состояния, при кот[ором] можно быть равнодушным к нему.
Любящий вас Л. Толстой.
Печатается по листам 113 и 114 копировальной книги. Датируется на основании письма адресата 25 октября 1894 г., на которое Толстой отвечает, и места письма в копировальной книге перед письмом к Русанову от 3 ноября 1894 г.
В письме от 25 октября 1894 г. Ф. Ф. Тищенко жалуется, что до сих пор не получил от В. Г. Черткова отзыва о своей повести «Колонтаевцы» (см. письмо № 217).
1 Зачеркнуто: подробности и два не поддающиеся прочтению слова.
272—273. С. А. Толстой от 31 октября и 1 ноября.
* 274. Н. В. Давыдову.
1894 г. Ноября 2. Я. П.
А я так радовался увидать вас. Очень жаль. Мы в Пирогове1 пробудем не больше одного дня, так что в пятницу будем дома. И если живы будем, то ce qui est retardé n’est pas perdu 2 Я слышал от Стаховича,3 что вы ездили с телом.4 Верно, простудились. Надеюсь, что это пройдет. Наш привет вашим.
Л. Толстой.
На обороте секретки: Николаю Васильевичу Давыдову.
Датируется на основании содержания.
1 Предполагавшаяся поездка в Пирогово к брату Сергею Николаевичу на этот раз не состоялась. См. Дневник от 4 ноября 1894 г., т. 52.
2 [что отложено, не потеряно.]
3 Михаил Александрович Стахович был в Ясной Поляне 1—2 ноября.
4 Толстой имеет в виду участие Н. В. Давыдова в церемонии сопровождения тела умершего Александра III.
* 275. Е. И. Попову.
1894 г. Ноября 2. Я. П.
Получил сейчас ваше письмо,1 дорогой Ев[гений] И[ванович], и Дрожжина.2 Очень рад этому. Я не читал еще. Прочел только предисловие. Предисловие это очень хорошо — то самое, что нужно. Я бы только прибавил подробности о том, как его одели, и почему так одели, при пересылке из тюрьмы. Буду читать внимательно и с карандашом, отмечая, что придется, и всё вам сообщу. Мы едем завтра в Пирогово, на один день, а через неделю, говорят, будем в Москве. Там увидимся и переговорим.
Искренно любящий вас
Л. Толстой.
Печатается по копии, написанной рукой адресата. Дата копии «4 ноября 1894 г.» (почт. штемпель). Датируется на основании слов в письме: «Мы едем завтра в Пирогово», совпадающих буквально с записью в Дневнике от 2 ноября.
1 Письмо это неизвестно.
2 Биография E. Н. Дрожжина, написанная Е. И. Поповым. Все материалы к ней были забраны жандармами при обыске у Попова 18 июня, но так как копии хранились им в другом месте, то он смог возобновить по ним начатую тогда работу и теперь в оконченном виде прислал ее Толстому.
276. В. Г. Черткову от 2 ноября.
277. Г. А. Русанову.
1894 г. Ноября 3. Я. П.
Слышал от Черткова, дорогой Гаврила Андреевич, что ваше здоровье стало хуже, и стараюсь не огорчаться этому. Стараюсь не огорчаться, п[отому] ч[то], в виду того перехода в другое состояние, к[отор]ое — мне по моим летам, а вам по вашей болезни, — так скоро предстоит нам, небольшое и недолгое ухудшение или улучшение положения так неважно, что не стоит думать о нем. А все-таки огорчаюсь, п[отому] ч[то], пока жив, больны свои страдания и жалко других, особенно тех, кого любишь, за их страдания. Я не говорю, чтобы можно было, в виду приближения перехода в другую жизнь, можно и должно бы было перестать отдавать те силы, какие есть, на служение богу в этой жизни — этого и нельзя сделать человеку, понявшему смысл жизни, — но невольно, приближаясь к концу путешествия, все мысли и надежды переносятся туда, за предел этой жизни. Как путешественник, подходя к цели путешествия, хотя и продолжает так же идти, как он шел сначала, невольно думает только о том, что ожидает его, так и мы, подходя к той двери в другую жизнь, кот[орой] так пугали нас, называя ее смертью, и к[оторой] мы так боялись, когда она была далека от нас, не можем не думать о ней, хотя и не перестаем делать то же, что делали и тогда, когда она была далека от нас. Мне эта близость теперь только приятна. Она отдаляет от меня всё пустое, не нужное и дает особенную прелесть и значительность тому, что делается. — Как вы? Часто ли думаете о смерти и как относитесь к ней? Удерживаетесь ли на той идеальной точке, или хоть близко к ней, при которой не желаешь и не боишься ее. Дай бог вам находиться в этом равновесии. — Я живу пока с двумя дочерьми в деревне, но скоро переезжаем в Москву. Взялся я за работу краткого изложения веры и до сих пор думаю часто, что работа эта не по силам мне; но никак не могу оставить ее и, не переставая, думаю всё об одном и том, о том, чтò нужнее всего человеку. И мысли эти очень много мне сделали добра. Какая огромная разница между таким философствованием, при к[отором] играешь словами, и таким изложением мысли, при кот[ором] готовишься жить и умереть на основании тех слов, к[оторые] высказываешь. Прощайте пока, обнимаю вас. Напишите мне и поподробнее о себе. Мой сердечный привет вашей жене и милым ребятам.
Л. Толстой.
Опубликовано впервые в журнале «Вестник Европы» 1915, 3, стр. 26.
