христианской науки, как знание языков, то знание, которое дает возможность общения и единения с наибольшим количеством людей. Я не раз видал, как люди становились во враждебные отношения друг к другу только от механического препятствия к взаимному пониманию. И потому изучение эсперанто и распространение его есть несомненно христианское дело, способствующее установлению царства божия, того дела, которое составляет главное и единственное назначение жизни человеческой.
Лев Толстой.
27 апреля 1894.
Печатается по подлиннику, написанному рукой И. М. Трегубова. Дата и подпись рукой Толстого. На подлиннике надпись адресата: «Получено от г-на Трегубова из Москвы 1894 г. 6 мая. — Василий Кравцов». Кроме подлинника, сохранился черновик-автограф, несколько отличный от окончательного текста. Впервые опубликовано в газете «Неделя» 1894, № 24 от 12 июня, стр. 767—768.
Василий Львович Кравцов — участковый мировой судья в г. Воронеже.
Ответ на письмо Кравцова от начала апреля 1894 г. (не сохранившееся в АТ), написанное от имени кружка приверженцев языка эсперанто).
1 Эсперанто — искусственный язык, изобретенный варшавским врачом Л. Л. Заменгофом.
2 Воляпюк (Volapuk) — искусственный язык, изобретенный в 1880 г. пастором И. М. Шлейером.
106. Бернгарду Эйленштейну (Bernhard Eulenstein).
1894 г. Апреля 27. Москва.
В ответ на письмо ваше от 23 марта1 с особенным удовольствием спешу сообщить вам следующее:
Я знаю Генри Джорджа2 со времени появления его «Social Problems».3 Я прочел их и был поражен верностью его основной мысли и исключительной, не имеющей себе подобной в ученой литературе ясностью, популярностью и силой изложения и, в особенности, тем, тоже исключительным в ученой литературе, христианским духом, которым проникнута вся книга. Прочтя эту книгу, я возвратился назад по времени и прочел «Progress and Poverty»,4 и еще более оценил значение деятельности Генри Джорджа.
Вы спрашиваете моего мнения о деятельности Генри Джорджа и его системе единой подати. Мнение мое на этот счет следующее: человечество постоянно движется вперед в смысле уяснения своего сознания и установления форм жизни, соответственных этому изменяемому сознанию. И потому в каждый период жизни человечества происходит, с одной стороны, процесс уяснения сознания и, с другой стороны, осуществления в жизни того, что уяснено сознанием.
В конце прошлого столетия и в начале нынешнего происходил в христианском человечестве процесс уяснения сознания относительно рабочего сословия, находившегося в различных видах рабства, и процесс установления соответственных выясненному сознанию новых форм жизни: уничтожения рабства и замены его свободным наемным трудом; в настоящее время происходит5 процесс уяснения сознания людей по отношению пользования землею, и скоро должен наступить, как мне кажется, процесс осуществления этого сознания в жизни.
И в этом-то процессе, как уяснения сознания по отношению пользования землею, так [и] по отношению осуществления этого сознания, составляющем главную задачу нашего времени, передовым человеком, руководителем движения был и есть Генри Джордж. В этом его огромное и первостепенное значение. Он содействовал своими прекрасными книгами и уяснению сознания людей относительно этого вопроса и постановке его на практическую почву.6
Но при уничтожении возмутительного права собственности на землю повторяется совершенно то же, что на нашей памяти происходило с уничтожением рабства. Правительство и правящие классы, зная,7 что с земельным вопросом связано их выгодное и преобладающее положение в обществе, правительство и правящие классы, делая вид, что они озабочены благом народа, учреждая кассы рабочих, инспекции, подоходные налоги, даже 8-часовой рабочий день, старательно игнорируют вопрос земельный и даже с помощью своей покладистой, доказывающей всё, что им нужно, науки, утверждают, что земельная экспроприация бесполезна, вредна, невозможна. Совершается вполне то же самое, что было с рабством. Люди начала нынешнего столетия и конца прошлого уже давно чувствовали, что рабство есть ужасный, возмущающий душу анахронизм; но quasi-религия и наука доказывали, что в рабстве нет ничего дурного, что оно необходимо, или по крайней мере то, что его уничтожать еще преждевременно. Теперь то же самое совершается по отношению земельной собственности. Точно так же quasi-религия и quasi-наука доказывают, что в земельной собственности нет ничего дурного и нет никакой надобности уничтожать ее.
Казалось бы, должно бы быть ясно каждому образованному человеку нашего времени, что исключительное право на землю людей, не работающих на ней и лишающих доступа к ней сотни и тысячи бедствующих семей, есть дело прямо столь же злое и подлое, как обладание рабами, а между тем мы видим quasi-образованных, утонченных аристократов, английских, австрийских, прусских, русских, пользующихся этим жестоким и подлым правом, не только не стыдящихся, но гордящихся этим. Религия благословляет такое обладание и наука политико-экономическая8 доказывает, что это так и должно быть для наибольшего блага людей. Заслуга Генри Джорджа в том, что он9 не только разбил все те софизмы,10 которыми религия и наука оправдывают земельную собственность, довел вопрос до последней степени ясности, при которой не признать незаконности владения землей нельзя иначе, как заткнув себе уши, но и в том, что первый дал указание на возможность разрешения этого вопроса. Он первый дал ясный и прямой ответ на те обычные отговорки, которые употребляются врагами всякого прогресса и состоящие в том, что требования прогресса суть мечты, непрактические, неприложимые.
