Montaigne’a,1 и он говорит в одном месте: «à moins qu’ils ne me donnent une explication plus embrouillée, que la chose même».2 И вспомнил это, когда читал ваше объяснение и доказательство необходимости понятия массы и инерции. Эти оба понятия с детства моего не укладывались в мою голову, помимо вопросов специально астрономических. И вот почему: Понятие массы нам необходимо для объяснения силы. Самое же понятие массы включает в себя понятие силы, связующей все частицы массы. Понятие инерции основано на понятии массы и есть только отрицательное понятие движения. — Но я не говорю, чтобы эти отвлечения не были полезны для объяснения астрономических законов, я говорю, что для общих физических законов они ничего не объясняют и только путают и лишают всякой возможности открытия лучшего объяснения. Мне кажется, что для каждого объяснения должен быть составлен баланс, более ли оно объясняет, чем затемняет, и только; когда оно более объясняет, оно может быть принято. Человек с здоровым и, допустим, до высшей степени образованным математически и словесно умом желает понять законы силы — тoй силы, которую он сознает в себе, и сил, которых действия он чувствует на себе беспрестанно, и ему говорят: инерция, масса и, виноват, всю ту путаницу по отношению к физическим явлениям, кот[орую] вы выписываете из Ньютона.3 Этот человек выслушает и скажет: «для чего мне вся эта на веру принятая путаница, когда у меня есть другие несомненные понятия о силе, заключающейся во мне самом, и о сопротивлениях этой силе — стало быть, других силах, воздействие которых на меня и составляет мою жизнь. Законы отношений масс к силам я вижу в самых грубых проявлениях механической силы; но я не о том спрашиваю. Закона же инерции я не вижу и не могу понять, для чего он мне нужен. Я вижу другие два закона коренные, кот[орые] мне нужно объяснять, п[отому] ч[то] они сознаны мной. Это закон силы жизни во мне и, по посылке, кот[орую] я делаю во всем, что воздействует на меня, я вижу эту такую же силу в гниении (химическом процессе) и в махании хвостом собаки, и другой закон тяготения, которому подчинены все эти другие силы, подчинены или связаны, переплетены, я не знаю; но вот две основы, с которых может начинаться всякое физическое объяснение. Если физическая философия найдет отношение этих сил, сведет их в одну, я буду очень рад. Если физ[ическая] фил[ософия] отбросит обе эти мне кажущиеся только основы и найдет одну более простую и неизвестную мне, я буду очень рад. Но если физическая философия наговорит мне всяческой чепухи, вследствие которой эти две сознаваемые мною простые основы всего физического мира распадутся на бесчисленное количество выдуманных понятий массы, инерции, химического сродства, притяжения, отталкивания, упругости и мн[огие] др[угие], а вместе не объяснит мне отношение этих двух основ, то я могу только подивиться и подумать о том, каким путем могли дойти умные люди до такой бессмыслицы. И это объяснение я нахожу в том, что Ньютоновская гениальная мысль для объяснения видимого движения небесных тел, весьма удобная для астрономии, перенесена в физику. И тот же прием, естественный для объяснения небесных тел, рассматривая их отдельно (Сатурн нельзя смешать с Сириусом, пот[ому] ч[то] они на мильоны верст; но не атом даже, а видимую крупинку железа нельзя рассматривать отдельно по ее массе), перенесен в физику; и всё изучение посвящено на бесконечно малые, т. е. на такие, где можно врать, что угодно, и утешаться тем, что логически правильно построенная формула, пропущенная через ряд математических вычислений или физических соображений, выйдет опять, хотя и в другой форме, но логически правильно построенной. —
Знать сущность вещей мы не можем. Весь успех наук состоит только в том, чтобы находить такую точку зрения, с которой легче обнимать наибольшее количество явлений (поэтому Линеева классификация4 —в самом низком роде — но успех науки), и вся астрономия есть только классификация весьма искусная. Таблица этой классификации очень хитрая, искусная и потому легко много обнимающая. Я нисколько не верю в то, что земля вертится и круглая et cet., но я знаю, что это лучшая точка зрения, и потому благодарен за ее приобретение. Точно того же я ищу в физике и нахожу совершенно противоположное. Мало того, я вижу, что они вовсе потеряли из вида то, что одно есть на потребу, т. е. объяснение видимых и сознаваемых явлений, и что они, приняв годное для астрономии предположение Ньютона, гнут на то же объяснение физических явлений.
Смейтесь надо мной, браните меня, но будьте снисходительны во внимание того, что я такое к вам имею доверие, что выкладываю вам мысли сверху, к[оторые] и не следовало бы так говорить необдуманно. —
Моя работа с романом на днях только пошла хорошо в ход. A то всё был нездоров и не в духе.
Отвечайте, пожалуйста.5
Ваш Л. Толстой.
Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «13 декабря 1873 г.». Ответ на письмо Страхова от 7 декабря 1873 г. (ПС, стр. 39—41).
1 Монтень (Michel de Montaigne, 1533—1592) — французский философ. Толстой читал его «Essais» («Опыты») в издании Шарля Луандра. См. т. 58, прим. 643.
2 [только бы они не дали мне объяснения еще более запутанного, чем сам предмет.]
3 H. Н. Страхов прислал Толстому выписку из книги Ньютона «Математические начала натуральной философии» (Определение III). См. ПС, стр. 40.
4 Карл Линней (1707—1778) — шведский естествоиспытатель, создатель системы классификации растений на основании их морфологических признаков.
5 Ответ H. Н. Страхова неизвестен.
