после вашего отъезда,1 но до сих пор не успел. Ездил на охоту и к брату и завтра опять еду на охоту в даль за волками. Желал бы, чтобы вы о нас так же часто и хорошо вспоминали, как мы и главное я. —

Мне ужасно было грустно, что я в ту ночь, как вы уезжали, опять кашлял, и потому проспал. Пришел 10 минут после того, как вы уехали. У нас теперь только своя семья — один Степа, и я хотел бы начать свое дело,2 но не могу от войны. И в дурном и в хорошем расположении духа мысль о войне застилает для меня всё. Не война самая, но вопрос о нашей несостоятельности, который вот-вот должен решиться, и о причинах этой несостоятельности, которые мне всё становятся яснее и яснее. —

Нынче Степа разговаривал с Сергеем3 о войне, и Сергей сказал, 1) что на войне хорошо молодым солдатам попользоваться насчет турчанок. И когда Степа сказал, что это нехорошо, он сказал: да что ж, ведь ей ничего не убудет. Чорт с ней. — Это говорит тот Сергей, который сочувствовал сербам и которого нам приводят в доказательство народного сочувствия. А задушевная мысль его в войне только турчанка, т. е. разнузданность животных инстинктов. 2) Когда Степа рассказал, что дела идут плохо,4 он сказал, что ж не возьмут Михаила Григорьевича Черняева5 (он знает имя отчество) — он бы их размайорил. Турчанка и слепое доверие к имени, новому, народному. Мне кажется, что мы находимся на краю большого переворота.

Пишите мне, пожалуйста, о том, что делается и говорится в Петербурге.

Нет ли книги, в которой бы можно найти описание нынешнего царствования? Или нельзя ли где достать газеты за эти 20 лет? Дорого ли это стоит? Или нет ли журнала, в кот[ором] бы были обзоры внутренней политики? Если есть что-нибудь такое, по чем можно бы проследить внутреннюю историю действий правительства и настроений общества за эти 20 лет, то научите меня и даже пришлите.6

Как вы вступили в свою жизнь? Скучаете ли? Взялись ли за работу? Прощайте, пишите почаще. Все наши шлют вам свои поклоны, а я обнимаю вас от всей души.

Л. Толстой.

Сейчас получил ваше письмо7 и письмо на ваше имя, которое посылаю.

Очень сочувствую тому неприятному чувству, которое вы иcпытали на Петербургской станции.8 Сколько раз испытывал подобное. Если бы научиться у отца Пимена9 любви и спокойствию! А мне тоже очень нужно этого кроткого спокойствия — чтобы не судить и не злиться. — А то всё волнует, даже неизвестная еще мне статья Русского вестника.10 — Нынешняя почта хотя и ничего не принесла нового, однако успокоила меня. В особенности взгляд французов в Revue des deux mondes.11 Видно, что неудачи кончились и скрывать больше нечего. Хороша там статья о деятельности Черкасского, специалиста по части отнятия собственности мнимо законными путями.12 Разве это не палачество! — Встарину был один Макиавель.13 Теперь, с легкой руки Бисмарка,14 несправедливость — зло считается самым обычным политическим приемом. Как же не желать заснуть так же спокойно и сладко, как о[тец] Пимен, при этом безумном и жестоком разговоре? Фет прислал письмо с прелестным любовным стихотворением.15 Спишу и пришлю вам в следующем письме.

Ваш Л. Толстой.

Отрывок опубликован впервые в Б, II, стр. 259—260. Полностью впервые опубликовано, по рукописной копии, в «Литературном наследстве», т. 37-38, стр. 176—177. Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «11 августа 1877 Ясная».

1 Страхов уехал из Ясной Поляны в первых числах августа.

2 Закончив в июле подготовку отдельного издания «Анны Карениной», Толстой не сразу перешел к новой художественной работе — роману из эпохи XVIII века и к «Декабристам». Под впечатлением неудач Русско-турецкой войны, напоминавших ему неудачи Севастопольской кампании, он начал писать статью о царствовании Александра II (см. т. 17), но не докончил ее и обратился к работам религиозного характера (см. там же).

3 Сергей Петрович Арбузов, слуга Толстого. О нем см. т. 83, стр. 31.

4 Имеются в виду неудачные попытки взять штурмом осажденную русскими войсками турецкую крепость Плевну, в частности штурм 18 июля, стоивший громадных потерь.

5 Михаил Григорьевич Черняев (1828—1898) — генерал, участник Крымской кампании 1855—1856 гг. и военных действий на Кавказе; завоеватель Ташкента.

6 См. письмо № 345, прим. 8, и письмо № 349, прим. 6.

7 От 6 августа. См. ПС, стр. 122—124.

8 Страхов рассказывал о путанице с вещами, происшедшей у него при переезде с Курского вокзала на Николаевский (ныне Ленинградский) и о встрече с М. Н. Катковым, причем оба сделали вид, что не узнали друг друга.

9 Пимен — монах, присутствовавший при беседе Толстого в его первое посещение Оптиной пустыни с настоятелем монастыря, архимандритом Ювеналием, и заснувший во время разговора.

10 См. прим. 5 к письму № 343.

11 Толстой имеет в виду обзоры военных действий, печатавшиеся в «Revue des deux mondes» в отделе «Chronique de la quinzaine» («Двухнедельная хроника»).

12 Владимир Александрович Черкасский (1824—1878). См. т. 48. Во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. был назначен заведующим гражданской частью на территориях, освобождаемых от турок русскими войсками. Толстой имеет в виду статью G. Valbort’a в «Revue des deux mondes», 1877, 8, стр. 695—706, под заглавием «Le nouveau droit des gens et la mission du prince Tcherkassky» («Новое международное право и миссия князя Черкасского»), в которой автор резко критиковал Черкасского за проводимую им в Болгарии политику.

