б[ыть], не понял вашу мысль. Всё же, что писал вам Евгений Иванович и что пишете вы ему, мне было очень важно и дорого, потому что я выражением этих самых мыслей занят с большим напряжением это последнее время. Слава богу, думаем мы все одно и то же, понимаем одинаково свое назначение в мире. Хотелось бы коротко, ясно, доступно всякому выразить это. Не знаю, велит ли бог. Очень стараюсь и желал бы, чтобы на этом деле застала меня смерть. Прощайте пока. Привет вашей жене. Пишите хоть изредка и хоть самые короткие письма.

Л. Толстой.

30 ноября 95.

* 235. И. Б. Файнерману.

1895 г. Конец ноября. Москва.

Сейчас получил письмо от Ив[ана] Мих[айловича] Тр[егубова] и в нем выписку из вашего письма о том недобром, нехристианском настроении, кот[орое] видно в моем предисловии к Дрожжину. Это правда, и я сердечно благодарю вас за это братское обличение, дорогой Исаак Борисович, — хотя оно и косвенно дошло до меня. И письмо это напомнило мне то, что я еще хотел написать вам по случаю вашей статьи о суде. Вы там пишете, что вы признаете себя христианином, но не православным и не рационалистом, но признаете живого Христа. Что вы разумеете под этим? Истинно, смутно даже не могу представить себе, что вы под этим разумеете. Что Христос — бог и что поэтому он всегда, везде, как бог? Если так, то он замещает бога или составляет с ним двоицу? Или вы признаете Троицу, как все церковники? Если же не так, то как? Христос умер, как Сократ и все умершие люди, и потому живой не может быть. Если же под словом живой разуметь то, что образ его, представление о нем живо, то так и надо говорить, и именно избегать о Христе, о кот[ором] столько наговорено суеверного, выражения: «живой». Простите пожалуйста, если то, что пишу, будет неприятно вам, но пишу, п[отому] ч[то] это думаю и, любя и уважая, хочу говорить вам то, что думаю о вас. Боюсь, что у вас тут есть неясность, вкравшаяся вследствие какого-нибудь чувства. Не отвечая мне, подумайте об этом, уясните себе свои мысли и, если есть ошибка, исправьте ее. Если же я чего не понимаю, то разъясните мне.

Пишу же вам об этом, п[отому] ч[то] много раз видел, как раз допущенное, неоправданное, на веру принятое или чувствами вызванное положение может извратить всё миросозерцание и подорвать твердость веры. Прощайте пока.

Любящий вас Лев Толстой.

Датируется по связи с письмом к Файнерману от 18? ноября (№ 228) и с письмом к В. Г. Черткову от 1 декабря (т. 87, № 406).

236. В. Г. Черткову от 1 декабря 1895 г.

* 237. Н. Т. Изюмченко.

1895 г. Декабря 4. Москва.

Получил ваше письмо, Николай Трофимович, и спешу ответить. Очень рад был узнать о вас, но очень пожалел о том, что вести о вас нехорошие: необстоятельная, — т. е. бестолковая жизнь, как вы пишете, и болезнь. Хуже всего первое: такая жизнь, — которой недоволен тот, кто ее ведет. — Болезнь не от нас, и потому разумный и верующий в бога человек может переносить ее спокойно; но жизнь свою нельзя тратить, как попало, и везде и во всех условиях можно делать то, для чего нам дана жизнь, а именно, совершенствоваться, приближаться к богу — «Будьте совершенны, как отец ваш небесный», стараться быть разумным и любовным во всем. И если не делать этого, то бывает очень грустно. — Делать же это, т. е. совершенствоваться и приближаться к богу, не только всегда и везде можно, но и не трудно. Некоторые думают, что для этого нужно что-то предпринимать, устраивать. Это несправедливо, надо только не делать ничего из того, что считаешь дурным; жизнь же сама сложится так или иначе, и если только не будешь делать того, что считаешь дурным, то непременно будешь делать хорошее, пот[ому] что здоровый человек не может оставаться праздным. Это самое я и советую вам, милый друг: только воздерживайтесь, не ссорьтесь, не старайтесь выказаться, не затевайте ничего нового, только не пускайте воду никуда, кроме как на колесо, и колесо будет работать на пользу вам и людям. Бог есть любовь, и человек есть любовь. И если только человек не будет отдаваться соблазнам, обманам, кот[орые] заставляют его напрасно тратить жизнь, то любовь проявится и будет делать в нем дело божие. Прощайте пока, напишите мне поподробнее, как вы живете, с кем видитесь, что делаете и весь обиход вашей жизни. Жена благодарит вас за память и кланяется.

Любящий вас Л. Толстой.

4 дек. 1895.

Печатается по листам 10 и 13 копировальной книги.

Ответ на письмо Изюмченко от 9 ноября 1895 г. из места его ссылки, г. Березова Тобольской губ.

238. П. Н. Гастеву.

1895 г. Декабря 7.

Кругом виноват перед вами, дорогой Петр Николаевич. Письмо ваше и рукопись давно получил, прочел и послал в Петерб[ург] Гайдебурову.1 П. И. Бирюков повез ее и теперь еще там. Боюсь, что не напечатают. А напечатать нужно. Изложение мне понравилось. Пишу это письмо к Новоселову,2 которому передайте мою искреннюю любовь к нему; надеюсь, что оно вас застанет там.3 Волнующее для меня событие в Москве был отказ нашего хорошего знакомого киевского — он был близок старику Ге, и сам ученик школы живописи — Суллержицкого, от военной службы. Он сидит в отделении душевно-больных в военном госпитале на испытании в умствен[ных] способностях. Он очень живой, общительный и искренний человек и очень тверд в своем решении. Мы посещаем его. Нынче была Соф[ья] Андр[еевна] и всё свое красноречие употребляла на то, чтобы отговорить его. И я был очень рад этому. Опаснее всего для души обмануться в своих силах и начать строить башню, не имея средств достроить. Другое событие — смерть Философова.

