Васильевич Алехин (1854—1918) — основатель земледельческой общины Шевелево в Дорогобужском уезде Смоленской губ. См. т. 64 стр. 298.

Ответ на письмо Алехина из Петербурга от 1 декабря, в котором Алехин просил Толстого указать ему «тот пост», где он мог бы быть полезен и нужен в деле помощи голодающим.

С середины января 1892 г. Алехин принял участие в помощи голодающим, начав с командировки за хлебом в Черниговскую губ. по поручению Толстого. Вернувшись в Бегичевку, он с 20 февраля поселился в деревне Муравлянке, Скопинского уезда, вместе с Ф. А. Страховым, а после отъезда Страхова принял заведование столовыми Скопинского уезда Рязанской губ., где в селе Горлове, близ станции Кашино, Сызрано-Вяземской ж. д., устроил склад продуктов для 39 столовых.

1 Евангельский персонаж.

* 113. Н. Н. Ге (сыну).

1891 г. Декабря 11. Бегичевка.

Сведения о горохе и требования денег за него обращайте Рафаилу Алексеевичу Писареву, Тула, Губернская управа.

Если горох хороший, то за 95 коп. присылайте два вагона. Для отправки требуйте от Писарева свидетельства Красного креста для бесплатного провоза.

Л. Толстой.

Печатается по копии рукой П. И. Бирюкова из AЧ. Дата копии.

Написано в дополнение к отправленному из Москвы письму, № 110.

H. Н. Ге отвечал в письме от 14 декабря (почт. шт. ): «…Вчера я получил от Вас открытое письмо, в котором Вы пишете, чтобы я обратился к Писареву за свидетельствами. Но я уже три дня тому назад купил второй вагон гороху и телеграфировал тогда же Софье Андреевне, чтобы она выслала свидетельства, так что теперь уже лишнее писать Писареву».

114. H. Н. Страхову.

1891 г. Декабря 11. Бегичевка.

Сейчас только прочел ваше, как всегда доброе, и умное, и интересное письмо. Мы были в Москве и нынче вернулись. Да, впрочем, Вера, наша милая сотрудница и сожительница, вам всё расскажет.1

Дело наше всё растет и всё больше и больше захватывает. — Впрочем, письмо это не считайте письмом, а просьбой.

Вот в чем дело:

Одно из главных бедствий (впрочем, все главные) это погибель скота от бескормицы и, главное, рабочей силы — лошадей. Спасение лошадей в том, чтобы для них устраивать столовые, дворы, где их кормить до весны. Главный расчет тот, что если у 4-х мужиков, у каждого порознь, есть лошадь, к[отор]ую каждый порознь кормит и хочет уберечь, то кончится тем, что каждый не докормит до весны и все 4 лошади падут. Если устроить общее кормление, то на цену одной лошади из 4-х, даже если бы и двух, можно прокормить остальных. Это одно средство спасения лошадей, к[отор]ое мы стараемся организовать; другое в том, чтобы перевозить лошадей в те места, где есть корм. Это я и делаю отчасти, но затруднение в том, что провоз по удешевленному тарифу 11/4 коп. с версты за лошадь составляет огромную недоступную цифру при дешевизне лошадей и дальности расстояний. Я просил Предс[едателя] Кр[асного] Кр[еста] Кауфмана о перевозке бесплатной 80 лошадей в Калужск[ую] губ[ернию]. Он не разрешил общей меры (не ходатайствовал о ней), а прислал мне деньги на уплату железн[ой] дороги. Это любезно с его стороны, [но] не хорошо. Важна общая мера. — Теперь с нынеш[ней] почтой я получил с Кавказа от людей, занятых там изъисканием средств для спасения лошадей и заарендовавших там для этой цели 30-ть десятин пастбищ, предложение принять туда десятки тысяч лошадей для прокорма, если бы только можно было их туда доставить. Я нынче же пишу опять Кауфману, прося его об исходатайствовании бесплатного провоза. Но боюсь, что он не постарается.2 Грот, который здесь с нами,3 пишет нынче Семенову.4 Не можете ли поговорить об этом вашим сильным друзьям, из кот[орых] первый и самый важный и дельный, я думаю, Вышнегр[адский].5 Разрешение это — перевозки бесплатной на Кавказ — тем легче бы было дать, что большое количество вагонов, везущих хлеб с Кавказа, должны возвращаться назад пустыми. Отчего бы их не грузить лошадьми?

