вас поехал к брату и там заболел, и было поправился, и опять заболел, — всё тою же желтухой. Теперь здоровье лучше, но духовное состояние, слава богу, было неизменно хорошо и во время болезни. Был у меня после вас Хилков, он рассказывал про Алехина, который был у него. Община Глодосская расстроилась, но люди, слава богу, растут. Помоги вам бог жить по его воле там, где вы живете, с вашим отцом.

Печатается по машинописной копии из AЧ. Дата определяется сопоставлением слов письма о чтении статьи Золотарева Дунаевым и записей в Дневнике Толстого от 20 и 21 мая о пребывании в эти дни в Ясной Поляне Дунаева, уехавшего 21 мая.

Василий Петрович Золотарев (р. 1866) — сын черниговского купца-старообрядца Петра Ивановича Золотарева; участник смоленской общины Шевелево. В то время, по просьбе старика отца, вернулся к нему, на родину.

Ответ на письма Золотарева от 6 и 15 мая 1890 г. В первом из них Золотарев описывал свое столкновение с богатым купцом, его родственником, «требовавшим» от него поклонения иконам. Во втором сообщал о посылке им Толстому рукописи своей статьи о «Крейцеровой сонате» (напечатана она не была).

85. В. Г. Черткову от 23 мая 1890 г.

86. Ф. Б. Гецу.

1890 г. Мая 25—26. Я. П.

Г-ну Файвелю Гецу.

Я прочел тогда же все те книги, которые вы оставили мне, и прочел теперь ваше письмо.

Во-первых, вы приписываете моему (да и всякому) слову значение, которого оно не имеет и сотой доли; во 2-х, вы невольно переносите воображением в меня всю ту страстность желания улучшения материального положения евреев и возмущения за переносимые ими гонения, которые сами испытываете.

Я жалею о стеснениях, к[отор]ым подвергаются евреи, считаю их не только несправедливыми и жестокими, но и безумными, но предмет этот не занимает исключительно или предпочтительно перед другими моих чувств и мыслей. Есть много предметов, более волнующих меня, чем этот, и потому я бы не мог ничего написать об этом предмете такого, что бы тронуло людей.

Думаю я об еврейском вопросе то, в чем еще больше подтвердило меня чтение ваших статей об еврейской этике, что нравственное учение евреев и практика их жизни стоит без сравнения выше нравственного учения и практики жизни нашего quasi-христианского общества, признающего из христианского учения только выдуманные богословами теории покаяния и искупления, освобождающие их от всяких нравственных обязанностей, и что поэтому еврейство, держащееся нравственных основ, кот[орые] оно исповедует, во всем, что составляет цели стремлений нашего общества, берет верх над quasi-христианскими людьми, не имеющими никаких нравственных основ, и что от этого происходят зависть, ненависть и гонения.1

Поэтому я думаю тоже, что гонения эти никак не прекратятся, как в Америке не прекратятся гонения на лучших, более дешевых и трудолюбивых работников, чем американцы — китайцев. Американцы очень хорошо знают, что, изгоняя китайцев, они отступают от основных принципов равенства и свободы, кот[орые] исповедуют; но дело касается их шкуры, и они топчут под ноги принципы, исповедуемые ими на словах. Точно так же у нас, с тою разницей, что у нас даже и не профессируют принципов равенства и свободы, и потому и под ноги топтать нечего.

Евреи в умении достигать того, что составляет цель стремления большинства, несомненно превосходят квази-христиан, и потому, насколько есть возможность, квази-христиане всегда будут в этом препятствовать. Так и делают, и будут делать, и перестанут только тогда, когда усвоят истинные христианские основы жизни, оставляющие далеко за собой архаические, отжитые еврейские основы нравственности, — те самые, во имя которых и происходят теперешние гонения, как и сказано, что нищие города твоего имеют первенство перед нищими чужого города,2 и если кто-нибудь готов убить тебя, то предупреди и убей его3 и т. п.

