же у вас ничего не спрашиваю, п[отому] ч[то] надеюсь, что мы приедем раньше, чем можем получить ваш ответ. — Не могу даже и советовать о том, где поместить этих наших друзей, п[отому] ч[то] не знаю, какие сделала распоряжения Эл[ена] Павл[овна].3 Я думаю, что им хорошо бы было поселиться в стороне Лебедева,4 так, что[бы] иметь под надзором столовые от Андреевки,5 где вы, верно, открыли, и до Мещерок6 и даже Татищевых.7 Должна была ехать к вам еще Александрова8, к[оторую] мы намеревались поселить у H. Н. Философовой, поручив ей столовую в Прудках.9

Я не могу выскочить из колеса, в к[оторое] попал, и колесо это вертится всё быстрее. Пожертвований всех около 40 т[ысяч]. Лева едет нынче в Самару, и ему надо направить половину их. У нас тоже до сих пор нет препятствий к расширению дела. Жену я нашел в лучшем положении, чем ожидал. Мы едем отсюда в понедельник, если бог велит. Несмотря на колесо, в кот[ором] верчусь, я по утрам здесь два дня — вчера и сегодня— так хорошо работал над 8-й главой,10 что завтра надеюсь кончить и хорошо.

Прощайте пока, милый друг, очень благодарю вас за вашу доброту ко мне. Новос[елов] и Гастев расскажут вам подробнее про нас.

Л. Толстой.

На конверте: Со станции Клекотки на Бегичевку на Дон. Остановиться и нанять лошадей у Ермолаева. Матвею Николаевичу Чистякову.

Впервые опубликовано с датой «Май 1892 г.» в «Воронежском Историко-археологическом вестнике» 1921, 2, стр. 55—56. Датируется сопоставлением с письмом № 107.

Матвей Николаевич Чистяков (1854—1920) — в то время управляющий хутором В. Г. Черткова Ржевск, Воронежской губ., близкий друг А. И. Эртеля. Приехав в Бегичевку 12 ноября 1891 г. с поручением Черткова и увидев, что Толстому недостает помощников, Чистяков остался работать у него до 14 декабря.

Комментируемое письмо написано в Бегичевку, где Чистяков замещал уехавшего в Москву Толстого. Ответ на письмо Чистякова от 2 декабря.

1 См. об этом П. Н. Гастев, «На голоде с Л. Н. Толстым в Рязанской губернии» — «Лев Толстой и голод», Н.-Новгород 1912, стр. 194—195.

2 Пашково — деревня Епифанского уезда на левом берегу Дона. Продававшееся там просо и пшено принадлежали Г. А. Ермолаеву.

3 Е. П. Раевская.

4 Федор Егорович Лебедев, управляющий имением московского губернского предводителя дворянства В. И. Ершова близ деревни Грязновки, Епифанского уезда.

5 Андреевка — деревня Ефремовского уезда.

6 Мещерки — деревня Епифанского уезда.

7 Татищево — большое село Данковского уезда. Там было открыто три столовых М. Л. Толстой в ноябре 1891 г. См. Вера Величкина, «В голодный год с Львом Толстым», М. —Л. 1928, стр. 41—47.

8 А. А. Александрова, молодая девушка, помогавшая Толстому в организации помощи голодающим до осени 1892 г. Жила преимущественно в деревне Даниловке, Данковского уезда.

9 Прудки — деревня Данковского уезда.

10 Книги «Царство божие внутри вас», см. т. 28.

109. А. А. Толстой.

1891 г. Декабря 8. Москва.

