не может быть установлено иначе, как прежде всего в наших собственных сердцах тем, что мы будем стремиться быть совершенными, как совершен отец наш небесный.

Пожалуйста, сообщите, много ли у вас единомышленников. Живо ли религиозное чувство среди английских рабочих? Не заглушено ли оно социалистическими учениями? Мне очень нравится, как вы толкуете различие между христианством и социализмом. Нельзя достаточно настаивать на нем. Для того, чтобы христианство было могущественным, оно должно быть свободным от всякой примеси как догматизма, сентиментализма и евангелизма, так и социализма, анархии или филантропизма.

Простите мой плохой английский язык и примите уверения в моей сердечной симпатии к вам.

Лев Толстой.

Печатается по тексту, впервые опубликованному в Англии в книге J. С. Kenworty «Tolstoy: hes life and works» («Толстой. Его жизнь и сочинения»), Лондон, 1902, стр. 240—241. Письмо ошибочно помечено в книге Кенворти как полученное им 24 марта 1894 г. Дата определяется на основании записи в Дневнике Толстого от 15 мая 1894 г., см. т. 50.

1 Письмо вызвано прочтением книг Джона Кенворти: «From Bondage to Brotherhood. A Message to the workers» («От рабства к братству. Послание к рабочим»), Лондон, 1894, и сборника статей Кенворти под заглавием «The Christian Revolt» («Христианское восстание»), Лондон, 1894.

137. A. Л. Флексеру (Волынскому).

1894 г. Мая 23. Я. П.

Получил ваше письмо и очень рад тому, что вы высказали мне в нем свою задушевную мысль и намерения. Один выход для евреев, и еще более для их гонителей, в том, чтобы соединиться в истине, во всей доступной сознанию человечества истине, т. е. впереди, а не в той истине, кот[орая] когда-то прежде была истиною. И потому все, кто работает для привлечения людей к этой истине и отвлечения их от пережитой, делают самое лучшее, самое божеское дело, к[оторое] они только могут делать. Для евреев, среди кот[орых], больше по вине гонителей, чем по их вине, случилась особенная задержка прилепления к отжитому, проповедь наивысшей доступной человечеству истины, к[оторая] соединит всех, устыдит гонителей и освободит гонимых («познаете истину, и истина освободит вас»), такая проповедь настоятельно необходима и жатва эта давно зовет делателей. Это дело плодотворное и самое радостное, какое можно найти в жизни, потому что оно несомненно дело божье. Не откладывайте. Жизнь не только коротка, но и совсем не наша. Как мне ни сочувственна ваша деятельность литературная, она игрушка в сравнении с тем, что представляется там. Гонений и страданий там будет еще больше. Готовы ли вы на них? До свидания.

Лев Толстой.

Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 165—166. Датируется согласно списку писем Толстого 1894 г., где данное письмо значится под 23 мая.

Аким Львович Флексер (1863—1926) — критик и искусствовед идеалистического направления, писавший под псевдонимом «А. Волынский», с 1889 г. постоянный сотрудник и фактический редактор журнала «Северный вестник». Автор ряда статей о Толстом. Лично познакомился с Толстым в 1894 г., в августе месяце, побывав у него в Ясной Поляне.

Ответ на письмо А. Волынского от 5 мая 1894 г.

* 138. Джорджу Григсу (George F. Grigs).

1894 г. Мая 23? Я. П.

D[ear] S[ir].

Я получил ваше письмо и очень благод[арю] вас за то, что вы написали его. Я очень рад ответить, как другу, на ваши вопросы.

1) Вы совершенно правы в вашем понимании текста Еванг[елия] об изгнании из храма. Такой смысл прямо вытекает из чтения этого места. И я всегда удивлял[ся] наглости тех толкователей, к[оторые] для своих личных цел[ей] позволяли себе клеветать на Христа.

2) Краткий перевод и соедин[ение] евангелий переводится на анг[лийский] язык и на днях должно выйти в печати.1

3) Третий вопрос ваш о том, как вам поступить: бросить ли службу, несогласную с вашими убеждениями, и этим огорчить своих близких, или продолжать ее? не2 может быть решен как первые два, п[отому] ч[то] решить можете его только вы сами. И решается этот вопрос не рассуждением, а чувством.3 Вы решаете его теперь тем, что остаетесь в своем положении п[отому] ч[то] можете переносить противоречие своего положения с своим сознанием, но может наступить такое время, когда это станет для вас невозможно. И тогда вы не будете спрашивать, что надо сделать, и неизбежно сделаете то, чего не будете в состоянии не сделать. Я думаю, что изменять свою жизнь надо никак не по рассуждению, что хорошо бы поступить так, а по тому, что не можешь поступить иначе.

И потому, как я и поступаю сам, так и советую своим друзьям не изменять свою жизнь по рассуждению, а только заботиться об уяснении своего сознания, о нескрывании истины, об исповедании ее, хотя бы она обличала нашу жизнь. И тогда перемена совершится неизбежно и будет прочная. Так и советую вам. Оставьте службу только в том случае, если будете чувствовать невозможность продолжать ее так же сильно, как вы чувствуете теперь невозможность хотя бы украсть, убить и т. п.

Еще раз благодарю вас за ваше хорошее, искреннее письмо и очень рад буду, если слова мои будут вам на что-нибудь нужны.

Знакомы ли вы с Kenworthy и с книгами…4

Мне очень радостно было найти в нем сотрудн[ика].

Ваш друг Л. Тол[стой].

Печатается по черновику-автографу, написанному на обратной стороне письма адресата, с почтовым штемпелем получения: «Тула, 22 мая 1894 г.». Предположительно датируем письмо 23 мая.

