ним с 1890 г. Жил в то время в Берлине. См. о нем в т. 65. В мае — августе 1893 г. переводил книгу Толстого «Царство божие внутри вас».

1 В двенадцатой главе книги «Царство божие внутри вас» Толстой описал свою встречу 9 сентября 1892 г. на станции Узловой, Сызрано-Вяземской ж. д., с карательным поездом, направлявшимся во главе с тульским губернатором Н. А. Зиновьевым на «усмирение» крестьян (см. письмо № 349), и сравнил это событие с прежде совершенной орловским губернатором Неклюдовым экзекуцией над крестьянами Орловской губ., оказавшими противодействие незаконным действиям помещика И. Н. Пущина. См. письмо № 515, а также т. 67, письмо к Н. С. Кашкину от 18 августа 1894 г. Об исправлениях в этой главе, упоминаемых в данном письме, см. в т. 28.

* 515. A. H. Дунаеву.

1893 г. Августа 22. Я. П.

Получил ваше хорошее письмо, дорогой Александр Никифорович. Вы верно указали ту главную помеху, кот[орая] стоит у всех нас более или менее на дороге исполнения воли бога. Но, читая конец вашего письма, где вы воздаете такую неумеренную хвалу мне и моей книге, я невольно посмеялся, подумав, что вы тут же, в том же письме, где сознаете свой грех, тут же и совершаете его: делаете инстинктивно то, что должно привлечь к вам любовь того, кого вы хвалите. И я отдаюсь этому чувству и всегда вместе с тем возмущаюсь против него. Трудно это, но юродство, именно вызывание хоть не отталкивающих чувств, а равнодушия, есть то, что нам нужнее всего. И удивительное дело, то, что нам полезно, полезно и для других. Сказать человеку приятное, привлечь его к себе, потворствовать своей слабости и, большей частью, вредить ему; и напротив, сказать ему жесткую правду, оттолкнуть его, победить свою слабость, и ему сделаешь добро, иногда такое, к[оторое] изменит всю его жизнь. —

Надеюсь, что вы теперь поправились. Посмотрел бы я на вас, как вы там одни живете. У нас всё по-старому. Книга переводится. Мне указали некоторые неточности в 12 главе, кот[орые] могли бы слишком обрадовать врагов истины, и я поправил их и послал. А в иностранные газеты попала выписка из 12 главы: расправа Неклюдова, и начались толки и всякие клеветы и обиды. Я рад, что жена сначала поволновалась, но теперь как будто поняла и приготовилась нести все последствия твердо.

Целую вас и желаю не тяготиться — жить больше той стороной себя, для кот[орой] нет разницы в условиях жизни.

Любящий вас Л. Толстой.

Наши все вам кланяются.

На конверте: Нижний Новгород. Отделение Торгового банка, Александру Никифоровичу Дунаеву.

Датируется на основании почтовых штемпелей.

Ответ на письмо Дунаева от 19 августа 1893 г., в котором Дунаев писал, что в жизни ему более всего вредит то, что он добивается хорошего к нему отношения людей. В конце письма Дунаев сообщал свое восторженное впечатление от чтения книги Толстого «Царство божие внутри вас».

516. В. Г. Черткову от 23 августа 1893 г.

* 517. М. Ф. Кудрявцевой.

1893 г. Августа 24. Я. П.

О духовном лечении некоторые говорят слишком много, т. е. приписывают ему слишком большое значение, но несомненно то, что в каждой болезни духовная сторона, воображение и обусловливаемая им деятельность нервов играют важную роль и могут, смотря по человеку, составлять от 10 до 80 и больше процентов всего страдания. И потому я думаю, что духовное воздействие, самовнушение, основанное на всегдашней готовности к смерти и к страданиям, равнодушие и презрение к болезни, незамечание ее может значительно уменьшить все эти прибавляемые воображением проценты страдания.

Я это немножко испытывал на себе. Если только удастся не думать о болезни и вообще о себе, то половины, а то и больше ее нет.

Прощайте, дай вам бог того, что себе больше всего всегда желаю — такого душевного состояния, при котором помнил бы только то дело, которое требуется от меня, а не думал бы о его последствиях и о себе. Я так понимаю слова: и не надежен для царства божьего взявшийся за плуг и оглядывающийся назад.

Печатается по копии рукой В. Г. Черткова в рукописной тетради № 1 (стр. 40—41) из AЧ. Дата копии.

Мария Федоровна Кудрявцева (ум. в 1900 или 1901) — жена врача Петра Григорьевича Кудрявцева, жившая в станице Кавказской, Кубанской области, знакомая Толстого с 1890 г.

Письмо М. Ф. Кудрявцевой, на которое отвечает Толстой, неизвестно.

518. М. А. Сопоцько.

1893 г. Августа 24. Я. П.

Дорогой Михаил Аркадьевич,

Нынче только — 24 авг[уста] получил в одно время и ваше маленькое письмо и большое с отчетом и письмом к Цебриковой.1 Спасибо за отчет. Пав[ел] Ив[анович] приобщит его к общему.2 Он теперь в Костроме и на-днях приедет. Деньги в пекарню посланы и также пошлются от вас 15 р. вашей матушке.3 Цебриковой тоже письмо посылается.

За вашу помощь нам и вашу дружбу ко мне я в душе своей благодарю вас очень и очень, т. е. не то, что благодарю, а радуюсь тому, что узнал ж полюбил вас. Теперь о том, что вы пишете Ц[ебриковой] о ваших планах.