Благодарю вас очень, дорогой друг, за последнее письмо ваше: не столько за ваше ходатайство у Кауфмана,* сколько за те сердечные, добрые слова, кот[орые] вы мне в нем говорите о смерти Раевского. Я начал читать вслух Соне и не мог от слез. Так верно вы сердцем поняли мое чувство и выразили его. Утешительно то, что мы с ним провели месяц, к[оторый] наверно и в моей и его жизни будет один из самых счастливых — не счастливых веселых, а счастливых значительных и удовлетворяющих. —

Милая Таня, моя свояченица,1 вам сказала бог знает что, если вы послали вещи2 в Сызранский уезд. Мы живем в Данковск[ом] уезде, и посылают нам в станц[ию] Чернаву, Скопинского уезда. Поэтому вещей мы не получили еще. Я думаю, что это дело поправимое. Надо написать на почту в Сызрань (Симбир. губ.). Очень жаль, что случилась эта ошибка и ваше доброе желание до сих пор не принесло своих плодов. Завтра, 9-го, мы уезжаем. Соня очень тревожна, но отпускает меня, и мы с ней дружны и любовны, как давно не были. Мне ее очень жаль, и я постараюсь поскорее вернуться, чтобы успокоить ее. Дело наше идет так хорошо, как я не мечтал, и всё дальше и дальше затягивает. Бедствие велико, но радостно видеть, что и сочувствие велико. Я это теперь увидал в Москве, не по московск[им] жителям, но по тем жителям губ[ерний], кот[орые] имеют связи с Москвою. Страшно подумать, что бы было, если бы вдруг прекратилась деятельность общества. — Говорят, что в Петерб[урге] не верят серьезности положения. Это грех. Я встретил у Раевского моряка Протопо[по]ва, с к[оторым] мы вместе были 35 лет тому назад на Язоновск[ом] редуте в Севастополе. Он очень милый чел[овек], теперь председат[ель] Управы, хлопочет, покупает хлеб. Он очень верно сказал мне, что испытывает чувство, подобное тому, к[оторое] б[ыло] в Севастополе. «Спокоен, т. е. перестаешь быть беспокоен, только тогда, когда что-нибудь делаешь для борьбы с бедой». Будет ли успех, — не знаешь, а надо работать, иначе нельзя жить.

Отчего не сделать перепись всему хлебу в России? —

Простите, не забывайте меня. Очень люблю вас.

Л. Толстой.

Адрес Репина: Калинкина площадь 3/5.3

* Кауфман ответил не хорошо: нужны были не деньги, а общее распоряжение о бесплатном провозе лошадей.4

Впервые опубликовано в ПТ, стр. 370—371. Дата определяется словами: «Завтра, 9-го, мы уезжаем».

Ответ на несохранившееся письмо А. А. Толстой.

1 Татьяна Андреевна Кузминская, жившая с семьей в Петербурге.

2 Вещи, пожертвованные в пользу голодающих.

3 И. Е. Репин жил в то время в Петербурге.

4 М. П. Кауфман в официальной бумаге от 4 декабря сообщил, что «право бесплатного провоза по железным дорогам» грузов предоставлено Обществу Красного креста в адрес учреждений этого общества, а не частных лиц. Признавая, однако, что отправка лошадей на прокорм в урожайные губернии может иметь «благодетельное значение», он направил в распоряжение Епифанского уездного попечительства Красного креста 367 рублей на провоз ста лошадей в Калужскую губернию.

* 110. H. Н. Ге (сыну).

1891 г. Декабря 10. Тула.

Ваши несколько слов о вашем отношении к смерти матери тронули меня и были мне поучительны. Все мы недостаточно бережно обращаемся с людьми, со всеми людьми. Мне, уже столь близкому к смерти, это особенно непростительно. Слава богу, сейчас у меня с женой самые радостные отношения: мы сошлись с ней на общем деле. И хоть за это я люблю то дело, к[оторым] занят, в кот[ором] много греха, не только несмотря, но именно вследствие его матерьяльной пользы и кажущейся благодетельности. И мы с Таней и Машей теперь в Туле, едем назад в Данковский уезд, были в Москве на неделю.

Люблю вас очень.

Целуйте дорогого старика. Сочувствую его горю и думаю, что понимаю его. Целую жену и детей.

Л. Толстой.