Проект Генри Джорджа уничтожает эту отговорку, ставя вопрос так, что завтра же могут быть собраны комитеты для рассмотрения и обсуждения проекта и преобразования его в закон. В России, например, обсуждение вопроса выкупа земли, или отобрания ее бесплатно для национализации ее, может быть начато завтра, и точно так же, с различными перипетиями, решено так же, как был разрешен 33 года тому назад вопрос освобождении крестьян. Людям разъяснена необходимость изменения положения и показана возможность этого (могут быть и изменения, поправки в системе single tax, но основная мысль исполнима), и потому они не могут не сделать того, чего требует их разум. Нужно только, чтобы мысль эта стала общественным мнением,11 а чтобы она стала общественным мнением, нужно распространять и уяснять ее, то самое, что вы и делаете и в чем я всей душой сочувствую вам и желаю успеха.
Лев Толстой.
Апрель 1894 г.
Письмо сохранилось в трех последовательных редакциях: 1) черновик рукою Толстого, без окончания письма; 2) копия с черновика, сделанная рукою М. Л. Толстой, с многочисленными поправками и вставками рукою Толстого; 3) копия с этой копии рукою И. М. Трегубова, с датой: «(Апрель 1894)» и с многочисленными поправками и вставками Толстого. Печатаем по этой копии, послужившей оригиналом для английского перевода, напечатанного Э. Кросби в «The Sterling library» 1894, № 28 от 8 октября н. ст., Нью-Йорк, с датой: «Moscow. April 27, 1894». Местонахождение немецкого подлинника (в переводе М. Геца, см. письмо № 147) неизвестно. Опубликовано впервые на русском языке под заглавием «О взглядах Генри Джорджа на земельную собственность» в издании М. К. Элпидина. Л. Н. Толстой, «Ненапечатанное заключение к последнему отчету о помощи голодающим», Женева, 1895, стр. 10—14.
Бернгард Эйленштейн — немецкий последователь Генри Джорджа, автор книг, посвященных его системе единого налога на землю.
1 Письмо Эйленштейна, на которое отвечает Толстой, не сохранилось.
2 Генри Джордж (1839—1897) — американский буржуазный экономист и публицист, автор теории решения общественных противоречий установлением «единого налога» с ценности земли.
3 «Social problems», Лондон, 1884 — «Общественные задачи», пер. С. Д. Николаева, изд. «Посредник», М. 1907. См. статью Толстого «Единственное средство», т. 35.
4 «Progress and Poverty. An inguiry into the cause of industrial depressions and of increase of want with increase of wealth. The remedy», Лондон, 1885. В русском переводе: «Прогресс и бедность. Исследование причины промышленных застоев и бедности, растущей вместе с ростом богатства. Средство избавления», пер. С. Д. Николаева, изд. Пантелеева, Спб. 1896.
5 Зачеркнуто в 3-й ред.: захватывая всё большее и большее количество людей.
6 Зачеркнуто во 2-й ред.: Я не сторонник государственного насилия и полагаю, что государственная форма есть форма отжившая и долженствующая в скором времени уступить место другому устройству жизни; но нельзя отрицать того, что, пока существует государственное насилие, меры, принимаемые им, менее согласны с движением человечества, и что потому желательны такие меры, которые содействуют осуществлению форм, соответствующих настоящему сознанию человечества; и потому желательны меры, которые бы поощряли разрешение земельного вопроса в том смысле, в котором, очевидно, требует его самая простая справедливость.
7 Зачеркнуто в 3-й ред.: в глубине души, что в земельном вопросе заключается разрешение всех социальных вопросов и потому разрушение всех их привилегий.
8 Зачеркнуто в 3-й ред.: поставляет им для этого готовые софизмы.
9 Зачеркнуто в 3-й ред.: как знаменитые борцы за свободу в Америке, Англии и России — Чанинг, Гаррисон, Вильберфорс, наши декабристы,
10 Зачеркнуто в 3-й ред.: которые выставляют в защиту земельной собственности, и защитники ее уже не спорят, а только стараются замалчивать его,
11 Зачеркнуто в 3-й ред.: и вы делаете это, и я тоже делаю это — считаю это своей священной обязанностью.
107. Н. Я. Гроту.
1894 г. Апреля 28. Москва.
Очень рад был получить ваше доброе письмо, дорогой Николай Яковлевич; я рад был почувствовать, что vous me manquez1 в Москве, и действительно с самыми хорошими чувствами вспоминал о вас. Как интересно и справедливо всё, что вы пишете об отношении народностей в том краю, где вы живете. Как вы знаете, этот вопрос патриотизма много занимал меня в последнее время. Он, как и все вопросы самые важные, кот[орые] неизбежно требуют от людей известного отношения к ним, представляется как будто старым и давно решенным, а между тем — есть вопрос самый новый и допускающий самые неожиданные соображения. Так, например, одни люди считают несомненным необходимость признания патриотизма и с презрением относятся ко всем не признающим этого, а между тем доводы против патриотизма до такой степени ясны и очевидны, что их невозможно опровергнуть и можно только обойти умалчиваньем и показываньем вида, что в пользу патриотизма существуют всеми признанные, неопровержимые аргументы, а их-то и нет.2
Прочел я внимательно ваши лекции о Платоне,3 на мой взгляд они очень интересны, прямо поучительны для того круга людей, для которых назначаются наши издания.4 Я по себе проверил это, узнав из них многое, чего не знал, и изложение, как и всегда у вас, очень хорошо. Но есть кое-что, по-моему, для нашей цели излишнее: вступление, общий взгляд на задачи философии вообще и Платона в особенности. Излишни тоже подробности об источниках и критика их и, само собой, некоторые формы обращения к аудитории. Если бы оставить биографию и изложение сущности философии Платона, как она у вас есть, то это вышла бы превосходная книга, за которую не только издатели Посредника, но и все ее будущие читатели будут вам очень благодарны.5
Если бы вы сделали это приспособление для издания сами, это было
