Searbeck.1
Я заказал здесь бюст Николиньки, и ему нужен портрет для работы. — Портрет, разумеется, он возвратит в целости. —
Я здоров, веду скромную жизнь, занимаюсь, целую ручки тетинек и тебе. Прощай.
Л. Толстой.
Год определяется содержанием: в марте 1861 г. скульптору Гифсу в Брюсселе Толстой заказал бюст покойного брата Н. Н. Толстого.
1 [Брюссель. Господину Гифсу (скульптору). Сербек.] Виллем Гифс (1806—1883) — бельгийский скульптор.
С лица Н. Н. Толстого после его смерти была снята гипсовая маска, и, пользуясь ею, Толстой хотел заказать бюст покойного брата. Первоначально Толстой обратился за помощью к Б. Н. Чичерину, на что последний ответил письмом из Парижа от 4 марта 1861 г.: «Любезный друг, я справлялся насчет бюста у своего приятеля, живописца Perin. Он мне советует отнюдь не брать этого на себя, потому что тут необходимо руководство кого-либо из членов семейства, который бы хорошо знал форму головы и с любовью входил бы во все подробности. Маска дает только переднюю часть лица, но для бюста этого недостаточно. Стало быть, тебе необходимо велеть это сделать при себе» (ПТТ, стр. 283—284).
Не получив ответа, Б. Н. Чичерин 9 марта снова писал Толстому (там же, стр. 284—285).
Наблюдение за работой было поручено кн. М. А. Дондукову-Корсакову.
Гифсом были выполнены два бюста Н. Н. Толстого, один в мраморе (высота 46 см.), другой в гипсе (высота 23 см.), о чем скульптор извещал М. А. Дондукова-Корсакова письмом от 12/24 августа 1861 г. Оба бюста находятся в яснополянском доме Толстого.
197. А. И. Герцену.
1861 г. Апреля 9. Франкфурт-на-Майне.
В тот самый день, как я получил ваше письмо,1 любезный Александр Иваныч, я получил письмо от Тургенева,2 обещавшего через два дня приехать в Брюссель. Tremendous light sir3 и т. д. и меня так пленило, что я намеревался по приезде Тургенева предложить ему съездить на ваш пир. Но приезд этот, к несчастью, не последовал по случаю кашля и наклеенной мушки, над которой я не могу смеяться, ибо сам в то время был оклеен мушками. — Потом почему-то два или три письма, в которых я писал к вам про Лелевеля4 и про впечатленье, произведенное им на меня, я разорвал. — Теперь, чтобы не случилось того же, не буду писать и про это. Пишу только, чтобы вас поблагодарить за Колокол и добрый совет о романе.5 За слишком лестное мнение о мне не благодарю. Оно вредно. Огарева воспоминания6 я читал с наслаждением и очень был горд тем, что, не знав ни одного декабриста, чутьем угадал свойственный этим людям христианский мистицизм. Из брабантских кружев я вчера вырвался и нынче ночую в Ейзенахе, день в Иене, 2 дня в Дрездене и в Варшаву, которая всё больше и больше интересует меня. Ежели найду случай, напишу вам из Варшавы. Читали ли вы подробные положения о освобождении? Я нахожу, что это совершенно напрасная болтовня. Из России же я получил с двух сторон письма,7 в которых говорят, что мужики положительно недовольны. Прежде у них была надежда, что завтра будет отлично, а теперь они верно знают, что два года будет еще скверно, и для них ясно, что потом еще отложат и что всё это «господа» делают. Кланяюсь вашей дочери,8 Николай Платон[ычу] и его жене,9 и вам дружески жму руку, надеясь так или иначе до свиданья.
Ежели захотите мне прислать что-нибудь в скором времени, то в Дрезден poste restante, а то через Киснена.
Л. Толстой.
9 Апреля.
Франкфурт.
1 Письмо Герцена не сохранилось.
2 От 4 апреля (н. с.) 1861 г., см. ТТП, стр. 60.
3 Буквально — «потрясающее освещение» — «иллюминация», см. прим. 4 к п. № 193.
