дня — и инфлуэнцией, и мочевым каналом. Вообще разлад, и чувствую, что всё ближе и ближе подвигаюсь к последнему путешествию, что не мешает мне, однако, заниматься всё тем же своим делом в светлые, сильные минуты. Как вы в этом отношении? Меня очень заинтересовали ваши слова о том, что вам многое мне хотелось рассказать. Ваша внутренняя жизнь меня очень интересует и представляется мне значительной, несмотря на внешнее ее однообразие. Нынче приехал к нам на один день Сережа с своей невестой. Они, кажется, очень любят друг друга, но мне всегда страшно за любящих людей, когда они женятся, вроде того как страшно за родильницу, только в этом случае больше несчастных, чем счастливых родов. Я знаю, что вы часто тоскуете от своего одиночества, вероятно теперь более, чем когда-нибудь. Не тоскуйте, а цените свою свободу, которую вы не чувствуете, как здоровый — здоровье. Прощайте пока, до свидания, если бог велит. Обнимаю вас и очень люблю.
Л. Толстой.
13 июня 1895.
Прочтите в Русской Мысли, май, статью о математике,1 мне очень понравилась, желал бы знать ваше мнение. Статья Вл. Соловьева о нравственности,2 напротив, очень не понравилась мне; в нем нет бессознательной внутренней оригинальности.
Впервые опубликовано в сборнике ТТ, 2, стр. 61—62.
1 Речь идет о статье московского педагога Всеволода Петровича Шереметьевского (1850—1919), под заглавием «Математика, как наука, и ее школьные суррогаты», напечатанной в «Русской мысли» 1895, № 5, стр. 105—125, за подписью «Вс. Шерский»; в ней доказывается глубокая устарелость, или даже архаичность методов, положенных в основу школьного преподавания, и необходимость ввести в него основные понятия о функции и элементы исчисления бесконечно малых.
2 Владимир Сергеевич Соловьев (1853—1900), философ-идеалист и поэт. См. о нем и об отношении к нему Толстого в т. 62. Статья его «Религиозное начало нравственности» была напечатана в «Книжках Недели» 1895, 4, стр. 72—89.
* 103. Л. Л. Толстому.
1895 г. Июня 13. Я. П.
Хотя со стороны имею о тебе известия, милый Лева, — нынче Сережа, кот[орый] приехал вчера на один день к нам с Маней, рассказал, что получил от тебя письмо, — но хочется прямо общаться с тобой и знать всё подробно про твое душевное и телесное состояние. Мы, как ты уж знаешь верно, около недели переехали в Ясную, и я всё время хвораю и теперь еще не поправился, хотя нынче чувствую себя хорошо совсем. Мама очень трудно переносит свое пребывание в Ясной. Никуда не выходит из дома, но и в доме всё беспрестанно напоминает ей того, в кот[орого] она вложила все радости, весь смысл жизни. На ней поразительно видно, как страшно опасно всю жизнь положить в чем бы то ни было, кроме служения богу. В ней теперь нет жизни. Она бьется и не может еще выбиться в область божескую, т. е. духовной жизни. Вернуться же к другим интересам мирской жизни, к другим детям, она хочет, но не может, п[отому] ч[то] жизнь с Ваничкой, и по его возрасту и милым свойствам, была самая высокая, нежная, чистая. А вкусив сладкого, не хочется не только горького, но и менее сладкого. Один выход ей — духовная жизнь, бог и служение ему ради духовных целей на земле. И я с волнением жду, найдет ли она этот путь. Мне кажется, так бы просто ей было понять меня, примкнуть ко мне, но — удивительное дело — она ищет везде, но только не подле себя, как будто не то что не может понять, но не хочет, нарочно понимает превратно. А как бы ей легко было, тем более, что она любит меня. Но горе в том, что она любит меня такого, какого уже нет давно. А того, какой есть, она не признает, он ей кажется чужд, страшен, опасен. Мало того, она имеет rancune1 против него, в чем, разумеется, я виноват. — Но я не отчаиваюсь и всеми силами души желаю этого, и надеюсь, и делаю, что умею; и желаю этого уж совсем не для себя, а для нее, п[отому] ч[то] знаю, что это одно могло бы дать ей жизнь истинную.*
Вчера получили письмо от Веселитской,2 кот[орая] пишет, что она посетила H. Н. Страхова в госпитале, в Петерб[урге], что ему вырезали рак под языком, и письмо от него самого, к[оторое] описывает операцию, пишет, что поправляется, и обещается к 1-му июля приехать к нам. Это известие очень меня и мама огорчило. Прощай пока, целую тебя.
Л. Т.
* Нет, чтобы быть вполне правдивым, должен сказать, что желаю и для себя, но не для себя одного, а столько же для нее, и больше для нее, чем для себя, желаю для бога.
Впервые опубликовано (частично) в книге В. А. Жданова «Любовь в жизни Льва Толстого», М. 1928, кн. 2, стр. 140—141. Датируется на основании записи Дневника от 13 июня 1895 г., т. 53, стр. 38: «Вчера приехал Сер[ежа] с Маней» и слов письма: «нынче Сережа, который приехал вчера… с Маней, рассказал…»
1 Злопамятство.
2 Лидии Михайловны Веселитской, см. письмо № 115.
* 104. Джорджу Девису Херрону (George Davis Herron).
1895 г. Июня 13. Я. П.
Dear Mr. Herron,
I had in my hands one of your books, but I had not time to read it, so that I knew before you wrote to me your name and your work, and greatly sympathised with it, that is with your work.
