частях (изд. Ch. В. Tauchnitz, 1865 и 1888).

2 Христиан-Бернгард фон Таухниц (Christian Bernhard von Tauchnitz, 1816—1895), учредитель издательской фирмы в Лейпциге, известной своим изданием английских авторов.

3 «The function of criticism at the present time» (сокращенный русский перевод: Матью Арнольд, «Задачи современной критики», изд. «Посредник», М. 1902).

190. О. А. Баршевой.

1890 г. Декабря 13. Я. П.

Продолжаю Машино письмо. Особенно рад был получить известие о вас, Ольга Алексеевна, потому что по последнему известию знал, что у вас лихорадка, и боялся за вас. Как хорошо вы живете! Мне представляется ваше житье чем-то баснословным, а оказывается вот уже сколько времени прожили. Ha-днях был у [нас] Рахманов. Недели две тому назад Алехин, идущий пешком без денег и без шубы в эти страшные морозы из Тверской губернии через Курск в Харьков. Совсем без денег — радость. Тут же на-днях был Буткевич с женой, которые едут из Елисаветграда к брату под Крапивной. Все живут как люди, только я живу не как люди, а как скверно. Иногда скучаю этим, но браню себя за это; не надо скучать, а лучше жить. Всё стараюсь писать, да плохо пишется. Только бы помог бог не делать, не говорить, не думать зла.

Лев Толстой.

Печатается по рукописной копии в тетради № 15 из AЧ. Автограф сгорел. Два отрывка впервые опубликованы в журнале «Голос минувшего» 1919, 5—12, стр. 175; полностью опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой «Друг Толстого Мария Александровна Шмидт», М. 1929, стр. 36. Датируется сопоставлением содержания письма с упоминанием его под датой «13 декабря» в Списке М. Л. Толстой.

Приписка к несохранившемуся письму М. Л Толстой.

Ольга Алексеевна Баршева (1844—1893) — бывшая классная дама московского Николаевского сиротского института, сослуживица и подруга М. А. Шмидт.

* 191. В. А. Гольцеву.

1890 г. Декабря 14. Я. П.

Дорогой Виктор Александрович!

Письмо это передаст вам г-н Диллон проездом от меня.1 Если это возможно, то, пожалуйста, дайте ему оттиск предисловия моего к книге Алексеева.

Кроме того, я уверен, что вы найдете удовольствие в знакомстве с ним.

Мы ждем вас с Лесковым, и я очень рад этому.

Ваш Л. Толстой.

Дата определяется записью в Дневнике Толстого 15 декабря о пребывании и отъезде Диллона (т. 51, стр. 111) и упоминанием под датой «14 декабря» письма к В. А. Гольцеву в Списке М. Л. Толстой.

1 Э. М. Диллон приехал в Ясную Поляну 12 декабря и уехал 15 декабря (см. ДСАТ, I, стр. 153—154).

* 192. А. В. Дольнеру.

1890 г. Декабря 17. Я. П.

Дорогой Анатолий Константинович.1

От Русанова, бывшего у меня, узнал о том, что вы больны в Одессе, и тут же вскоре получила М[аша] ваше письмо.2 Надеюсь, что это письмо не пропадет, как Воронежское.3

Сам не знаю, жалею ли я вас. Простое первое, непосредственное чувство это жалость, но как подумаю о вас, насколько я знаю происходящую в вас внутреннюю работу, так думаю, что хорошо, как и всё, совершающееся по закону бога и жизни. Но если это хорошо, то для вас; для меня же очень нехорошо то, что вы страдаете, нехорошо и больно. Пишу я с этой почтой письмо одному Одесскому учителю,4 кот[орого] не знаю, но с к[оторым] имел сношения по учреждаемому им обществу трезвости, прося его зайти к вам и помочь, чем можно — в чем нужно. — Место Анненковой5 занято; но мне приходит в голову предложить вам место в Москве у Сытина, в устраиваемой им рисовальной школе.6 И еще есть место в виду — домашнего учителя в семействе добродушного простого помещика, воспитывавшего прежде детей старших в гимназии, а теперь решившего оставаться в деревне и там учить их. Напишите поподробнее о себе и в матерьяльном, и в духовном отношении. —

Через Рус[анова], слышавшего от Алмазова, я знаю про ваше житье на Кавказе. Про Пастухова знаю только то, что он еще в Белеве, хотя и слабо держится там. Вероятно, на днях увижу его, когда он приедет на праздники в Тулу. —

Ничто, я думаю, столько, как ваше положение, не освобождает от зависимости от людей, и не приближает или, скорее, может приближать к богу. Только тогда обопрешься на него, когда люди оставят. Помогай вам бог нести свой крест терпеливо, покорно, чтобы вынести всё то добро, кот[орое] дает и может дать внешнее страдание. А то обидно, как страдание было тоже, а борясь с ним, негодуя, отчаиваясь, не вынес из него всё то, что свойственно ему давать.

Братски целую вас.

Любящий вас Л. Толстой.

Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря о событиях за 17 и 18 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания о нем под датой «17 декабря» в Списке М. Л. Толстой.

1 После увольнения от должности сельского учителя (см. прим. к письму № 41) Дольнер сделал неудачную попытку поселиться на Кавказе; с Кавказа Дольнер поехал в Одессу, где заболел. Очутившись без средств в незнакомом городе, он испытывал сильную нужду.

1 Ошибка Толстого. Дольнера звали: Анатолий Владиславович.

2 Упоминаемое письмо неизвестно.

3 См. «Список писем Л. Н. Толстого, текст которых неизвестен», № 38.

