Горбунов (1861—1931), старший брат И. И. Горбунова-Посадова. С начала 1900-х годов до 1916 г. состоял в труппе московского Малого театра. См. т. 65.
2 И. И. Горбунов-Посадов во время своего пребывания в Ясной Поляне 21—25 июня читал рукопись статьи «Царство божие внутри вас». В письме от 6 июля (почт. шт.) он предлагал внести изменения в начало шестой главы статьи (в окончательном тексте — четвертой главы), находя изложение этого места неудовлетворительным. Толстой изменил это начало, но не так, как советовал Горбунов. См. тт. 52 и 28.
3 Работа Толстого над книгой «Царство божие внутри вас».
4 Статья Толстого «Первая ступень», написанная вместо предисловия к русскому переводу книги X. Уильямса «Этика пищи». См. т. 27.
5 Мария Федоровна Симонсон (1867—1903), слушательница Высших женских курсов в Петербурге; в 1889 г. жила в Смоленской общине Шевелево (см. т. 65); с 1890 г. гражданская жена Митрофана Семеновича Дудченко. В мае 1891 г. была выслана харьковским губернатором, за нежелание оформить свой брак религиозным обрядом, с хутора Дудченко в Сумском уезде Харьковской губ. в Тверь. Получив вскоре освобождение, она в июле 1891 г. вернулась к мужу, заехав предварительно в Петербург, где виделась с И. И. Горбуновым.
8. В. Г. Черткову от 20? июля 1891 г.
* 9. Е. В. Буткевич.
1891 г. Июля 14…21. Я. П.
Дорогая Евгения Васильевна,
Пишу вам не своей рукой не по нездоровью, а потому, что позирую и пользуюсь временем. Очень рад был услышать, что у вас благополучно родился сын.
На ваш вопрос о крещении мне очень легко ответить. Такие дела, как крещение, не носящие сами в себе свое значение, как, например, пища, одежда, даже образование, могут делаться только тогда, когда делающий их твердо верит,в их необходимостъ; всё равно для себя или для другого они делаются. Нельзя об этих делах рассуждать так, как о пище, например, что хорошо или нет, много или мало покормить человека. В этих делах — крещения или причастия — нет середины: или это дело первейшей важности, или это не только глупость, но и гадкий обман, и потому в этих делах нельзя делать соображений о том, насколько это может быть полезно, а если верить, то исполнять это, несмотря ни на какие преграды, если же не веришь и считаешь это обманом, то ни в каком случае не делать этого. Родитель (он или она), который верит, ни в каком случае не оставит своего ребенка не крещеным, сам окрестит его. Тот же, который не верит, как я или ваш муж, и считает это обманом, не может, именно не может сделать этого, и потому с этой стороны вопрос решается самым простым образом: надо делать только то, чего не можешь не сделать, и не требовать от другого, чего он не может сделать. Соображения же о документах и о бумагах и что может из этого выйти не имеют никакого значения, потому что мы не можем угадать того, что с нами будет через день, тем менее можем предвидеть, что будет с нашим сыном через двадцать лет. Вы скажете, что обрекаете мальчика на нравственные мученья, потому что у него не будет документов (что весьма сомнительно), а я скажу и несомненно, если он будет правдивый человек, чего мы желаем, то нравственные мучения произойдут не от отсутствия документов, а оттого, что ему надо будет, как все мы, страданием выдираться из той лжи, в которую мы вросли, но, и главное, страдать и стыдиться за ту ложь, которую сознательно проделали над ним его родители.
Печатается по подлиннику, написанному рукой T. Л. Толстой с поправками Толстого. По словам адресата, на отдельном листке была приписка в несколько строк рукой Толстого с его подписью, но она затерялась. Дата определяется почтовым штемпелем получения на письме E.В. Буткевич и словами в письме Толстого о том, что он «позирует». Художник Репин и скульптор Гинцбург, которым ежедневно позировал Толстой, уехали из Ясной Поляны: первый 16 июля, второй вечером 21 июля.
Евгения Васильевна Буткевич, рожд. Рахманова (1861—194…) — сестра врача В. В. Рахманова (см. прим. к письму № 90), с 1887 г. жена Андрея Степановича Буткевича (см. прим. 1 к письму № 13). С. Толстым познакомилась в его хамовническом доме в Москве в 1887 г.
Ответ на письмо Буткевич от 13 июля (почт. шт.), в котором она извещала о рождении у них сына Виктора и спрашивала Толстого, следует ли ей крестить ребенка. Сообщала о просьбе своего мужа «хоть этого оставить некрещеным» и высказывала ряд доводов в необходимости «крещения».
10. Н. Н. Ге (отцу) и H. Н. Ге (сыну).
1891 г. Июля 21. Я. П.
Милые, дорогие друзья Никол[ай] Н[иколаевич] и Количка.
Каждый день думаю о вас, хочу писать и всё откладываю. А хочу писать, п[отому] ч[то] вы оба одни из самых близких по духу людей, с к[оторыми] мне легко всегда и радостно общаться. Ну, во-первых, обращаюсь к Н[иколаю] Н[иколаевичу]. Сюжеты ваши мне нравятся. Не нравится одно, что так много нужно для картин. Жизни не много нам осталось. Холсты расписать много есть мастеров, а выразить те моменты евангельских истин, к[оторые] вам ясны, я не знаю никого, кроме вас. Это одно. Другое об ищущих людях. Они тяжелы. Я знаю, что они тяжелы. Не говоря, какой и что, но мне скажут: вот человек хочет изменить жизнь, жить по-божьи и хочет для этого с вами видеться, говорить. Первое чувство неприятное. Думается иногда, что это дело открыто всякому, и я тут ничего помочь не могу, но потом говорить себе: тебе неприятно, так тем более ты должен сделать то, что может быть ему нужно. Но что делать, не знаешь. И больше[й] частью при этом совестно.
