Скоро уехала за границу; жила в Берлине, Мюнхене. Часто видалась с В. И. Лениным и Н. К. Крупской. Имела тесную связь с изд. с.-д. газеты «Искра», которую постоянно поддерживала своими средствами. В 1905 г. возвратилась в Петербург. С 1917 г. работала по дошкольному воспитанию, в детских домах, клубах. Последние годы преподавала в педагогическом техникуме им. Ушинского (в Ленинграде). Умерла в ночь на 1 апреля 1926 г. в Детскосельской санатории Дома ученых (некролог ее см. «Ленинградская правда» 1926, № 75 от 2 апреля). О своем знакомстве с Толстым А. М. Калмыкова написала воспоминания: А. М. Калмыкова, «Встречи с Л. Н. Толстым» — «Вестник литературы» 1921, 9 (33), стр. 8-9.

Толстой отвечал на письмо А. М. Калмыковой от 14 марта 1885 г. (АТБ), в котором последняя просила Толстого заехать на обратном пути из Крыма (куда он вез кн. Л. Д. Урусова) к ней в Харьков и для этого заблаговременно известить ее о времени его проезда через Харьков.

1 О Сократе А. М. Калмыкова составила книжку для народного чтения. Книжка эта была послана на просмотр Толстому, который, заинтересовавшись ею, стал ее поправлять и дополнять, и под конец так увлекся этой работой, что некоторые места ее изложил от себя и большую часть совершенно переделал (см. т. 25). Вышла эта книжка под заглавием «Греческий учитель Сократ», М. 1886 (дозволено цензурою 8 сентября 1885 г.).

334. Г. А. Русанову.

1885 г. Марта 25? Москва.

Гаврило Андреевичъ!

Я просилъ васъ похлопотать за Тихоцкаго,1 но оказалось, что я не передалъ вамъ самую сущность дѣла; сущность дѣла въ томъ, что родньмъ хотѣлось бы знать, въ чемъ, именно, онъ обвиняется. Извѣстно только, что онъ обвиняется по ст. 251 и 252.2 Будьте добры, узнайте, въ чемъ онъ обвиняется и вообще въ какомъ положеніи его дѣло — если можно. Очень меня обяжете.3

Съ удовольствіемъ вспоминаю мое свиданье съ вами въ Харьковѣ.4 Передайте, пожалуйста, мой поклонъ вашей женѣ.5

Левъ Толстой.

То, чтò узнаете, сообщите, пожалуйста, его женѣ С. А. Тихоцкой, Нетечинская, № 52, или, если неудобно, то мнѣ.

На конверте:

Харьковъ. Гаврило Андреевичу Русанову. Окружной судъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Впервые опубликовано А. Е. Грузинским в «Вестнике Европы» 1915, 3, стр. 7-8. Датируется на основании почтовых штемпелей на конверте: Москва 25 марта 1885 и Харьков 27 марта 1885. На автографе пометка Г. А. Русанова: «Получено в Харькове 2 апреля 1885».

Гавриил Андреевич Русанов (р. 1846 г. — ум. 18 января 1907 г.) — уроженец Землянского у. Воронежской губ.; окончил Московский университет; служил членом окружного суда в Острогожске, потом в Харькове (до 1887 г.). С ранних лет зачитывался художественными произведениями Толстого. В 1882 прочитал литографированный экземпляр «Исповеди», которая так его захватила, что он решил непременно съездить к Толстому, чтобы лично переговорить с ним и выяснить возникшие у него вопросы и сомнения в связи с прочитанным сочинением. Знакомство это состоялось 24 августа 1883 г., когда Русанов приехал к Толстому в Ясную (см. Г. А. Русанов, «Поездка в Ясную поляну» — ТЕ 1912, стр. 51—87). И с тех пор тесная дружба связала Русанова с Толстым. Будучи почитателем художественного гения Толстого, Русанов сделался и верным следователем его учения. Несмотря на свою болезнь (сухотку спинного мозга), почти на двадцать лет приковавшую его к постели, он до конца дней своих с неослабным вниманием следил за духовной жизнью Толстого. В то же время он не переставал интересоваться Толстым и как художником. Обладая от природы тонким художественным чутьем, он внушил Толстому доверие к своим критическим замечаниям, которые он зачастую делал в своих письмах по поводу тех или иных его писаний, и к которым Толстой прислушивался. Насколько было сильно влияние Толстого на Русанова можно судить из следующих слов Русанова в его завещании: «Благодаря величайшему из людей Льву Толстому, я получил веру в бога и поверил в учение Христа. Толстой дал мне счастье, я стал христианином».