Чувство, вызываемое во мне этим вашим намерением, двоякое: одобрения, сознания того, что лучше этого сделать ничего нельзя, и страха за то, что нехватит сил, что нет в душе того, что сделает вам эту жизнь радостью. Как зажигать костер страшно, когда одна спичка, и не знаешь, зажжешь ли весь костер, или потушишь ее. Вы — это спичка, и если вы будете гореть, хоть тлеться, ожидая времени и передавая свой огонь другим, то вы благую часть избрали. Но что если сама спичка сыра или нет на ней достаточно фосфора. Главное то, есть ли у вас сознание возможности жить только тем, чтобы служить людям? И не людям только, а богу, т. е. исполнять то, чего хочет от вас тот, кто послал вас в эту жизнь? Нет ли у вас стремления в этой другой более энергичной, близкой к природе жизни найти для себя больше счастья? Нет ли тут, что страшнее всего для молодого, сильного человека, полового соблазна? — Взвесьте всё это, милый друг, и хорошенько проверьте себя. Не потому, чтобы это было очень страшно, страшного ничего нет. Страшнее гораздо — поступить в университет, или в чиновники, или сотрудники газеты; страшного ничего нет, если бы даже и, пожив этой жизнью, вы бросили ее. Но страшно то, чтобы, начав жить такою полной и твердой жизнью, вы бы вдруг отреклись от нее, признав ее невозможной только п[отому], ч[то] захотели от нее не того, что она может дать, или взялись за нее, сами не будучи готовы к ней. Как бы человек бросил самородок золота только п[отому], ч[то] не умеет или недостало терпения выделить его. То, что вы пишете о том, что нам надо растаять в народе, совершенно справедливо, что если мы сахар, то только затем, чтобы распуститься там, где его нет. Но этого мало. Главное то, что, только слезши с шеи народа и став с ним рядом, можно при известной степени искреннего нравственного развития, можно не то, что найти спокойствие, но перестать краснеть за каждый час своей жизни. Это всё так, но кроме этого для вас тут еще вопрос, как вы отнесетесь к требованиям своей семьи помогать ей? Всё это вопросы самые внутренние, в кот[орых] судья — один вы.

Подумайте хорошенько, прикиньте все эти вопросы к такому положению, в котором вы бы были накануне верной смерти, что бы вы сделали, если бы знали, что завтра умереть: поехали бы в Москву, чтобы исполнить желание отца или матери, или остались там, где вы теперь.

Главное, подумайте 20, 100 раз о женитьбе. Связать свою жизнь с жизнью другого человека половою связью для нравственно чуткого человека есть самый значительный и чреватый последствиями поступок, который только может совершить человек. Жениться надо всегда так же, как мы умираем, т. е. только тогда, когда невозможно иначе. И знайте, что то, что притягивает нас к крестьянской жизни, то не в женщине крестьянской, а напротив, в ней, женщине крестьянской, то самое, что отталкивает нас от нашей господской жизни. Оно сидит в ней, не проявляясь только под гнетом нужды и насилия.

Кончится рабочая пора, вам можно будет заняться интеллигентною работой. Есть ли она у вас и какая? Не побываете ли у нас? Хотелось бы повидать вас и поговорить не на бумаге, а глядя в глаза.

Пока прощайте. Наши все кланяются.

Любящий вас Л. Толстой.

24 авг. 1893 г.

Жена просит книги, к[оторые] вы брали, возвратить.

Часть письма с начала, кончая словами третьего абзаца «судья — один вы» и приписка после даты печатаются по автографу, остальная часть — по копии рукой М. А. Сопоцько. Полностью автограф не сохранился. Опубликовано впервые в сборнике «Летописи», 2, стр. 132—133.

Михаил Аркадьевич Сопоцько (р. 1869) — в то время сочувствовавший взглядам Толстого бывший студент Московского университета, исключенный за участие в студенческой демонстрации в марте 1890 г. В 1894—1896 гг. неоднократно привлекался как «неблагонадежный» и дважды был высылаем в Вологодскую губ. Со второй половины 1890-х гг. резко изменил свои взгляды, склонившись к православию и сотрудничая в реакционных органах печати (псевдоним «Сырокомля-Сопоцько»). В 1906 г. вступил в черносотенный «Союз русского народа». С 1911 г. врач. После 1917 г. белоэмигрант. С Толстым лично познакомился в марте 1892 г.; с октября 1892 г. до августа 1893 г. работал с Толстым на голоде в Ефремовском уезде Тульской губ.

В конце 1896 г. Сопоцько впервые выступил в печати против Толстого, напечатав брошюру «Плоды учения гр. Л. Н. Толстого», приложенную, по распоряжению К. П. Победоносцева, к журналу «Церковные ведомости», выпущенную затем Синодом в четырех изданиях и переизданную в Туле. В этой брошюре Сопоцько проявил еще некоторую сдержанность в выпадах против Толстого; но позднее в своих статьях в черносотенной газете «Русское знамя» и в основанных им в 1908 г. журналах «Студент-христианин» и «Врач-христианин» он выступал с грубой и резкой бранью на Толстого.

Ответ на два недатированных письма Сопоцько, в которых Сопоцько писал о делах, связанных с ликвидацией дела помощи голодающим, и прилагал отчет; сообщал также о планах своей жизни.

1 Мария Константиновна Цебрикова (1835—1917), племянница декабриста Н. Р. Цебрикова, писательница народнического направления; участница «Посредника» (см. т. 87). Письмо к ней Сопоцько неизвестно.

2 Толстой имеет в виду подписанный им и П. И. Бирюковым 17 октября 1893 г. «Отчет Л. Н. Толстого об употреблении пожертвованных денег с 1 января 1893 г.». Напечатан в газете «Русские ведомости» 1893, №