Печатается по копии рукой П. И. Бирюкова из AЧ. Дата копии.

Ответ на письмо Н. Н. Ге (сына) от 19 ноября (почт. шт.) о смерти матери.

111. С. А. Толстой от 11 декабря 1891 г.

* 112. А. В. Алехину.

1891 г. Декабря 11. Бегичевка.

Дорогой Аркадий Васильевич,

В теперешнем положении есть 4 решения.

Одно решение, единственно истинное, это то, чтобы пойти служить голодающим одною своею жизнью, т. е. не пользуясь ни своими, ни чужими деньгами, стать ниже голодающих — иметь, есть меньше их и все-таки служить им. Это решение несомненно верное и говорить про него нечего, надо исполнять его. И выбирать место тут не к чему. Если кто готов отдать жизнь за друга своя, то жизнь одна и отдать ее недолго и нетрудно. Везде можно и равно.

Другое решение то, чтобы, считая свою жизнь хорошею, правильной, продолжать ее, не изменяя, вследствие исключительных условий голода. Для того, чтобы принять это решение, необходимо не сомневаться в том, что то, что ты делаешь, и есть то самое, что хочет от тебя бог. Решение это не несомненно. Я пытался принять его, но не выдержал. Вы то же испытываете, желая связать деятельность свою с голодающими. Всегда страшно: не требует ли чего от тебя особенного это исключительное положение.

Третье решение то, чтобы придти в середину людей нуждающихся и, так как естественно помогать людям тем, чего они требуют — голодающим пищей, а пищу нельзя иначе получить, как деньгами, то, несмотря на сознание греха денег, стать посредником между богатыми и бедными, не боясь самому изгваздаться по уши в нечистоте, связанной с деньгами. Решение это очень сомнительное, Я никак не думал, что изберу его. Но неизбежно был приведен к принятию его, и вот барахтаюсь в условиях, исполненных соблазна и греха, но чувствую, что не могу пока избрать первого решения, не могу, не имея силы духовной; не могу и избрать второго — оставаться безучастным.

Четвертое же решение, очень опасное, в том, чтобы, не избрав ни одного, говорить о том, что следует делать и как и, не делая ничего, осуждать и тех, и других, и третьих.

Так вот каково положение. Если вы спрашиваете меня, где служить, и имеете в виду первое решение, то вопрос ваш излишен; если бы вы имели в виду второе решение — оставаться безучастным, вы бы не спрашивали меня. Четвертого решения вы, с вашей искренностью, не можете принять. И потому остается третье: быть посредником между богатыми и нищими — помогать первым освобождаться — не препятствовать, по крайней мере, быть им Закхеями,1 не бояться испачкаться и пострадать от славы людской, и для вторых, т. е. нищих, делать то простое и неважное дело, но к[оторое] всегда тянет к себе — материально служить их нуждам в той форме, в которой способен это сделать. Что я делаю, устраивая столовые, заботясь об одежде, лошадях, о материальном благе людей, удовлетворяя ему деньгами, которые нам дают, — вы, верно, знаете, а не знаете, то можете догадаться.

Если вам не противно это, то приезжайте, будем вместе делать, помогая друг другу удерживаться от соблазнов, окружающих нас и цепляющихся со всех сторон. Много тут противного, соблазнительного, прямо совестного. Становишься в роль и благодетеля и начальства, но много есть и доброго. Возможно по крайней мере и доброе. Главное то, что я не знаю для себя иного выхода пока. Первого еще не сделал; второго не могу по слабости духовной; четвертое просто противно, п[отому] ч[то] все-таки выше этого. Так вот и решайте, любезный друг.

Если же спрашиваете о том, где больше нужда, то я думаю, что везде одинакова и так тяжела, что хуже едва ли и может быть, если иметь в виду не одно, что есть, а и то, что неизбежно будет.

Л. Толстой.

Печается по копии рукой В. Г. Черткова. Дата копии.

Аркадий