45. H. Н. Страхову.
1873 г. Декабря 16…17. Я. П.
Вы угадали, дорогой Николай Николаич, что я не в состоянии понять всей прелести составления букета из имен, я — больше— даже не понимаю, как можно играть в то, чем живешь. Я, по крайней мере, поэтому должен отказать.1 Я ждал целый год, мучительно ждал расположения духа для писанья — оно пришло — я им пользуюсь для того, чтобы кончить любимое мною дело.2 Теперь что же я могу сделать, чтобы удовлетворить желанию к[нязя] Мещерского,3 и для того, чтобы содействовать доброму делу? 1) Или оторваться от работы, чтобы написать une bluette,4 Я одну минуту даже думал это сделать. Но это было бы преступлением относительно своего настоящего долга. — 2) Напечатать главу из этого романа; но я их постоянно переделываю, и я ими еще недоволен, и опять это отрывка.5 3) Из своего портфеля дать кое-что — не могу выпустить мерзость с своим именем. Для каких бы целей это ни было, это само по себе подло. Объявить в концерте Пати,6 собрать деньги и заставить петь козу какую-нибудь. —
Так что простите, что вам отказываю, и поучтивее за меня извинитесь.
Ваш Л. Толстой.
Имени объявлять моего нельзя; но свое расположение духа знаешь меньше всего и, если бы случилась возможность написать или поправить что-нибудь до 25 января, я пришлю.
Впервые опубликовано в книге «Лев Николаевич Толстой. Сборник статей и материалов», М. 1951, стр. 665. Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «17 декабря 1873 г.».
1 Речь идет о сделанном Толстому (повидимому, через Страхова) предложении участвовать в сборнике «Складчина (Литературный сборник, составленный из трудов русских литераторов в пользу пострадавших от голода в Самарской губернии)». Сборник этот, в котором участвовало около сорока писателей самых различных направлений, был выпущен в Петербурге в 1874 г. комитетом литераторов, в состав которого входили Краевский, Гончаров, Некрасов и Никитенко. Толстой в сборнике не участвовал.
2 Роман «Анна Каренина».
3 Владимир Петрович Мещерский (1839—1914). См. т. 61, письмо № 348. Повидимому, приглашение участвовать в «Складчине» и просьба о разрешении заранее объявить Толстого в числе участников сборника были переданы Толстому Страховым от лица Мещерского.
4 [пустячок, литературная безделка.]
5 Так в автографе.
6 Аделина Патти (1843—1919) — знаменитая певица.
* 45а. И. И. Орлову.
1873 г. Мая 7. Тула.
Телеграмма
Мценск. Алексею Золотарёву передать Орлову.
Отдайте по 2.50 копеек. Деньги привезите или пришлите все немедленно.
1874
* 46. A. A. Фету.
1874 г. Января 14. Я. П.
Очень удивился я, получив ваше письмо, дорогой Афанасий Афанасьевич, хотя я и слышал от Борисова1 давно уж историю всей этой путаницы; и радуюсь вашему мужеству распутать когда бы то ни было. Я всегда замечал, что это мучило вас, и, хотя сам не мог понять, чем тут мучиться, чувствовал, что это должно было иметь огромное влияние на всю вашу жизнь.
Одно только, что мы не знали, хорошее или дурное, потому что не знали, чтò бы было, если бы этого не было. Для меня, наверно, хорошо, потому что того Шеншина я не знаю, а Фета-Шеншина знаю и люблю. Тороплюсь писать, потому что сейчас еду в Москву,2 а не хочу оставить письмо ваше неотвеченным.
Пожалуйста, напишите, как ваше здоровье. Надеюсь, что вы больше скучаете без Мар[ьи] Петр[овны], чем хвораете.
Я очень рад, что вы ничего не дали в этот литературн[ый], т. е. сукино-сынский сборник.3 Это не столько глупо, но даже нагло и скверно. Я так рад, что мы с вами вместе abs.4
Ваш всей душой
Л. Толстой.
Впервые опубликовано, с заменой отдельных слов и неверной датой: «15 сентября 1874 г.», в «Русском обозрении», 1890, № 8, стр. 456. Год определяется сопоставлением с письмом А. А. Фета к брату П. А. Шеншину от 31 декабря 1873 г., в котором он писал: «Получил телеграмму из Петербурга, что дело кончено благополучно, и с меня свалилась шелуха, которую протаскал 37 лет. В частных отношениях я, по старой привычке, останусь для знакомых и в литературе Фетом…»; месяц и число — на основании слов письма: «Сейчас еду в Москву».
Ответ на неизвестное письмо Фета, в котором он делился своей радостью по поводу полученного им разрешения носить фамилию своего отца А. Н. Шеншина (А. Н. Шеншин женился за границей на лютеранке Foeth, и старший сын, родившийся до совершения православного обряда, считался внебрачным ребенком).
1 Иван Петрович Борисов (ум. 1871). О нем см. т. 83, стр. 44.
2 Выехав из Ясной Поляны 14 января, Толстой числа 18—19 вернулся обратно. В Москву он ездил на заседание Комитета грамотности, где 15 января должен был дать пробный урок обучения чтению по своей системе. См. т. 83, письмо № 105.
3 Имеется в виду сборник «Складчина». О нем см. прим. 1 к письму № 45.
4 [отсутствуем.] От латинского abscedere.
47. С. А. Толстой от 15 января 1874 г.
48. П. И. Бартеневу.
1874 г. Января конец. Я. П.
О акуратные люди!
Я уж отпетый, поэтому мне простительно забыть передать вам через Сол[овьева] 10