4 Иоахим Лелевель (1786—1861) — польский революционный демократ, профессор-историк.
5 О романе Толстого «Декабристы» см. письмо № 195.
6 «Кавказские воды», в шестой книге «Полярная звезда» за 1861 г.
7 Известно лишь одно из тех писем, о которых пишет Толстой Герцену, — письмо брата Толстого Сергея Николаевича от 12 марта 1861 г.
8 Наталия Александровна Герцен.
9 Николай Платонович Огарев (1813—1877) и Наталия Александровна Огарева, рожд. Тучкова (1829—1913).
* 198. Кн. А. Н. Дондуковой-Корсаковой. Неотправленное.
1861 г. Марта 28/апреля 9. Франкфурт-на-Майне.
Я для того написал это слово, чтобы, ежели вам случится получить это письмо при Князе,1 вы бы не сказали ему от кого, не читав письма. Вот в чем дело, любезная Княгиня Аделаида Николаевна, и просьба моя к вам: есть новое Герценовское издание всех запрещенных в России стихов.2 Так как Князь любит иметь все новости, я боюсь, чтобы он не купил эту книгу, а в ней есть глупые ребяческие стихи Пушкина на Князя Дундукова, хотя и не очень злые, но пошлые и насмешливые.3 Мне бы хотелось избежать этой неприятности для него и, зная вашу практичность и спокойствие, не говоря о других качествах, которые вы разделяете со всем семейством, я обращаюсь именно к вам. — Отвратите от него как-нибудь эту во всех отношениях мерзкую книгу, или вырвите этот листок, ежели он ее купит. —
Я благополучно и приятно доехал до Франкфурта и нынче еду ночевать в Ейзенах. Позволяю себе дружески жать вашу руку и надеюсь, что до свидания.
Л. Толстой.
9 Апреля.
Год определяется содержанием. Упоминаемое в этом письме «новое издание запрещенных в России стихов» вышло в 1861 г. Так как письмо сохранилось в архиве Толстого, то, вероятно, оно не было отправлено.
Аделаида Николаевна Дондукова-Корсакова, рожд. Окунева, — замужем за кн. Никитой Михайловичем Дондуковым-Корсаковым.
1 Михаил Александрович Дондуков-Корсаков.
2 Имеется в виду «Русская потаенная литература XIX столетия», отдел 1, стих. часть 1, с предисловием Н. Огарева, Лондон 1861.
3 Толстой разумеет известное стихотворение А. С. Пушкина «Князю Дондукову-Корсакову».
199. Т. А. Ергольской.
1861 г. Апреля 6/18. Дрезден.
Je viens de recevoir votre lettre1, chère tante, ici à Dresden, où j’arrive ce matin. Je crois que vous avez dû recevoir plusieurs de mes lettres, et que vous êtes tranquillisée sur mon compte.2 Je me porte bien et brule d’envie de retourner en Russie. Mais une fois en Europe et ne sachant quand j’y retournerai vous comprenez que j’ai voulu profiter autant que possible de mon voyage. Et je crois l’аѵоіг fait. Je rapporte une si grande quantité d’impressions de connaissances que je devrais travailler longtemps, avant de pouvoir mettre tout cela en ordre dans ma tête. Je compte rester à Dresden jusqu’au 10/22 et pour Pacques dans tous les cas je me propose d’être à Ясное.3 D’ici si vers le 25 la navigation n’aura pas commencé j’irais par Varsovie à Pétersbourg, où il faut que je sois pour obtenir la permission pour le journal4 que je compte rédiger à l’école de Ясное. Ecrivez moi je vous prie un môt à Pétersbourg (Давыдову, в книжный магазин, на Невском) et dites moi comment vous vous portez ainsi que tante Pauline (je lui baise les mains) et Serge et tout à Ясное, чтобы я мог с веселым и спокойным духом возвращаться. —
Adieu, je vous baise les mains. Я везу с собой немца из Университета учителя и прикащика, очень милого и образованного, но еще очень
