единицы, множества, времени, пространства, но всё это заключено в одном: я живу, и всё, что составляет это знание 1) не может быть познано разумом и 2) без этого знания не может существовать ни одного разумного понятия. —

Письмо написано кое-как, и мне некогда теперь заняться им, но вы хотите его иметь, и мне очень хочется знать ваше мнение и потому посылаю. Только все-таки не будьте снисходительны, а будьте строги. —

Я очень занят Карениной. Первая книга суха, да и кажется плоха,5 но нынче же посылаю коректуры 2-й книги,6 и это, я знаю, что хорошо. Жду от вас длинного письма.

Ваш Л. Толстой.

Впервые опубликовано в ПС, стр. 77—78. Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «15 февраля 1876 г. Ясн. Пол.». Ответ на письмо H. Н. Страхова от 5 февраля.

1 В письме от 2…3 января Толстой просил Страхова прислать ему сочинения Юма и Бэкона.

2 Страхов прислал Толстому 27 руб., полученные от книгопродавцев Надеина и «Русской книжной торговли» за проданные 25 экземпляров статьи «О народном образовании» и 15 экземпляров «Азбуки» 1872 г.

3 «Из поездки в Италию. Очерк», написанный H. Н. Страховым во время его заграничного путешествия в 1875 г. Напечатан в сборнике «Братская помочь», 1875 г.

4 Письмо № 236.

5 Имеются в виду главы XI—XXVIII 3-й части, напечатанные в «Русском вестнике», 1876, № 1, январь, стр. 308—390.

6 Во второй книге «Русского вестника» за 1876 г. были напечатаны главы I — XVI 4-й части «Анны Карениной».

* 240. С. Н. Толстому.

1876 г. Февраля 21. Я. П.

Что ты делаешь и все твои, все ли живы здоровы? Мои сборы к тебе так и остались сборами. Чем больше живешь, тем меньше свободного времени. Или нездоровится, или семейные заботы, или писанье, которое я и так запустил и боюсь, что не успею кончить нынешний год, несмотря на то, что оно часто противно мне. Я сам нынешнюю зиму здоровее прежних и здоровее других. Коклюш еще теперь оставил следы, и Сережа, и Леля, и Соня кашляют. Соня очень слабеет здоровьем, и я начинаю серьезно бояться за нее. После своей болезни она не поправилась, и иногда мне кажется, что кашель нехороший. Она с неделю тому назад была в Москве. Она ездила туда к Дьяков[ой] Маше (она выходит замуж за Колокольцова, брата того, которого ты знаешь), и там доктора нашли ее нетвердой. Я никому этого не говорил, но невольно написалось тебе, что я боюсь. —

Вообще была для меня нравственно очень тяжелая зима; и смерть тетиньки оставила во мне ужасно тяжелое воспоминание, которое не могу описать в письме. Умирать пора — это не правда; а правда то, что ничего более не остается в жизни, как умирать. Это я чувствую беспрестанно. Я пишу и довольно много занимаюсь, дети хороши, но всё это не веселит нисколько. Ре1 наш хорош, но сестра его плоха, Соня ее терпеть не может, и я всё боюсь, что расстроится дело и с братом. У меня теперь живут Костинька2 — всё такой же несчастный и довольный, когда сыт, и — Николинька,3 тоже такой же смирный и добрый и ни то ни сё, как всегда.

Дела, как и у всех, были бы очень плохи, если бы не писанье и лес; тем и кормлюсь и тем собираюсь тебе платить. У меня теперь собрано тысяч восемь и в марте половине получу еще, так что хочу всё отдать тебе. Проценты же (сколько — с какого до какого? не знаю) я готов прислать, когда и сколько прикажешь. Эта и главная цель моего письма. Пожалуйста — у тебя все записки и ты всё записываешь — сочти всё и напиши мне, сколько я тебе должен капитала и сколько процентов.

Если ты не приедешь к нам в этот месяц, то в марте я привезу тебе все деньги. А теперь ты или приезжай, или напиши. Но напиши всё поподробнее, о себе и о всей семье. Ты пиши всё, что придет в голову, я уже всё пойму.

Л. Т.

21 февраля 1876.

Отрывок впервые опубликован в Г, II, стр. 244—245.

1 Рей — гувернер детей Толстых.

2 Константин Александрович Иславин.

3 Николай Валерианович Толстой.

241. С. С. Урусову.

1876 г. Февраля 21. Я. П.

Благодарю вас, дорогой друг, от всего сердца за то, что вы были у нас,1 и еще более за письмо ваше,2 такое, какие вы не часто пишете. Я был тронут этим письмом: видно, что вы меня истинно любите и вы, верно, не знаете, как я дорожу этим. О религиозных сомнениях не буду теперь писать вам, в особенности потому, что они теперь не так сильны, как обыкновенно, и что этому много содействовало и ваше пребывание у нас и в особенности ваше письмо: то, что вы не хотите опровергать и доказывать. Вы не поверите, как это сильно на нас действует. Вы, счастливые люди, верующие, обладаете душевной высотой, спокойствием, огромной силой ума, и вы говорите, что имеете это благо, но передать его не можете, но только желаете его нам. Я не верю в молитву и не могу молиться, но если правда то, чему вы верите, то вы можете молиться, и ваша молитва может быть услышана; и потому помолитесь о том, чтобы бог дал мне опору веры. На днях был у меня Бобринский, Алекс[ей] Павл[ович].3 Он очень замечательный человек и, как нарочно, разговор зашел о религии. Он горячий верующий, и его слова после вас имели на меня то же влияние, чувство зависти к той высоте и спокойствию, кот[орыми] вы обладаете. —

Сережа4 был в восторге от ваших книг и изучает их.5 Он и Rey пишут вам благодарственные письма. Rey в восхищении от вас, и я за это его еще более полюбил.