1 Александр Александрович Тихоцкий (1852—1922). Вот что о нем рассказывает его брат Виктор Александрович Тихоцкий: «Речь идет о моем младшем брате, женатом на Софье Адольфовне Дмоховской, Александре Александровиче. Брат мой родился в семье состоятельных помещиков Купянского уезда, Харьковской губернии, в 1852 году. Все члены нашего семейства, не исключая и родителей, были противниками деспотизма, крепостного права и вообще всякого насилия. Все у нас свято чтили память декабристов. Близким другом и родственником нашей бабки был декабрист гр. Петр Коновницын, а со стороны Дмоховских, родным дядей Настасьи Васильевны Дмоховской, матери Льва Дмоховского, урожд. Воронец, был декабрист И. Д. Якушкин, с которым она и сын ее, Лев, человек высоких, исключительных нравственных качеств, умерший на каторге, имели, в профиль, большое сходство. Брат мой был человеком очень добрым, чрезвычайно скромным, совестливым, с чисто детской чистотой души. Его нравственная чистота не была плодом теоретической умственной работы, а была непосредственным качеством самых органических основ его натуры. Он был в дружеских отношениях со многими народовольцами и высоко чтил В. Н. Фигнер, и имел счастье также пользоваться ее дружеским расположением. Он оказывал различные услуги членам партии и квартира его, как не бывшая в особенном подозрении у жандармов, служила иногда как бы явочной квартирой. Провокатор Сергей Дегаев, совершая свои инспекторские поездки по России, оповещал через него о своем прибытии в Харьков. Дегаев предал В. Н. Фигнер, скрывавшуюся тогда в Харькове, и, конечно, дал также сведения жандармам о моем брате, что давало достаточное основание для ареста моего брата. Кроме того, по слухам, при аресте Германа Лопатина, у него был найден адрес моего брата. Каких-нибудь ясных, конкретных обвинений против брата не имелось и потому его, продержав около двух лет в Харьковской тюрьме, сослали административно на пять лет в восточную Сибирь. Во время его заключения в тюрьме Лев Николаевич Толстой проезжал через Харьков, по пути в Крым. Старушка Настасья Васильевна Дмоховская, беззаветно преданная облегчению участи заключенных, горячая почитательница Льва Николаевича, встретив его на вокзале, просила его со своей стороны походатайствовать о смягчении участи моего брата. Лев Николаевич охотно тотчас же исполнил ее желание, отправившись с этой целью к начальнику Харьковского жандармского управления, полковнику Цугаловскому. Предполагаю, что Цугаловский, приняв любезно Льва Николаевича, в то же время, вероятно, просил его оставить в секрете все ихние между собою разговоры. В тот же день Лев Николаевич продолжал свой путь в Крым…. Отбывши пятилетнюю ссылку, брат мой поселился в Екатеринбурге, где совместно с своей женой, сестрой Льва Адольфовича Дмоховского, открыл библиотеку для чтения. Он был очень популярен в Екатеринбурге, как человек имевший доброе влияние на публику своим руководством в деле выбора книги для чтения. Лет шесть тому назад, он, вскоре после смерти своей жены, умер от разрыва сердца, семидесяти лет» (из письма В. А. Тихоцкого к В. С. Мишину от 6 ноября 1928 г. AЧ).