Очень, очень жалею, что моя болезнь сделала вам столько хлопот и лишила меня случая познакомиться с вами. Пожалуйста, не сердитесь на меня, если содержание моего письма не ответит вашим ожиданиям, и постарайтесь перенестись в меня, чтобы увидать, что я и не могу иначе относиться к этому вопросу.

Пожалуйста, напишите мне и скажите, что делать с теми книгами, которые вы оставили у меня. —

Я всё еще слаб и нездоров, но если бы вы нашли нужным видеться, то я могу принять вас. Полагаю, однако, что свидание наше не изменит отношения моего к занимающему вас вопросу.

Еще раз, прося вас вызвать в себе добрые ко мне чувства, остаюсь с уважением и желанием вам успокоения.

Л. Толстой.

Впервые полностью опубликовано с датой «20 мая 1890 г.» в журнале «Летопись» 1916, 3, стр. 219—220. Датируется на основании записей в Дневнике Толстого 25 и 26 мая (см. т. 51, стр. 45 и 46).

Файвель-Меер Бенцелович Гец (р. 1853) — публицист и педагог; корреспондент многих русских, немецких и венгерских газет и журналов. Между 3 и 10 мая 1890 г. Гец приезжал в Ясную Поляну, не застав Толстого, Гец оставил ему книги, по еврейскому вопросу и уехал в Москву, дожидаясь извещения о возвращении Толстого из Пирогова. 19 мая он получил телеграмму от Л. Л. Толстого о том, что Лев Николаевич ввиду болезни не может его принять. После этого он обратился к Толстому с письмом от 20 мая.

1 В следующем письме к Гецу (№ 103, от 30 июня 1900 г.) эту точку зрения Толстой признал ошибочной (см. стр. 118—119).

2-3 Выдержки из талмуда.

* 87. И. И. Горбунову-Посадову.

1890 г. Мая 27. Я. П.

Хоть несколько слов напишу вам в ответ. Очень радуюсь тому, что вы переехали, и с братом1 и его семейством. Теперь только бы Ч[ертковы] выбрались. — Я был нездоров, теперь поправляюсь медленно, но кроме самого хорошего и радостного, ничего не испытывал во время болезни и теперь не испытываю. Ге старший заехал проездом в П[етер]б[ур]г о своей картине и теперь здесь.2 Был еще Хилков, Дунаев, Матв[ей] Николаевич].3 Нынче приехал Попов. Постоянно в радостной атмо[с]ф[е]ре.

Л. Т.

На обороте: Россоша, Воронежской губернии.

Павлу Петровичу Алексееву для передачи И. И. Горбунову.

Дата определяется почтовым штемпелем отправления: «Тула. 28 мая 1890» и записью в Дневнике Толстого 27 мая о приезде в этот день Е. И. Попова (см. т. 51, стр. 46).

Ответ на письмо Горбунова-Посадова от 12 мая 1890 г. с хутора Черткова Ржевск, Воронежской губ.

1 Николай Иванович Горбунов, в начале 1900-х гг. был артистом Малого театра в Москве.

2 Художник Н. Н. Ге пробыл в Ясной Поляне с 26 по 28 мая проездом со своего полтавского хутора в Петербург для переговоров о посылке своей картины «Что есть истина?» с Н. Д. Ильиным на выставку в Америку. См. письма №№ 123, 128 и 148.

3 Матвей Николаевич Чистяков (1854—1920), в то время управлявший имением Черткова Ржевск. См. о нем в т. 66.

88. В. И. Алексееву.

1890 г. Мая 18—30. Я. П.

Спасибо, дорогой друг Василий Иваныч, что пишете мне, выкладывая свою душу. Может быть, вам легче, а я рад хоть воображением и мыслью помучаться с вами.

