он сообщал о своей жизни в ссылке.
2 Открытыми письмами были, кроме настоящего, №№ 4 и 5 (от 2 и 4 марта).
3 Речь идет о работе над трактатом «Что такое искусство?».
4 Вера Джонстон, «Шри Шанкара Ачария — индийский мудрец» — «Вопросы философии и психологии» 1897, 36 (1). Статья эта с некоторыми сокращениями по указанию Толстого была перепечатана в изд. «Посредник», М. 1898.
* 58. Эрнесту Кросби (Ernest Crosby).
1897 г. Марта 13. Москва.
13 March 1897.
My dear Crosby, I have received the extract of my book «Life»1 and have found it very well done. I wrote to Mr. Hall that I liked his work and wished him success. It would be very well to write a preface to it, but I cannot do it now.2
I am always very glad to have news from you and to know that you are working for spreading the truth of non-resistance and wish you internal satisfaction from your work.
Your friend.
13 марта 1897.
Дорогой Кросби, я получил изложение моей книги «О жизни»1 и нахожу, что оно выполнено очень хорошо. Я написал г-ну Голлу, что его работа мне нравится, и пожелал ему успеха. Было бы очень хорошо написать к ней предисловие, но не могу сделать этого теперь.2
Я всегда очень рад иметь от вас известия и знать, что вы работаете для. распространения истины непротивления, и желаю вам внутреннего удовлетворения в вашей работе.
Ваш друг.
Печатается по копии из AЧ.
Эрнест Говард Кросби (Ernest Howard Crosby, 1856—1907) — американский писатель и поэт, сочувствовавший взглядам Толстого; был лично знаком с Толстым. См. т. 87, стр. 306.
Ответ на письмо Э. Кросби от 15 февраля, в котором Кросби сообщал о посылке переделки Б. Голла книги Толстого «О жизни» и просил написать к ней предисловие.
1 См. прим. к письму № 44.
2 Предисловие это написано Толстым не было.
59. В. В. Стасову.
1897 г. Марта 15? Москва.
Дорогой Владимир Васильевич. Очень, очень вам благодарен и за выписки и за книги. Передайте пожалуйста и г-ну Гаркави1 мою искреннюю благодарность. Он так прекрасно и обстоятельно ответил на мои вопросы, что мне совестно за то, что я утрудил его. Очень бы был счастлив, если бы мог чем услужить ему. Надеюсь, что вы продолжаете быть так же здоровы, бодры и милы. Танеев2 сейчас сказал мне, что да. Прощайте пока.
Ваш Л. Толстой.
На конверте: Петербург. Публичная библиотека. Владимиру Васильевичу Стасову.
Впервые опубликовано в ТС, стр. 183—184. Датируется на основании почтовых штемпелей.
1 Абрам Яковлевич Гаркави (1835—1919), ориенталист, библиотекарь Публичной библиотеки в Петербурге. Ответ Гаркави, о котором упоминается в письме, неизвестен.
2 Сергей Иванович Танеев (1856—1915), композитор, профессор Московской консерватории, знакомый семьи Толстых. О нем см. » тт. 53, 71 и 84.
* 60. А. В. Юшко.
1897 г. Марта 15. Москва.
Москва 1897. 15 марта.
Спасибо вам, дорогой друг (простите, что по стариковской памяти за был ваше имя и отчество), за то, что известили меня о себе; хотя известия и нехорошие, а именно, что представители князя мира сего хотят во что бы то ни стало помешать вам. Зная вашу любовь к хорошей, настоящей христианской жизни на деле, и, главное, зная вашу способность (очень редкую) выдержать эту жизнь, очень больно думать, что вам помешают и тем лишат многих и многих самого главного и действительного — примера. Утешаюсь только тем, что, когда внутри горит самородный огонь новой жизни, то куда бы ни дели того, кто горит этим огнем, огонь будет делать свое дело и светить, и жечь, и греть. Вы, разумеется, уже знаете про высылку Черткова за границу и Бирюкова и Трегубова — первого в Курляндск[ую] губ. гор. Бауск, второго в эстляндск[ий] г[ород] Фелин (высылка Трегубова еще не приведена в исполнение, так как его еще не взяли). Черт[ков] пишет из Кройдона, предместье Лондона, где он поселился в кругу друзей и единомышленников, или скорее, единоверцев, с некотор[ыми] особенностями, свойственным[и] другой народности и другой среде, но в корне вполне согласные с нами. Как сложится там его жизнь, еще неизвестно, т[ак] к[ак] он только устраивается и сближается. Жизнь Бир[юкова] тоже полна, и тотчас же образовывается атмосфера, соответствующая тому, что из него выделяется. Очень жаль, что вы мне мало пишете о своей жизни, о ваших товарищах. Кто они? Ко мне пишет человек по фамилии Стружестрах,1 спрашивая адрес колонии. Я должен б[ыл] дать ему вага.
Прощайте пока. Простите, что так мало и неинтересно пишу, очень занят и не совсем здоров.
Очень полюбивший вас
Л. Толстой.
Авраам Васильевич Юшко (1867—1918) — из казачьей семьи, ветеринар, сочувствовавший взглядам Толстого. Несколько раз привлекался как неблагонадежный, был в ссылке и отбывал тюремное заключение. В 1897 г. жил около Геленджика, занимаясь сельским хозяйством в сообществе некоторых его знакомых.
Ответ на письмо Юшко от 8 марта (почт, шт.), в котором Юшко писал о преследованиях его и его сожителей со стороны губернских жандармских властей; сообщал об отказе ему в аренде земли и о поданном им по этому поводу заявлении на имя губернатора; описывал свою жизнь и жизнь своих товарищей по поселению.