Накануне получения письма Толстого (письмо было получено 2 апреля) Г. А. Русанов написал Толстому письмо, датированное 31 марта 1885 г., в котором излагались те сведения, о которых здесь просил Лев Николаевич. Вот что мы узнаем из него: «Разузнав по отъезде Вашем из Харькова (12 марта) к кому нужно обратиться, я 14 марта ездил к товарищу прокурора Окружного суда Дукмасову, ведающему дела о политических преступлениях, рассказал ему о Вашей просьбе и с своей стороны — просил сделать всё, что можно для Тихоцкого, во всяком же случае разрешить свидание с родственниками. Товарищ прокурора, хотя я был очень мало знаком с ним раньше, отнесся, повидимому, сочувственно к этим просьбам и обещал сделать, что зависит от него, т. е. в свою очередь попросить других «жандармов». На другой день он приехал ко мне и сообщил, что Тихоцкому разрешены свидания с женою — в присутствии жандарма, причем втайне (которая Вам, впрочем, может быть передана) объяснил мне, что Тихоцкий арестован по распоряжению полтавских жандармов за связи с политическими преступниками и «кажется, за чересчур свободные речи». Деяния эти по словам Дукмасова «не принадлежат к числу особенно важных и наказание ограничится, по всей вероятности, административною ссылкой». Решение участи Тихоцкого последует от Оржевского (тов. министра внутренних дел). От харьковских властей оно не зависит, так что и просить о нем следует в Петербурге. Сообщая о разрешении Тихоцкому видеться с женою, товарищ прокурора сказал, что разрешение это получено харьковскими жандармами из департамента государственной полиции… 13 марта (следовательно, накануне моего визита к нему, товарищу прокурора и на другой день, как Вы говорили со мной о Тихоцком). Дня через три после посещения товарища прокурора, я был в книжном магазине и узнал там, что жене Тихоцкого действительно объявлено о разрешении видеться с мужем, но объявлено после 14 марта. Соображение чисел и другие соображения приводят меня к некоторому сомнению в справедливости слов Дукмасова о том, что упомянутое разрешение последовало из Петербурга. Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Думается только, что еслиб Вы не ехали через Харьков, не скоро бы получилось «департаментское распоряжение» (АТБ).

2 Ст. 251 и 252 «Уложения о наказаниях» (Гл. II «О бунте против власти верховной и о государственной измене. Отделение первое. О бунте против власти верховной»), по которым привлекались лица виновные в составлении и распространении или же просто хранении письменных и печатных воззваний и сочинений антиправительственного характера, а также в участии во всякого рода устных выступлениях и карались от семи-дневного ареста до ссылки на каторгу сроком до десяти лет.

3 Абзац редактора.

4 12 марта 1885 Толстой был у Г. А. Русанова в Харькове, проездом в Крым, куда он вез больного кн. Л. Д. Урусова.

5 Антонина Алексеевна Русанова (1855—1905).

335. В. Г. Черткову от 25—26 марта 1885 г.

* 336. А. М. Калмыковой.

1885 г. Марта 28? Москва.

Александра Михайловна!

Только что прочелъ вашу тетрадь.1 Если бы я и не зналъ васъ, я бы ни на минуту не усумнился въ правдивости писавшаго и порадовался бы тому, что есть такіе люди. Особенно хорошо то, что вы своимъ путемъ и своимъ трудомъ добирались и добираетесь и — вспоминая наши разговоры — старательно отстаиваете свою независимость. Это самое дорогое. Ученіе Христа не есть система, но методъ (это слова Parker’a),2 и вы не берете никакой системы, а по методу Хр[иста] вырабатываете свою, особенно по отношенію къ вопросамъ брака. — Одно только: достаточно ли вы для этаго спокойны и свободны. Мнѣ кажется, что нѣтъ. —

Пришлите слѣдующее, я буду очень благодаренъ. Сократа пришлите поскорѣе. Я надѣюсь отдать его въ народное изданіе. Будетъ