4 А. И. Ярышкину. См. письмо № 195.

5 См. прим. 1 к письму № 152.

6 Школа, организованная для детей рабочих при типографии И. Д. Сытина, готовившая специалистов технического рисования и литографского дела для нужд своего издательства. Устроителем и заведующим школы был художник Н. А. Касаткин (1859—1930). С 1905 г. школа готовила художников-графиков. См. В. Фролов, «Художественная школа при главной типо-литографии И. Д. Сытина» — «Полвека для книги». Литературнохудожественный сборник, посвященный пятидесятилетию издательской деятельности И. Д. Сытина, М. 1916, стр. 582—584.

* 193. И. Г. Журавову.

1890 г. Декабря 17. Я. П.

Как хорошо, что вы, как и писали в предпоследнем письме, довольны своей участью, не ищете изменения ее, и теперь выражаете еще большее довольство. Я радуюсь за вас, потому что довольство своими внешними материальными условиями показывает совсем не то, как думают обыкновенно, что эти условия хороши, а только то, что внутреннее, душевное состояние хорошо, что у человека есть духовная пища. Если же нет этой духовной пищи, то какие бы ни были внешние условия, человек никогда ими не доволен. Пища же жизни истинной состоит в том, чтобы творить волю пославшего нас сюда и совершить дело его. Воля же его и дело его то, чтобы, во-первых, отдавать оброк за данную нам жизнь добрыми делами, добрые же дела суть те дела, которые увеличивают любовь в людях, а дело его то, чтобы увеличить, возрастить тот талант, нашу душу, который дан нам. И одно нельзя сделать без другого. Нельзя делать добрых дел, увеличивающих любовь, без того, чтобы не увеличить свой талант, свою душу, не увеличить в ней любовь, и нельзя увеличить свой талант, увеличить любовь в своей душе без того, чтобы не делать добро людям, увеличивая в них любовь. Так что одно зависит от другого, и одно поверяет другое. Если ты делаешь дело, которое считаешь добрым, но не чувствуешь увеличения любви в своей душе, если в твоей душе при этом не радостно, то знай, что дело, которое ты делаешь, не доброе. Если ты что-либо делаешь для своей души и при этом не увеличивается добро в людях, то знай, что бесполезно то, что ты делаешь для своей души.

Так я думал последнее время, и мысли эти помогли мне жить, и потому сообщаю их и вам.

Печатается по машинописной копии из AЧ. Большой отрывок впервые опубликован в сборнике «О смысле жизни. Мысли Л. Н. Толстого, собранные. Владимиром Чертковым», изд. «Свободное слово», Christchurch, 1903, стр. 20—21. Дата копии «18 декабря 1890 г.» уточняется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря о событиях за 17 и 18 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания о нем под датой «17 декабря» в Списке М. Л. Толстой.

Иван Герасимович Журавов (р. 1862) — крестьянин села Хотуш, Тульского уезда, автор нескольких рассказов, напечатанных в «Посреднике». См. т. 64, стр. 234.

Письмо Журавова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.

194. С. Т. Семенову.

1890 г. Декабря 17. Я. П.

Очень рад был получить ваше письмо, дорогой Сергей Терентьевич, — рад был особенно п[отому], ч[то] вижу, что вы, не перестаете стремиться к тому совершенству, к[оторое] указано нам Христом, и страдаете, когда отступаете от него, и не теряете надежду приближаться к нему.

Как ни дурен поступок Петра, отрекшегося от своего учителя, мы все, вероятно, испытали одно и то ж[е] чувство увеличения, любви к Петру тогда, когда он оплакивал это свое отречение.

Семейные дрязги, как вы пишете, самый сильный соблазн. Трудней всего среди них удержать верность своим намерениям добра; и потому, я думаю, все силы души надо напрягать на то, чтобы не понижать своей жизни именно в этой домашней среде. Я говорю вам то, что сам испытываю и чем сам страдаю. — Помогает мне в этом, главное, память о том, что семейные — жена, дети, для вас — отец, мать, если сами не уважают меня, как бы мне хотелось, то себе требуют от меня уважения, и что, если я не могу относиться к ним всегда с любовью, и всегда должен, несмотря на их ко мне отношение, относиться к ним с уважением. А то самое обыкновенное в семье: либо любовь, либо презрение, пренебрежение; а пренебрежение после любви особенно чувствительно. Кроме того, если я в глубине души считаю, что я нравственно стою выше, ближе к истине, к Христу, чем они, что очень дурно, то эта самая большая близость к Х[ристу] обязывает меня не считаться с ними, не судить их недостатков, а переносить их обиды терпеливо, радостно. Если я более христианин, чем они, то это должно чем-нибудь выразиться, а больше нечем, как смирением, покорностью, неосуждением.

Еще помогает мне в этих соблазнах молитва. Молитесь беспрестанно, чтобы не впасть в искушение. Это трудно, но если достигнешь этого, то очень много придает нравственной силы. Молиться беспрестанно в середине разговора, кот[орый] начинает становиться раздражительным, в суете работы, можно только какой-нибудь очень короткой молитвой, такой, к[оторая] напоминала бы двумя, тремя словами то, что нужно помнить. У каждого такая своя должна быть молитва. Я чаще всего в эти минуты, когда вижу, что я сбиваюсь и начинаю говорить или делать не то, что надо, молюсь так: живи для бога, или перед богом, и это образумивает меня. — Мне жаль, что у вас нет близких по духу людей — это большая радость; но не скажу, чтоб это была необходимость. Духовный рост