с тех пор, как я узнала, что вы проводите зиму в Москве, меня преследовало сильное желание видеть вас, и хотя немножко познакомиться с вашими детьми. Я совершенно способна приехать для этого на несколько дней в Москву, но предварительно желала бы знать, будет ли это вам по сердцу» (см. ПТ № 140).
3 Постоянное желание гр. А. А. Толстой переубедить Льва Николаевича, «обратить», как она выражалась, очень его тяготило, и в своих письмах он не раз обращался к ней с подобными просьбами.
90—93. С. А. Толстой от 7-27?, 27, 28 февраля и 2? марта 1882 г.
* 94. Гр. А. А. Толстой. Неотправленное.
1882 г. Марта 3? Я. П.
Ради здраваго смысла поймите слѣдующее и уже обращаясь ко мнѣ и думая обо мнѣ — имѣйте его въ виду. Я разъ 20 повторялъ это изустно и письменно въ Москвѣ, но тщетно. Попробую послѣдній разъ.1
Вотъ это разсужденіе:2
Общаго между мною и вами быть не можетъ, потому что ту святодуховскую вѣру, кот[орую] вы исповѣдуете, я исповѣдывалъ отъ всей души и изучалъ всѣми силами своими ума и убѣдился, что это не вѣра, а мерзкой обманъ, выдуманный для погибели людей. Убѣдившись въ этомъ, я написалъ книгу, обличающую обманщпковъ.3 Стало быть вотъ какое мое отношеніе къ вамъ. A tort ou à raison,4 но я считаю вашу вѣру произведеніемъ дьявола, придуманнымъ для того, чтобы лишать человѣчества спасенія, даннаго Христомъ. И книга моя, и я самъ есть обличеніе обманщиковъ, тѣхъ лжепророковъ, к[оторые] придутъ въ овечей шкурѣ и кот[орыхъ] мы узнаемъ по плодамъ. — Стало быть согласія между обличителемъ и обличаемымъ не можетъ быть. Выхода для обвиняемыхъ только два — оправдаться и доказать, что всѣ мои обвиненія несправедливы. (Этого нельзя сдѣлать почеркомъ пера. Для этаго нужно изученіе предмета, нужна свобода слова и, главное, сознаніе своей правоты. — А этого то нѣтъ. Обличаемые спрятались за цензуру и штыки и кричатъ: Г[оспо]ди помилуй — и вы съ ними)5 — или признаться въ своей винѣ и отречься отъ лжи и зла. — Но говорить, какъ вы говорите и они: «право, ей Богу, мы не виноваты. Да побойся Бога, право, мы вѣруемъ въ Христа» и т. п. это то самое, что всегда говорятъ виноватые. —
Надо оправдаться въ насиліяхъ всякаго рода, въ казняхъ, въ убійствахъ, въ скопищѣ людей, собранныхъ для человѣкоубійства и называемыхъ въ насмѣшку надъ Богомъ — христолюбивымъ воинствомъ, во всѣхъ ужасахъ творившихся и теперь творимыхъ съ благословенья вашей вѣры, или покаяться.
И я знаю, что обманщики не станутъ ни оправдываться, ни раскаются. Раскаяться имъ и вамъ не охота, пот[ому] что тогда нельзя служить мамону и увѣрять себя, что служишь Богу.
Обманщики сдѣлаютъ, что всегда дѣлали, будутъ молчать. Но когда нельзя уже будетъ молчать, они убьютъ меня. — Я этаго жду. И вы очень содѣйствуете этому, за что я вамъ и благодаренъ.
На конверте:
Петербургъ. Зимній дворецъ. Ея Сіятельству Графинѣ Александрѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу (написано на первой и третьей странице почтового листа), хранящемуся в ГТМ. Публикуется впервые. Датируется на основании почтовых штемпелей на конверте: Ясенки 3 марта 1882 г. и Ясенки 4 марта 1882 г. Письмо это было отвезено на почту, но потом взято Толстым обратно и послано не было. Об этом см. в письмах Толстого к жене от 3 и 4 марта 1882 г. (ПЖ, №№ 141 и 142 и т. 83, №№ 191 и 192). См. также письмо № 601.
1 Абзац редактора.
2 Абзац редактора.