Спасибо, Количка милый друг, что написали мне и то, что вам хорошо. Помогай вам бог. Коли бы вы знали, как я вам завидовал бы, коли бы позволял себе завидовать и вам. Я нынешний год очень слаб физически, занят своим писаньем,1 к[оторое] не кончено, но подвигается, и сверх этого одолеваем гостями всяких сортов. И вы не можете себе представить, как теперь, во время уборки, мне скверно, совестно, грустно жить в тех подлых, мерзких условиях, в к[оторых] я живу. Особенно вспоминая прежние года. — Всё это время был у нас Репин, попросился приехать. В это же время Стасов2 просил принять Гинцбурга, и Репин писал с меня в комнате и на дворе и лепил, и Гинцбург лепил и еще лепит. Репина бюст кончен и отлит и хорош, а Гинцбурга до сих пор не хорош. Репин хорошая художественная натура, но совсем сырая, нетронутая и едва ли он когда проснется. Ну, пока прощайте.
Пишите. Целую вас. Л. Толстой.
Анне Петровне3 и Гапке4 передайте мой привет.
Впервые два больших отрывка опубликованы в «Книжках Недели» 1897, 8, стр. 185—186; полностью напечатано в ТГ, стр. 141—143. Датируется на основании пометы на подлиннике неизвестной рукой, совпадающей с датой машинописной копии из AЧ.
Николай Николаевич Ге (1831—1894) — художник. См. т. 63, стр. 160—161.
Николай Николаевич Ге (1857—1940) — старший сын художника. См. т. 63, стр. 208.
Ответ на письма: Ге (отца) от 7 июля и Ге (сына), несохранившееся. Художник Ге писал: «Хлопот у меня много, я затеял переделку в студии и устроил верхний свет. Скоро уже кончается работа, и я в тишине начну новую картину. Какую — не знаю. Одну — ту, что вам рассказывал: «Среди вас стоит Некто, которого вы не знаете», а другую — «Ночное заседание синедриона для осуждения Христа». Сию минуту последняя меня очень интересует» (В. В. Стасов, «Николай Николаевич Ге, его жизнь, произведения и переписка», М. 1904, стр. 357—358). Первый из упомянутых здесь замыслов не был осуществлен; по второму была написана картина «Суд».
1 «Царство божие внутри вас».
2 Владимир Васильевич Стасов.
3 Анна Петровна Ге, рожд. Забелло (1832—1891), жена художника Ге.
4 Агафья Игнатьевна Слюсарева (1856—1903), крестьянка Черниговской губ., гражданская жена Н. Н. Ге (сына).
* 11. А. В. Дольнеру.
1891 г. Июля 12…21. Я. П.
Очень рад был получить от вас известие, дорогой Анатолий Константинович,1 и узнать о вас, о том, как вы живете и отчасти думаете. О журнале я хотел отвечать, да ответ должен был быть отрицательный, а за другими делами я и вовсе забыл ответить. По моему мнению, журналов всяких слишком много, и все они ни на что не нужны. Издавать же журнал есть страшная, развращающая работа, на кот[орую] нужно большую энергию, опытность и много денег. Дело же самое ни на что не нужно. Если люди имеют что сказать, то существует бесчисленное количество газет и журналов, к[оторые] не знают, чем наполнить свои столбцы. Пожалуйста, передайте это мое мнение Александру Ивановичу и попросите его извинить меня за то, что не отвечал ему.2
Мнение Озмидова3 о том, как почему-то не надо бороться, я знаю и не одобряю. — Человеку указан идеал добра — человек находит этот идеал в своем сердце, и истинная жизнь человека состоит в всё большем и большем приближении к этому идеалу. Инерция прошедшей жизни, страсти, слабости мешают человеку приблизиться к этому идеалу, так как же ему не бороться с привычками, страстями, слабостями?
Если под этим разумеется то, что человеку не надо бороться, не зная зачем, — что человеку не надо стараться работать в темноте, а надо стараться зажечь свет и тогда работать, что человеку надо не только бороться, но и просвещать себя, уяснять идеал, увеличивать свою любовь к нему; если так, то это справедливо.
Но борьба всегда будет: всегда, если человек движется вперед, будет состояние по отношению некоторых добродетелей, которые он приобретает, — падения, раскаяния, борьба. Без этих признаков не бывает движения вперед. У меня, по крайней мере, не бывало.
Не читайте, пожалуйста, логики. Глупее этой науки нет никакой.
Очень рад был узнать о вас, пишите чаще о себе. Пока прощайте.
Любящий вас.
Печатается по машинописной копии из AЧ. Датируется на основании письма Дольнера, на которое отвечает Толстой, и записи в Дневнике Толстого 22 июля о написанных им письмах (см. т. 52).
Анатолий Владиславович Дольнер (1867—1896) — воспитанник Академии художеств; в 1889 г. работал сельским учителем в Воронежской губ.; в 1890 г., уволенный по неблагонадежности, уехал в Одессу. См. тт. 64 и 65.
Ответ на письмо Дольнера от 10 июля (почт. шт.), в котором Дольнер, по просьбе организатора Общества трезвости в Одессе А. И. Ярышкина, спрашивал, получил ли Толстой письмо Ярышкина, уведомлявшего о постановлении совета одесского Общества трезвости издавать свой журнал.