1Борьба с чувственностью это борьба хорошая, это сама жизнь. И для нас грешников обязательная. Надо учиться только вести ее. Я сам вел ее и вокруг себя вижу людей, ведущих ее. Для меня было, кроме многих других, два средства: одно, внутреннее, состоящее в том, чтобы переводить жизнь свою из области интересов мирских в область служения богу, без соображений о своих выгодах, вкусах и суждении людском. В той мере, в к[оторой] удается это, утишается и соблазн: всякая женщина становится прежде всего материалом служения богу. Мне это помогало. Другое, внешнее средство — это уметь предвидеть козни дьявола воображения и прихлопывать проявления его в самом начале, ожидая встретить эти козни в самых разнообразных видах. —

2Об отношении вашем к Л[изавете] А[лександровне]3 скажу, что, по-моему, оно не достаточно добро и самоотреченно самоуниженно. Слова ее ничего не значат. Чем решительнее и увереннее ее тон, тем она жалчее. Сделать для нее надо всё, чего она хочет, хотя бы это и нарушило вашу жизнь. Целомудрие же с нею соблюдать тоже нужно.

Я думаю, что люди, впавшие в брак вместе, вместе и должны освобождаться от этого соблазна, помогая в этом друг другу. Этому же помогают и дети, чем они больше. — И как совесть обязывает меня лечить человека, к[оторого] я ранил или вовлек в болезнь, так и здесь супруги друг друга расслабили, им и надо помогать друг другу и нельзя смотреть — помимо уж детей — на такую связь, как будто ее никогда не было. —

4А еще, голубчик, постарайтесь не осуждать ее, а себя, себя, себя. Ищите в себе своих грехов к ней, как собака блох. И чем больше найдете, тем легче вам будет.

Я был болен — печенью — и теперь не справился. Но истинно говорю, мне очень хорошо. Матерьяльно уход за мной идеальный, а духовно болезнь помогает, подгоняет, счищает много лишнего.

Поцелуйте от меня Колю.5 Поклонитесь от меня Еропкину6 и скажите ему, что я люблю его и желаю ему всего хорошего.

Л. Толстой.

Впервые опубликовано в сборнике «Летописи», 12, стр. 314—315. Написано не ранее 15 мая, так как только с этого дня Толстой начал медленно поправляться после болезни, и не позднее 30 мая, так как на это письмо В. И. Алексеев ответил из Пензы 1 июня 1890 г.

Ответ на письмо В. И. Алексеева от 12 мая, в котором Алексеев писал о своих отношениях с женой и предстоящем разводе.

1, 2 Абзац редактора.

3 Елизавета Александровна Маликова, первая жена В. И. Алексеева.

4 Абзац редактора.

5 Сын В. И. Алексеева, Николай Васильевич Алексеев (р. 1878).

6 Виктор Васильевич Еропкин (1848—1909), один из основателей (в 1886 г.) интеллигентской земледельческой общины «Криница» на черноморском побережье Кавказа. В 1889 г. он поступил директором на писчебумажную фабрику Сергеевых близ Пензы, куда в 1890 г. приехал и В. И. Алексеев, приглашенный для обучения его племянников.

* 89. П. И. Бирюкову. Черновое.

1890 г. Июня 2? Я. П.

Петерб[ург]. Черткову. Бирюкову.

Жена с 4 по 6 в Москве. Хорошо бы свидеться там. Пишу.

Л. Т.

Печатается по копии рукой А. Е. Грузинского из составленной им картотеки писем разных лиц к Толстому. Судя по надписи А. Е. Грузинского, черновой текст этой телеграммы был набросан Толстым на недатированном письме (или на конверте письма) некоего Н. А. Вечеслова к Толстому от 1890 г. из Раненбурга. Дата телеграммы определяется содержанием письма Толстого к Бирюкову № 90.

* 90. П. И. Бирюкову.

1890 г. Июня 2. Я. П.

Всё это очень хорошо. Так и надо сделать. Вы поплатились за грехи наши всеобщие — взгляд на брак и приготовления