3 «Исследование догматического богословия».
4 Справедливо или нет.
5На оборотной стороне первого полулиста, против места, со слов: доказать что до слов: и вы с ними написано Толстым: Нельзя служить Богу и Мамону. И если свѣтъ твой тьма, какова же тьма?
95. С. А. Толстой от 3 марта 1882 г.
* 96. Гр. А. А. Толстой. Неотправленное.
1882 г. Марта 4? Я. П.
Вчера въ деревнѣ, куда я уѣхалъ очнуться отъ ужасной Московской жизни, я получилъ ваше письмо1 и послѣднія слова ваши о Христѣ взорвали меня и я написалъ вамъ рѣзкое письмо2 и свезъ его самъ на почту; но тотчасъ же послалъ за нимъ и взялъ его назадъ. Но все таки чувствую необходимость высказать вамъ хоть отчасти мое чувство. Не говорите, пожалуйста, о Христѣ и особенно мнѣ. Вообще не говорите о Христѣ, чтобы избѣжать того ridicule,3 который такъ распространен между придворными дамами — богословствовать и умиляться Христомъ и проповѣдывать, и обращать. Развѣ не комично то, что придворная дама — вы, Блудовы, Тютчевы4 чувствуютъ себя призванными проповѣдывать православіе. Я понимаю, что всякая женщина можетъ желать спасенія, но тогда, если она православная, то первое, что она дѣлаетъ, удаляется отъ двора — свѣта, ходитъ къ заутренямъ, постится и спасается, какъ умѣетъ. Но отчего придворное положеніе сдѣлалось дипломомъ на богословіе — это верхъ комизма. Мнѣ же не говорите о Христѣ, потому что Христосъ одинъ, также, какъ Богъ отецъ быль одинъ, но I[исусъ] Х[ристосъ] говорилъ Евреямъ, что мы съ вами не однаго отца дѣти — вашъ Богъ отецъ — дьяволъ, т. е. ложь. Такая же разница между моимъ и вашимъ Христомъ.
Я вѣдь въ отношеніи православія — вашей вѣры, нахожусь не въ положеніи заблуждающагося или отклоняющегося, я нахожусь въ положеніи обличителя. Я обличаю православіе въ отклоненіи, во лжи сознательной и безсознательной, и потому со мной больше дѣлать нечего, какъ или съ презрѣніемъ отвернуться отъ меня, какъ отъ безумца, или понять хорошенько то, въ чемъ я обвиняю православіе и признаться въ своихъ преступленіяхъ, или опровергнуть всѣ мои обличенія. Нѣтъ середины: или презирать, или оправдываться. А чтобы оправдываться, надо прежде всего понять. А для того, чтобы понять, надо прежде всего большую искренность (чѣмъ не отличается придворный бытъ); вовторыхъ надо много труда, вниманія и времени (тоже не часто встрѣчаемые при дворѣ); въ третьихъ надо смиреніе, а въ васъ я вижу гордость, не имѣющую предѣловъ — что вы думаете, то святой духъ думаетъ. —
И потому мнѣ нечего слушать о вашемъ Христѣ, я все это нетолько слышалъ, но изучалъ до малѣйшихъ подробностей. — Вамъ и вашимъ надо перестать прятаться за насиліе и принужденіе, а выступить защитниками своей вѣры, обличаемой во лжи, и смѣшать меня съ грязью. — Но этаго они не сдѣлаютъ (и вы не дѣлаете). А они будутъ молчать, пока можно, а когда нельзя уже будетъ, они убьютъ меня. И вы, говоря мнѣ о вашемъ Христѣ, содѣйствуете этому. Между мной и вами столь же мало общаго, сколько было между Христомъ и Фарисеями. — И я могу погибнуть физически, но дѣло Христа не погибнетъ, и я не отступлюсь отъ него, потому что въ этомъ только моя жизнь — сказать то, что я понялъ заблужденія[ми] и страданіями цѣлой жизни. Простите и вдумайтесь въ то, что я пишу.
Вашъ Л. Толстой.
На конверте:
Петербургъ. Зимній дворецъ. Графинѣ Александрѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Публикуется впервые. По содержанию ставим его вслед за письмом к гр. А. А. Толстой от 3? марта 1882 г. Датируем на основании слов: «Вчера написал вам резкое письмо», т. е. письмо от 3? марта 1882 г. (см. № 94).