Книги те, о кот[орых] вы говорите, и еще некоторые (так как вы читаете их) посылаю с следующей почтой — не успел еще их отобрать.6

Передайте мой поклон княгине7 и благодарность за то, что она так добра к нам. Портреты девочек жена на днях вышлет.

Всей душой любящий вас Л. Толстой.

21 февраля.

Впервые опубликовано в «Вестнике Европы», 1915, № 1, стр. 13—14. Основание датировки см. в прим. к письму № 248.

1 С. С. Урусов в 1876 г. был в Ясной Поляне 16 января.

2 Письмо неизвестно. О нем Толстой упоминает в письме

№ 253.

3 Об Алексее Павловиче Бобринском (1826—1890) см. т. 47, прим. 1201.

4 Сергей Львович Толстой.

5 С. С. Урусов был автором нескольких математических пособий.

6 О каких книгах пишет Толстой, неизвестно, но 18 апреля С. С. Урусов писал: «Паскаля не посылайте, я куплю. Досадно, что ваши английские книга мы еще не начинали читать. Все еще идет чтение благочестивых книг, к числу коих причислили вашу Анну».

7 С. С. Урусов был женат на Надежде Афанасьевне Нестеровой.

242. Е. В. Львову.

1876 г. Февраля 29…марта 1. Я. П.

Ваше письмо очень порадовало меня, любезный князь, и огорчило. Порадовало, что вы оценили форму моих рассказов для народа, а огорчило то, что вы в продолжение, кажется, 5 лет, как вышли эти рассказы,1 нигде не встретили их и вместе с публикой считали меня или аферистом, для денег пишущим для народа, или дураком 50-летним, говорящим о том, чего он не знает. Я воевал с немецкой педагогией2 именно потому, что я большую часть жизни посвятил на это дело, что я знаю, как думает народ и народный ребенок, и знаю, как говорить с ним; и это знание не слетело мне с неба от того, что у меня талант (самое глупое, бессмысленное слово), а от того, что я и любовью и трудом приобрел это знание. Рассказы, басни, написанные в книжках, есть просеянное из в 20 раз большего количества приготовленных рассказов, и каждый из них был переделыван по 10 раз и стоил мне большего труда, чем какое бы ни было место из всех моих писаний. Еще больше труда мне стоила Азбука. Меня хвалили за всё, что я писал; но об одном, точно хорошем и полезном, что я сделал, об Азбуке и этих книжках, не сказано в печати ни единого неругательного слова. Вы прочли и оценили потому, что вы сами пишете и хотите писать, и потому, что у вас есть вкус и чутье. Но всякий с чутьем и вкусом, прочетший эти книжечки, скажет: «да, ничего, просто, ясно, кое-где все-таки нехорошо и фальшиво». И всякий, при чтении сказавший это, будет совершенно прав. Но пусть попробует кто-нибудь написать такие же рассказы, тот увидит, как трудно даются эти отрицательные достоинства, состоящие только в том, чтобы было просто, ясно, не было бы ничего лишнего и фальшивого.

Я пишу это всё вам потому, что мне кажется, что вы поняли это, и еще потому, что я думаю, что вы в состоянии написать так же и, может быть, и лучше. Только вы увидите, как это долго и как мало можно написать хорошего. Joseph de Maistre3 пишет своему королю в 12-м году длинное письмо о войне и Петербурге и кончает письмо так: Je prie Votre Majesté d’excuser la longueur de cette lettre. Je n’ai pas eu le temps de la faire plus courte4.

И когда вы станете употреблять время на то, чтобы делать вещи как можно короче (это первое правило), вы увидите, как это трудно. Книжечки вашей я все-таки не получил. Очень, очень прошу вас прислать мне ее. Мне очень это нужно.

Кавказский сборник5 я отдал знакомому, когда получу, то пришлю вам. Передайте наш с женою поклон княгине.6

Пожалуйста же, не забудьте обещание летом заехать к нам. Если буду в Москве, то буду у вас непременно.

Ваш Л. Толстой.

На конверте:

Москва, Собачья Площадка, дом Домбровского. Его высокоблагородию Николаю Михайловичу Нагорнову. Для передачи князю Евгению Владимировичу Львову.

Впервые опубликовано в юбилейном сборнике «Лев Николаевич Толстой», М. 1928, стр. 59—60. Датируется почтовым штемпелем отправления: «Тула 1 марта 1876 г.».

Евгений Владимирович Львов (1817—1896) — помещик Тульской губ. См. о нем т. 83, стр. 132. Ответ на неизвестное письмо Е. В. Львова, написанное им после ознакомления с «Русскими книгами для чтения» Толстого, вышедшими в ноябре 1875 г.

1 Первое издание «Азбуки» Толстого вышло в 1872 г. в четырех книгах, заключавших в себе и те рассказы и басни, которые составили впоследствии содержание «Книг для чтения».

2 «Война» Толстого с немецкой педагогикой началась еще в 1862 г. его статьями в журнале «Ясная Поляна» и продолжалась в 1874 г. в заседаниях Московского комитета грамотности,