13 Никколо Маккиавели (1469—1527) — итальянский политический деятель и писатель, автор сочинения «О князе». Имя его сделалось синонимом коварного и вероломного человека, не останавливающегося ни перед чем для достижения своей цели.

14 Отто фон Бисмарк (1815—1898) — германский государственный деятель, реакционер и милитарист, в 1877 г. — канцлер и министр-президент.

15 Толстой имеет в виду стихотворение Фета «Опять» («Сияла ночь. Луной был полон сад…»), написанное 2 августа 1877 г. и присланное в письме от 3 августа. Стихотворение вызвано воспоминанием о вечере, проведенном в Черемошне, имении Д. А. Дьякова, в 1866 г., и пении Т. А. Кузминской. Вечер этот описан в ее воспоминаниях «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне», ч. III, М. 1926, стр. 108—111.

343. H. Н. Страхову.

1877 г. Августа 15…16. Я. П.

Дорогой Николай Николаевич! Посылаю вам статьи Соловьева.1 Я начал читать их и не мог докончить. Не знаю, кто виноват, он или я, но мне стало невыносимо скучно от того, что стало очевидно, что занятие мое, чтение, самое из праздных праздное. Читал я тоже в июле 1-го Revue des deux mondes статью о Cournot2 — философе. Вам будет очень интересно, сначала, и по-моему очень хорошо, о законах разума, выводимых из наук, я от вас слышал эту мысль в первый раз и был ею поражен. О случайности идет потом запутанно. Степа обещался списать мне стихотворение Фета, и я вложу его.3 Мне очень, очень нравится.

Хотя мне и совестно говорить об этом, я все-таки не могу не написать о том, как я вам благодарен за вашу заботу об Ан[не] Карен[иной].4 — Прочел я статью Русск[ого] вестника5 и очень подосадовал на эту уверенность наглости в безнаказанности, на сознание своей ни перед чем не имеющей отступить наглости; но теперь успокоился. Нынче идет дождь, мы все дома и хочется писать и так радостно приближение работы!

В войне мы остановились на 3-м дне битвы на Шибке,6 и я чувствую, что теперь решается или решена уже участь кампании, или первого ее периода. — Господи помилуй. Обнимаю от всей души, пишите мне почаще. Я всякую минуту вспоминаю о вас.

Ваш Л. Толстой.

Впервые опубликовано, по рукописной копии, в «Литературном наследстве», т. 37-38, стр. 178. Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «16 августа 1877. Ясн.».

1 Речь идет о статье Вл. С. Соловьева «Философские начала цельного знания», о которой Страхов писал Толстому 26 мая (ПС, стр. 119—120). Статья печаталась в «Журнале Министерства народного просвещения», 1877, №№ 3, 4, 6, 10, 11.

2 Антуан Огюст Курно (Antoine Auguste Cournot, 1801—1877) — французский математик и экономист. Толстой имеет в виду статью Louis Liard «Un géomètre-philosophe» («Геометр-философ») в «Revue des deux mondes», 1877, 1 июля, стр. 102—124.

3 См. письмо 342, прим. 15.

4 Страхов взял на себя правку корректур отдельного издания «Анны Карениной».

5 В июльской книжке «Русского вестника» за 1877 г. Катков поместил статью «Что случилось по смерти Анны Карениной», в которой, изложив тенденциозно содержание романа, доказывал ненужность вышедшего отдельным изданием эпилога.

6 Шипка — горный перевал через Балканский хребет, на пути из Тырнова в Адрианополь. Перевал этот был занят русскими войсками 7 июля. Турецкий генерал Сулейман-паша задался целью выбить русских с Шипки и 8 августа сосредоточил против шеститысячного русского отряда 28 тысяч человек. С 9 августа начались бои; «третий день» — 11 августа — был критическим; благодаря подошедшим подкреплениям русским удалось удержать свои позиции. Бои продолжались до 15 августа, с громадными потерями, но без решающих результатов, после чего началось так называемое «шипкинское сиденье», закончившееся 24 декабря отступлением турок.

344. С. А. Толстой от начала августа 1877 г.

345. H. Н. Страхову.

1877 г. Сентября 1…2. Я. П.

Вернувшись из Москвы, куда я ездил за учителем,1 я нашел ваше последнее унылое письмо,2 дорогой Николай Николаевич. Дух праздности, уныния, любоначалия, празднословия…3 Не поддавайтесь им, этим духам. Я борюсь с ними постоянно, и потому и боюсь, что другие страдают от них. Сведения, кот[орые] вы сообщили мне о воспоминаниях о нас оптинских старцев,4 и вообще воспоминания о них мне очень радостны. Я знаю, что ваше уныние происходит преимущественно от того, что вы не можете всегда, ежедневно заниматься своим главным делом (какое ваше главное дело? я наверно не знаю, но думаю, что это философия, и думаю, что начатая вами статья об истории физических наук5 есть оно самое). Но я уверен, что у каждого человека есть призвание и что он чувствует его, но только тогда, когда исполняет его. Те люди, которых призвание таково, что можно без подготовки заниматься им ежедневно, счастливее вас и меня, потому что они не знают уныния. Но от этого я счастливее вас, что живу в уединении. Если у меня не готова работа, я жду, и ничто не развлекает меня и не путает, а вас, я боюсь, развлекает общество неизбежное, или вам так кажется, и вы приходите в уныние.

Виделся я в Москве, в поисках за учителями, с Цингером.6 Он очень много занимается воображаемой геометрией, но считает это совершенно праздною и модною наукой,