Целую вас.

Любящий вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано в ПС, стр. 439—440. Датируется на основании пометы Страхова на автографе «13 дек. 1891» п слов: «Мы были в Москве и нынче вернулись».

Ответ на неопубликованное письмо Страхова из Петербурга от 24 ноября по поводу статьи Толстого «О голоде».

1 В. А. Кузминская.

2 Письмо Толстого к Кауфману неизвестно. Кауфман отвечал 22 декабря в официальной бумаге, что докладывал «Особому комитету наследника цесаревича предложение Вашего сиятельства об организации отправки крестьянских лошадей на Кавказ для прокорма…. Особый комитет не признал, однако, возможным удовлетворить Ваше ходатайство, ввиду крайней сложности организации этого дела».

3 Н. Я. Грот приехал вместе с Толстым из Москвы в Бегичевку, где пробыл до 18 декабря, знакомясь на месте с организацией помощи голодающим.

4 Николай Петрович Семенов (1823—1904), сенатор, близкий знакомый Страхова. Семенов приходился дядей Н. Я. Гроту.

5 Иван Алексеевич Вышнеградский (1831—1895), старый товарищ Страхова по Главному педагогическому институту. В 1887—1892 гг. министр финансов.

Страхов отвечал письмами от 17 и 19 декабря.

115. С. А. Толстой от 12 декабря 1891 г.

* 116. H. H. Ге (сыну).

1891 г. Декабря 12. Бегичевка.

Если можно, приторгуйте мне кукурузы сухой 6 вагонов.

Л. Т.

Печатается по копии рукой П. И. Бирюкова из AЧ. Дата копии. Ге отвечал письмами от 18 декабря (почт. шт. ) и 24 декабря (почт. шт.).

117. С. А. Толстой от 13 декабря 1891 г.

118. В. Г. Черткову от 14 декабря 1891 г.

119. В. И. Алексееву.

1891 г. Декабря 15. Бегичевка.

Напишите, пожалуйста, почем в Харькове на ст[анции] железн[ой] дороги какое бы то ни было пшено 1-й сорт.

Лев Толстой.

Письмо ваше получил.1

На обороте: Харьков. Управление железн[ой] дор[оги]. Василию Ивановичу Алексееву.

Впервые опубликовано в сборнике «Летописи», 12, стр. 319. Датируется на основании почтовых штемпелей.

1 Письмо Алексеева от 26 ноября (почт. шт.).

Алексеев отвечал 21 декабря.

120. П. А. Усову.

1891 г. Декабря 16. Бегичевка.

Павел Александрович!

Очень благодарен вам от себя и от крестьян, кот[орым] ваше пожертвование будет очень благодетельно, за лыко. Я еще не получил его. Сейчас посылаю на станцию, где надеюсь получить накладную, и если получу, то завтра же придет и лыко. Если оно по качеству своему будет одобрено крестьянами, в чем я не сомневаюсь (дешевле оно здешних базарных цен втрое), то я тотчас попрошу вас взять еще один или и два вагона и вышлю на них имеющиеся у меня свидетельства Красн[ого] креста. — Лен тоже еще не получал. И жду получения, чтобы решить, сколько и какого выписать.

Очень, очень вам благодарен за вашу помощь нам. Дело наше растет и растет. В особенности растет нужда и требования, заявляемые к нам.

С совершенным уважением

ваш Л. Толстой.