Джордж Ф. Григс — сын капитана морской службы, служил клерком в Лондонском городском совете. Ответ на письмо Григса от 15/27 мая 1894 г.

1 «Соединение, перевод и исследование четырех евангелий» в переводе на английский язык К. И. Тёрнера, вышло в Лондоне в 1895 г.

2 Зачеркнуто: не подлежит такому простому

3 Зачеркнуто: Всякий шаг наш вперед в движении к христианскому совершенствованию состоит в разрешении противоречия. Если вы можете переносить противоречие вашей деятельности с вашими убеждениями

4 Многоточие в автографе.

* 139. А. Н. Дунаеву.

1894 г. Мая 23. Я. П.

Спасибо за ваше письмо, особенно за последнюю выписку о казни анархистов.1 Как много развелось на свете писак и какой недостаток людей, кот[орые] писали бы то, что нужно. Вот именно, жатва велика, а делателей мало. Надо бы, чтобы ни одно такое явление, даже как освящение банка Митроп[олитом]2, не говоря уже о казни, памятках3 и др[угих] подобных вопиющих противоречиях и жестокостях, не проходили бы без протеста. Надо бы выразить этот протест ясно, как умеешь, и пускать в обращение в загранич[ную] печать, или хоть в рукописи, чтобы они видели, что есть люди, видящие и понимающие значение того, что делается, и чтобы слабые духом укреплялись.

Радуюсь на вашу рабочую жизнь. Не переработайте. Надеюсь, увидимся до Нижнего.4

Л. Т.

На обороте: Москва. Торговый банк. Ильинка. А. Н. Дунаеву

Датируется согласно списку писем Толстого 1894 г., где это письмо значится под 23 мая.

Александр Никифорович Дунаев (1850—1920) — близкий знакомый Толстого, директор Московского торгового банка.

Ответ на письмо А. Н. Дунаева от 12 мая 1894 г.

1 Эта выписка не сохранилась.

2 Сергий (Николай Яковлевич Ляпидевский, 1820—1898), с 1893 г. митрополит московский. 1 мая при его участии было произведено торжественное освящение Московской конторы Государственного банка, причем митрополитом было произнесено «приличное настоящему торжеству слово» («Московские ведомости» 1894, № 119 от 2 мая).

3 Под «памятками» имеются в виду раздававшиеся в войсковых частях составленные в казенно-патриотическом и монархическом духе листовки и брошюры.

4 15 июля открывалась Нижегородская ярмарка и продолжалась по

10 сентября. Дунаев должен был присутствовать на ней по своим служебным обязанностям.

* 140. Л. Е. Душкину.

1894 г. Мая 23. Я. П.

Как мне ни жалко вас за те душевные тревоги, которые вы переживаете теперь, я рад тому, что вы написали мне и дали мне случай ответить вам. А то первое, неотвеченное вам письмо было у меня на совести…1 Я тогда не понял того душевного состояния, в котором вы писали его. И потому не мог ответить на него. Я понимаю теперь, как должно было потрясти вас то убийство, о котором вы пишете, и очень рад, что оно подействовало на вас так, как оно не может не подействовать на человека, искренно идущего в своей жизни служения богу. — Именно сознанием своей и других людей вины перед богом и сострадания к несчастному.2 Я рад, что вы высказали это и высказали, вероятно, сильно, если это навлекло на вас гонение. Я бы рад был написать всё, что вы хотите, но едва ли мое письмо губернатору вызвало бы в нем что-либо другое, кроме раздражения и укора мне за мою самоуверенность, позволяющую мне вмешиваться не в свои дела.

Как бы дело ни кончилось, оно кончится хорошо, потому что то, что вызвало его, был хороший поступок.

Напишите, чем кончится всё это и в особенности судьба того несчастного. Нельзя оставлять без протеста и без освещения те злые дела, которые совершаются среди нас, когда они затрогивают нас. В этом наша священнейшая обязанность, и вы исполнили ее. Если бы все всегда делали это, как много облегчалась бы жизнь. И оттого, что вы сделали это, ничего кроме хорошего и для вас и для всех людей выйти не может. Пока прощайте.

Лев Толстой.

Печатается по копии, написанной рукою М. А. Шмидт. Впервые опубликовано (два отрывка) в журнале «Голос Толстого и Единение» 1918, № 2 (8), стр. 3. Датируется согласно записи в списке писем Толстого 1894 г.

Леонтий Евсеевич Душкин (1863 или 1865—1899) — слесарь-механик в г. Баку, знакомый Толстого с 1889 г.

Ответ на письмо Л. Е. Душкина от 13 мая 1894 г. (Баку), в котором он рассказывал о потрясшем его событии — убийстве днем на улице в Баку знакомой девушки-гимназистки. На могиле ее Душкин произнес обличительную речь, за что губернатор собирался его выслать из Баку.

1 Письмо Душкина от 9 января 1894 г.

2 Богатуров, убийца гимназистки, служил писцом городской больницы в Баку. Уволенный со службы врачом Гальпериным Богатуров из мести к нему днем, на глазах у публики, убил свояченицу Гальперина — девушку 17 лет.

* 141. Ф. А. Желтову.

1894 г. Мая 23. Я. П.

Федор Алексеевич.

Письма ваши я получил и отвечал на одно из них.1 В другом вы спрашиваете меня о том, как относиться к детям по вопросу об общении полов. Я думаю, что, как я и писал вам, не существует особенного вопроса воспитания. Для того, чтобы воспитывать хорошо, надо жить хорошо перед теми, которых воспитываешь. И потому и в вопросе о половом общении надо быть, насколько можешь, чистым и правдивым: если считаешь половое общение грехом и живешь целомудренно, можно и нужно проповедывать целомудрие детям; если стремишься к целомудрию, но не достигаешь его, так и надо говорить им. Если