Что вы делаете? Верно, поедете или пойдете через Москву, заходите к нам.

Прощайте, братски целую вас.

Лев Толстой.

1895, 7 декабря.

Впервые опубликовано в «Летописях», 12, стр. 66.

Петр Николаевич Гастев (р. 1866) — участник земледельческих общин, сторонник взглядов Толстого. См. т. 52, стр. 327.

1 См. письмо № 212, прим. 2.

2 Михаил Александрович Новоселов (р. 1864), основатель первой толстовской общины в Тверской губ. В конце 1880-х гг. был близок к Толстому по взглядам, но затем вернулся в православную церковь.

3 Гастев был в Ясной Поляне в начале октября (см. запись в Дневнике от 6 октября), откуда ушел пешком в Тверскую губ. с поручением от Толстого повидать там Новоселова.

239. Л. Ф. Анненковой.

1895 г. Декабря 12. Москва.

Получил чулки и ваши оба письма, дорогая Леонила Фоминична. Чулки прекрасные, и мне очень нужны были, а еще более хороши письма и еще более нужны, как нужно и радостно мне всегда общение с вами. Меня тоже очень больно поразила смерть Черкасова.1 Здесь мне говорили — сведения от Великанова,2 — что он не умышленно отравился, а от бессонницы принимал опиум всё в более сильных дозах, говорили, что он пил. Очень жалко и больно во всяком случае. То, что вы пишете мне о том, что будто я могу быть полезен, уяснив таким людям — им имя легион, — кот[орые], как овцы без пастыря, блуждают по жизни, не зная зачем, я сам часто думаю. Но не могу знать, правда ли это, т. е. то, что я могу и должен это сделать. Знаю я, что иногда и большей частью мне кажется всё так ясно, что кажется, что я могу и должен это сделать, главное, что я сам чувствую такую твердость и часто радость, что хочется сделать, но от того, чтобы самому испытывать и знать, до того, чтобы выразить это ясно и понятно всякому самому простому человеку, — большое расстояние. Я все-таки всё это последнее время занят этим изложением своей веры или своего понимания жизни, опять всё сначала, и иногда чувствую восторг просветления, иногда опять затемняется не в душе, но в форме выражения. Я все-таки продолжаю работать и хотелось бы, чтобы смерть застала за этой работой.

Наши все попрежнему и вас любят попрежнему. Мне очень хорошо на душе, радуюсь, что и вам также.

Братски целую вас.

Любящий вас очень Л. Толстой.

Мой привет Конст[антину] Никан[оровичу].

Впервые опубликовано в «Ежемесячном журнале литературы, науки и общественности» 1914, № 11, стр. 65, с датой: «30 мая 1897 г.». Дата определяется тем, что в копировальной книге это письмо скопировано между письмами к А. М. Бодянскому и Д. Л. Иванову, датированными Толстым 12 декабря 1895 г.

Ответ на два письма Анненковой, оба без даты, но второе с почтовым штемпелем: «30 ноября 1895 г.».

1 Иван Егорович Черкасов, земский учитель из Вятской губ., воспитанник Великанова.

2 Павел Васильевич Великанов (1860—1945), земский учитель Лукояновского уезда Нижегородской губ., знакомый с Толстым с 1891 г. См. т. 66, стр. 62.

* 240. А. М. Бодянскому.

1895 г. Декабря 12. Москва.

Дорогой Александр Михайлович,

Пав[ел] Ив[анович]1 сообщил мне ваше письмо и мне захотелось написать вам. Bo-1-x, хочется написать вам о том, что вы не у дела и одиноки. Дело ваше вы делаете, не переставая, уж хоть одним тем, что живете в изгнании за то, что служите истине, но я уверен, что вы не перестаете делать дело божие, только оно стало вам так привычно, что вы и не замечаете его. Одиноким же никто из нас быть не может, п[отому] ч[то] каждый из нас может перенести свою жизнь в бога и в боге найти общение со всем миром. Bo-2-x, хочется написать о том, что вы напрасно жалуетесь на упадок духа. Упадок духа чувствует только тот, кто стремится к высшему состоянию духа; а есть стремление к высшему, то дух и достигнет этого высшего состояния, п[отому] ч[то] дух свободен, и потому хорошо, что вы чувствуете упадок духа. Вот я, напротив, должно быть, теперь в низком состоянии духа, п[отому] ч[то] не могу не радоваться на то вспыхиванье света истины со всех сторон, и у нас в России, и в2 Австрии и Англии. Я всегда боюсь этой радости и вспоминаю стих: не радуйтесь тому, что бесы повинуются вам, а ищите того, чтобы имена ваши были написаны на небесах. Почему вас изгнали в Кутаис, а не в другое место? Мне кажется, что и место это дурное, и вы очень удалены от друзей. Разве нет возможности вам перевестись в другое место? Пробудет ли долго с вами ваша жена? И дети где? Напишите мне, если вам не тяжело, о своей материальной жизни. Не могу