I thank you heartily for the books that you sent to me. I received them to day and will begin with the Christian state and hope that I will be induced to read them all. I have finished the first. I will write to you my genuine opinion of it.1
Yours truly
Leo Tolstoy.
Дорогой г. Херрон,
У меня в руках была одна из ваших книг, и потому, хотя еще не имел времени ее прочесть, я до вашего письма ко мне уже знал ваше имя и ваше дело и чрезвычайно сочувствую этому, то есть вашему делу.
Сердечно благодарю вас за книги, которые вы прислали мне. Я получил их нынче, собираюсь начать с «Христианского государства» и надеюсь, что это побудит меня прочесть их все. Первую из них уже кончил. Напишу вам мое искреннее мнение о ней.1
Уважающий вас Лев Толстой.
Печатается по копии, рукой М. Л. Толстой, из архива Н. Л. Оболенского. Дата копии.
Джордж Херрон (1862—1925) — американский пастор и христианский социалист, профессор колледжа в г. Айове, автор многочисленных сочинений на социально-религиозные темы.
Ответ на письмо Херрона от 3 июня н. ст., в котором он просил Толстого сообщить ему свое мнение о присланной им брошюре «Христианское государство».
1 См. письмо № 110, а также отзыв Толстого о книге Херрона в Дневнике от 18 июня (т. 53, стр. 40).
105. С. П. Яремичу.
1895 г. Июня 13. Москва.
Очень благодарен за присылку портрета. Он напоминает одно из выражений лица нашего друга. И это приятно вспоминать, приятно мне тоже знать, что, прислав мне этот портрет, вы пожелали сделать мне приятное. Я вас тоже знаю, и с самой хорошей стороны, по рассказам Ник[олая] Ник[олаевича]. По франц[узской] поговорке: друзья наших друзей — наши друзья.
Еще раз благодарю вас.
Л. Толстой.
13 июня 1895.
Впервые опубликовано в сборнике ПТСО, стр. 131.
Степан Петрович Яремич (1869—1939) — художник и искусствовед, ученик художника H. Н. Ге. Автор многочисленных трудов по истории русского искусства и составитель книги «Л. Н. Толстой и Н. Н. Ге. Переписка», «Academia», М. — Л. 1930.
Ответ на письмо Яремича от 8 июня 1895 г., при котором он прислал фотографию художника Н. Н. Ге.
106. М. А. Сопоцько.
1895 г. Июня 19. Я. П.
Дорогой Михаил Аркадьевич.
Таня писала вам, что мы затеряли адрес вашей матушки и потому не могли написать ей. Вы, вероятно, теперь уже сделали это сами. Разумеется, мы очень рады будем приютить ее в Ясн[ой] Пол[яне] до тех пор, пока ей это нужно будет для свиданий с вами.1 — С самого того времени, как я получил ваше письмо, я всё хвораю, так что по дождливой и холодной погоде не решаюсь ехать в Тулу и потому еще до сих пор не был у вас. При первой возможности приеду и постараюсь получить разрешение на свидание с вами.2 Хотелось бы многое услышать и много сказать вам. Пожалуйста, известите, не нужно ли чего вам. Для нас радость по мере сил служить вам. Вчера в наши края приехал Чертков с женою и очень был огорчен тем, что с вами случилось.
Прощайте пока.
Любящий вас Л. Толстой.
19 июня 1895.
Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 139.
О М. А. Сопоцько см. письмо № 100, прим. 1. Ответ на письмо Сопоцько из тульской пересыльной тюрьмы от 14 июня 1895 г., в котором он сообщал о предстоящей ему высылке.
1 В письме от 14 июня Сопоцько писал: «Сообщите моей матери, с которой мне до отправки моей надо повидаться, позовите ее в Ясную, чтобы было ей, где побыть до этапа».
2 О состоявшемся вскоре свидании Толстого с Сопоцько в тюрьме известно из письма Сопоцько от 4 июля.
* 107. С. Н. Толстому.
1895 г. Июня 22—23. Я. П.
Пожалуйста, прости меня за то, что так долго не отвечал на твое — хоть совестно говорить, а скажу — доброе, тронувшее меня письмо. Хоть мы и стары и спорим, а все-таки никто нас так не понимает и не любит, как мы понимаем и любим друг друга. Я не болен, ничего особенно не болит — ни живот, ни пузырь, но и то и другое чувствую и не могу сказать, что здоров, и всё слаб. Это ничего, больше помнишь о путешествии дальше Пирогова и привыкаешь с меньшим страхом и большей надеждой, что и там будет хорошо, смотреть на это путешествие. А в Пирогово, жив буду, приеду.
Л. Т.
На обороте: Станция Лазарево Крапив. уезда Тульск. губ. Село Пирогово. Графу Сергею Николаевичу Толстому.
Дата определяется почтовым штемпелем: «Почтовый вагон, 23 июня 1895 г.».
Сергей Николаевич Толстой (1826—1904) — второй брат Льва Николаевича. См. т. 83, стр. 30—31.
Ответ на письмо С. Н. Толстого от 17 июня 1895 г., в котором он выражал беспокойство по поводу дошедших до него слухов о нездоровье Льва Николаевича.
108. А. А. Александрову.
1895 г. Июня 28. Я. П.
Анатолий Александрович,
Мой знакомый г-н Евдокимов1 желает поместить в вашем журнале2 свое сочинение. Я рукописи не читал, но знаю г-на Евдокимова за человека с самым хорошим направлением.
Если найдете рукопись удобною для напечатания и стоящею вознаграждения, то поощрите3