278—279. С. А. Толстой от 3 и 5 ноября.
* 280. А. С. Буткевичу.
1894 г. Ноября 9? Москва.
Очень рад был получить ваше письмецо, дорогой Анатолий Степанович. Я сам скучал о том, что не было известий ни о ком из вас, и последнее время особенно часто думал о вас, хотя так же, как и вы, был и остаюсь вполне уверен, что мы остаемся так же близки друг другу, как и были. Мы, т. е. я и две дочери, только два дня как переехали в Москву. Здесь Бирюков, Попов, Горбунов и Трегубов живут вместе и работают в Посреднике. Про полтавских вы, вероятно, знаете через Файнермана.
О Хилкове месяца два не имел писем, но знаю, что он с Прокопенко и Дадьяни1 ищут лучшего места поселения, чем то, в к[отором] они жили. Не знаю, что вы знаете и чего не знаете, хотя особенных новостей, событий нет; о себе могу сказать, что, чем дольше живу, тем больше испытываю радости единения и любви с самыми, казалось бы, и по положению и по пространству отдаленными людьми. Целую вас, ваших братьев, жену и детей.
Любящий вас Л. Толстой.
Печатается по листам 163 и 165 копировальной книги. Дата определяется письмом адресата от 7 ноября, на которое Толстой отвечает, и словами письма: «Я и две дочери только два дня как переехали в Москву».
1 Кн. Георгий Александрович Дадиани (1856—1900), полковник в отставке, участник русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Под влиянием своего сослуживца Д. А. Хилкова Дадиани оставил военную службу и вместе с семьей жил своим трудом, обрабатывая небольшой участок земли.
* 281. К. Г. Вальронту.
1894 г. Ноября 9. Москва.
9 ноября 1894.
Те два вопроса, кот[орые] вы ставите мне: как верить в бога и для чего жить? не переставая занимали и занимают меня, не в том смысле, чтобы я искал ответа на них — ответы эти, несомненные, простые и ясные, уже давно даны мне, — а в том смысле, что я и прежде, и в особенности теперь, около полугода работаю над тем, чтобы выразить эти ответы наиубедительнейшим и простейшим образом. Мне всегда мучительно больно думать, что есть люди, как вы, страдающие от незнания, сомнения, заблуждения, а истина так ясна и проста и известна мне, и не теоретически только, а практически, т. е. что я живу уже давно этой истиной, и после самых страшных сомнений и такого же отчаяния, как и то, кот[орое] вы испытываете, живу этой истиной спокойно и радостно.
Жизнь есть освобождение души (духовной, самобытно-живущей сущности) от тех условий телесной личности, в кот[орые] она поставлена. Бог есть то духовное самобытно-живущее существо, по воле которого душа наша заключена в нашу телесную личность. Освобождение души может быть двух родов: посредством одновременного или постепенного самоубийства, т. е. уклонения от исполнения воли бога, или посредством исполнения в жизни того дела, для кот[орого] душа заключена богом в нашу личность. Первое освобождение есть освобождение только кажущееся, п[отому] ч[то] происшедшая от бога душа, и вся находящаяся в его власти, не может перестать быть тем, чем она должна быть по воле бога, и, сколько бы она ни противилась, будет принуждена исполнить то, чего требует от нее бог; только исполнить это с противлением и страданием; второе же освобождение есть освобождение истинное, состоящее во всё большем и большем исполнении воли бога и большем и большем приближении к нему и уподоблении ему. Освобождение же души по воле бога, производящее всю работу жизни, достигается только одним: любовью и увеличением ее, т. е. любви. Любовь есть уничтожение преград, отделяющих нашу личность от других личностей. Чем больше мы любим людей и существ, тем более расширяется наша личность. Любовь ко всему, к источнику жизни, к богу, уничтожает все преграды личности и соединяет нас с богом. В стремлении к этому идеалу и в приближении к нему — жизнь человеческая, другой жизни нет. И приближение это возможно до бесконечности, и в приближении этом благо.
Л. Толстой.
Печатается по листам 166 и 167 копировальной книги. Опубликовано впервые (отрывок) в «Свободном слове» 1904, № 12, столб. 21.
Константин Ростиславович Вальронт — моряк Черноморского флота, капитан 1-го ранга, обратился к Толстому с письмом из Петербурга от 2 ноября 1894 г., в котором он ставил два приведенных в письме Толстого вопроса и говорил, что, кроме надежды на получение ответа на них, ничто не удерживает его от самовольного ухода из жизни.
* 281а. Т. А. Кузминской.
1894 г. Ноября 12. Москва.
Я два раза приписывал в письмах ваших и наших милых девочек Маши и Веры, хваля их, а теперь умолчанием как будто делаю обратное; так вы этого не думайте: они так же, коли еще не больше, были милы — последнее время, и мне жаль с ними разлучаться. Целую вас.
Л. Т.
Приписка к письму М. А. Кузминской к Т. А. Кузминской от 12 ноября. Год проставлен карандашом неизвестной рукой.
* 282. Л. Я. Гуревич.
1894 г. Ноября 17. Москва.
Посылаю вам переведенную мною из американского журнала «Open Court» буддийскую сказочку под заглавием «Карма».1 Сказочка эта очень понравилась мне и своей наивностью, и своей глубиной. Особенно хорошо в ней разъяснение той часто с разных сторон, особенно в последнее время, затемняемой истины, что избавление от зла и приобретение блага добывается только своим усилием; что нет и не может быть