Впервые опубликовано в ПТС, II, стр. 134—135. Датируется на основании почтового штемпеля, указанного в публикации в сборнике «Лев Толстой и голод», стр. 143 (конверт не сохранился).

Павел Александрович Усов (1843—1892) — в 1880-х годах управляющий Сызрано-Вяземской железной дороги. В 1891—1892 гг. жил в своем имении «Лужки» под Калугой. 19 декабря 1891 г. Усов посетил Толстого в Бегичевке (см. т. 52, стр. 60), весной 1892 г. виделся с ним в Москве.

Ответ на письмо Усова от 10 декабря, сообщавшего, что он отправил через Калужское управление общества Красного креста вагон лыка и вагон льна, как свое пожертвование на нужды голодающих.

* 121. Е. В. Джунковской.

1891 г. Декабря середина. Бегичевка.

Уже давно получил ваше письмо, дорогая Елизавета Владимировна, и до сих пор истинно не успел не только ответить, но как должно прочесть и понять его. Тогда, при получении, я только пробежал его и сказал себе, что надо, когда будет время, прочесть и ответить. И время это нашлось только нынче, после поездки в Москву и многой суеты после возвращения.

Думаю, что понимаю вас вполне, по крайней мере сердцем чувствую вашу боль и неизбежность вопросов, к[оторые] представляются вам. Особенно живо, понятно и трогательно мне ваше возмущение против бога. Богом же вы отрицаете бога. Бог есть любовь и вместе с тем любовь есть бог. Только любовью мы можем познать бога, и бог открывается, проявляется нам только любовью. И вот в вас зажглась эта любовь, эта искра божия, разгорелась (любовь к вашим детям), вы несомненно познали, что эта любовь есть высшее доступное человеку божественное состояние и вдруг предмет этой любви исчез из области наших плотских чувств, и вам кажется, во 1-х, что исчезла сама любовь (сам бог), хотя она в вашей печали еще сильнее в вас, и, во 2-х, что бог уничтожил вашу любовь, тогда как бог есть любовь и потому не может уничтожить любовь. Если это вам кажется, то оттого, что в вашей любви к детям было не всё божеская любовь, а примешивалось человеческое эгоистическое чувство. Страдать заставляет вас это эгоистическое чувство. И еще оттого, что вы не верите в бога любви, того, к[оторый] кроме блага ничего не может дать вам, а страдание свое приписываете ему. Если бы в комнате никого не было, кроме человека, в любви к[оторого] я уверен, и я почувствовал, что меня ударили сзади, я бы подумал, что упало на меня что-нибудь или взошел кто-нибудь, но никак не приписал бы удар тому, в любовь к[оторого] я верю.

Я стар и близок к смерти. В моей жизни была самая близкая мне смерть моего брата. Эта смерть и всё связанное с вей осталась одним из лучших воспоминаний моей жизни.1 То же недавно случилось со мной при смерти того прекрасного человека, Раевского, у к[оторого] мы жили в Б[егичевке], вместе работали, к[оторого] я полюбил вновь (я знал и любил его прежде) так, как я думал, что я уже не способен любить, и к[оторый] умер на-днях на моих руках. Воспоминания о нашей взаимной любви и дружной работе в последний перед его смертью месяц останутся наверно лучшими в моей жизни.

Но где они, мой брат, ваши дети? Где те, к[оторых] мы потеряли из вида. Ведь нельзя, милый друг Лизавета Владимировна, сказать нам этого. Нельзя, п[отому] ч[то] это секрет, касающийся всех нас и к[оторый] нельзя поверить нам. Если бы мы знали, где они — любимые наши, мы бы знали и где и что будем мы. А если бы мы это знали — не было бы жизни. Жизнь есть движение вперед, а движение только тогда движение вперед, когда мы из известного переходим в неизвестное. Таково всё движение жизни; завтрашний день в его истинном значении для меня, для моей души — не внешние события, что я буду с тем же лицом, телом, в том же платье, в том же доме и т. п. — есть движение в неизвестное — только довольно близкое,