1 Оно неизвестно.
2 См. письмо № 94.
3 Смешное.
4 Блудовы и Тютчевы — старинные дворянские роды, строго-православной традиции. Представители этих фамилий, современные Толстому, были известны как ревностные хранители заветов православной церкви. Так, гр. А. Д. Блудова (1812—1891), камер-фрейлина императрицы Марии Александровны, учреждала церковные братства. Дочь поэта Тютчева, Е. Ф. Тютчева (1835—1882), тоже камер-фрейлина, писала рассказы из священной истории, занималась переводом на английский язык проповедей Филарета и т. д. Это видимое несоответствие их придворной жизни с их желанием «проповедывать» и «обращать» особенно резко бросалось в глаза Толстому, тем более, что в своих отношениях с гр. Александрой Андреевной, тоже фрейлиной, он постоянно чувствовал их фальшь. Толстой знал лично и Блудову и Тютчеву еще с 1850-х гг.
97—98. С. А. Толстой от 4 и 5 марта 1882 г.
99. Н. Н. Страхову
1882 г. Марта 12? Я. П.
Дорогой Николай Николаевичъ!
Виноватъ, что долго не отвѣчалъ вамъ, виноватъ, п[отому] ч[то] знаю, что отвѣтъ мой о вашей книгѣ1 вамъ интересенъ и молчаніе тяжело. Я какъ получилъ, такъ и прочелъ ее. Статьями о Герценѣ2 я б[ылъ] восхищенъ, статьей о Миллѣ3 удовлетворенъ, но статьями о комунѣ и Ренанѣ4 неудовлетворенъ. — Позитивисты говорятъ, что то, о чемъ люди думаютъ и всегда думали, — пустяки и не надо о томъ думать. Они не имѣютъ права этаго говорить и выходятъ изъ затрудненія, отрицая его. Это неправильно. Вы дѣлаете тоже, но хуже. Вы отрицаете не то, чтò думаютъ — а то, чтò дѣлаютъ люди. Вы говорите — они дѣлаютъ вздоръ. Задача въ томъ, чтобы понять чтò и зачѣмъ они это дѣлаютъ.
Этимъ мнѣ не понравилась ваша книга. — Простите не за правду, а за правдивость.
Я усталъ ужасно и ослабѣлъ. Цѣлая зима прошла праздно. — То, чтò по моему нужнѣе всего людямъ, то оказывается никому не нужнымъ. Хочется умереть иногда. Для моего дѣла смерть моя будетъ полезна. Но если не умираю, еще видно нѣтъ на то воли отца. — И часто отдаваясь этой волѣ не тяготишься жизнью и не боишься смерти. Напишите про себя. Мнѣ всегда радостны ваши письма. Да напишите, что слышно про приговоренныхъ.5
Обнимаю васъ.
Л. Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Б. Л. Модзалевским в СМ 1913, 10, стр. 291. Датируется на основании пометки Н. Н. Страхова: «14 марта 1882. Ясн.» (дата получения письма).
Толстой отвечает на письмо Н. Н. Страхова от 6 февраля 1882 г. (см. ПС, № 169).
1 Н. Н. Страхов, «Борьба с западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки» т. I Спб. 1882. Содержит в себе статьи о Герцене, Милле, Парижской коммуне, Ренане и Штраусе.
2 Александр Иванович Герцен (1812—1870) — русский писатель и публицист.
3 Джон Стюарт Милль (1806—1873) — английский мыслитель и экономист.
4 Жозеф-Эрнест Ренан (1823—1892) — французский филолог и историк.
5 Кого здесь имеет в виду Толстой, сказать трудно. Известен за это время так называемый «Процесс двадцати двух», по которому привлекались: Александр Михайлов, Суханов, Колодкевич, Фроленко и др. Приговором от 15 февраля 1882 г. десять человек из них было приговорено к смертной казни через повешение. Однако, всем им, исключая Николая Суханова, смертная казнь была заменена Шлиссельбургской крепостью. Н. Суханов расстрелян 19 марта в Кронштадте.
100. Н. Н. Страхову.
1882 г. Апреля 1? Я. П.