1 Павел Иванович Стружестрах в письме от 25 февраля со станции Радзивилов, Юго-Западной ж. д., спрашивал адрес земледельческой колонии, где бы он мог поселиться. На конверте его письма пометы Толстого: «Новоросийск, Геленджик, А. Юшко» и «Дать адрес Юшко, сказать что не» (фраза не кончена). Ответила Т. Л. Толстая.
61. М. В. Буланже.
1897 г. Марта 15—16? Москва
Ужасно сожалею, что не удалось поговорить с вами, милая М[арья] В[икторовна], а имел и имею сказать вам я очень определенное. Очень может быть, что вы не одобрите то, что я имею сказать, найдете это неважным, недействительным; но я твердо убежден, что если бы вы только последовали моему совету и сделали то, что я хочу предложить вам, то ваше мучительное душевное состояние очень скоро переменится на самое радостное. Советую я вам вот что: прежде всего забыть всё то, что вы сделали для П[авла] А[лександровича], все те жертвы, к[оторые] вы принесли, перестать даже и считать жертвами то, что вы сделали, а искать в себе всё то, что вы не сделали, как можно строже отнестись к себе и как можно внимательнее постараться понять его, всё то, что могло быть тяжело ему; пожалеть его, как бы вы пожалели чужого человека, ежели бы знали, что он имеет несчастье быть раздраженным на свою жену (пускай и несправедливо — ему от этого тем хуже); и что он притом слабый, больной и несомненно добрый человек. Это средство радикальное. Если вам удастся обвинить себя искренно и оправдать и пожалеть его, вы сейчас же изменитесь в своем отношении к нему, в своих поступках, словах и тотчас же изменится ваше душевное состояние и из мучительного сделается радостным. Это одно радикальное средство, но может быть вы не осилите его, тогда есть другое и уже несомненное. Оно состоит в том, чтобы, обдуман то, что тревожит вас, делает ваше несчастье, именно дурной тяжелый характер вашего мужа, придумать сродство, каким образом изменить его. Другим человеком сделать его нельзя. Каким он есть, нервным, раздражительным, положим даже несправедливым, злым, таким он и останется. Всё, что можно сделать, это ТО, чтобы изменить его отношение к вам. Как же изменить ого? А на это есть только одно средство: не считаться с ним, смотреть на него как на больного жалкого человека и, не думая об отношении его к себе, заботиться о нем, служить ему, делать ему одно приятное, никогда не напоминая ему о своих требованиях. Нет человека, к[оторый] бы не стал любить и ценить того человека, к[оторый] так обращался бы с ним. А как только он будет любить, ценить, дорожить вашей любовью к нему, так он покорен, и вы только будете радоваться. Попробуйте хоть две недели жить по этому рецепту, и вы увидите, что ваше горе переменится на величайшую радость. Пожалуйста, сделайте это, милая М[арья] В[икторовна], и если сделаете, то сообщите мне о последств[иях].
Любящий вас Л. Т.
Впервые опубликовано в сборнике «Летописи», 2, стр. 203. Датируется на основании почтовых штемпелей.
Мария Викторовна Буланже (р. 1863) — с 1885 г. жена знакомого Толстого П. А. Буланже (см. о нем в т. 63, стр. 350), разведшаяся с ним в 1908 г. Была лично знакома с Толстым с 1885 г.
Ответ на недатированное письмо М. В. Буланже, в котором она писала о своей жизни и своих столкновениях с мужем, которым способствовал, по ее словам, его тяжелый характер.
62. T. Л. Толстой.
1897 г. Марта 18. Москва.
Таня милая, с тех пор, как я прочел в твоих первых двух письмах то, что ты пишешь о своей жизни, о том, как ты сводила счеты с ней и с собой, я почувствовал, что тебе грустно, и хотелось бы помочь тебе, но, разумеется, ничем не могу, кроме тем, чтобы сказать, что я с тобой вместе за тебя чувствую то же, что и ты, что мне тебя жалко; но утешаюсь тем, что такая серьезная грусть и счеты с собой никогда не проходят даром, а подвигают туда, куда надо, растят крылья, на кот[орых] улетишь над всем тем, что теперь мешает. — Ну, да просто, не скучаю без тебя, не нужна ты мне, а просто люблю тебя и живу с тобою вместе.
Хорошо, что мы грамоте знаем, никогда этого не скажешь, а написать можно, хотя всегда страшно злоупотреблять этой свободой письма, что нет глаз, к[оторые] в тебя глядят, и нет интонации, к[отор]ой надо произнести слова. Хорошо ли тебе в Ясной? Я думаю: да. У нас хорошо, слава богу, добро и всё лучшает. Я своего спокойствия не теряю. Работаю не унывая. Вчера были Буланже, Моод,1 Дунаев, Суллер, Елена Петровна2 и Сперанский студент,3 было хорошо им, кажется, и мне. Ночью разбудил[а] нас телеграмма Черт[кова] тебе «Please send immediately 90 roubles Hilkoff».4 Я дослал нынче. От Ч[ерткова] хорошие письма. Ему там хорошо. А остальным, верно, плохо. Ел[ена] П[етровна] едет с Моодом 27-го.5 Целуй от меня Дору и Леву.6 Им, кажется, тоже хорошо. И слава богу. Когда я что предприму и приеду в Ясн[ую], ничего не знаю и не желаю. Прощай.
Л. Т.
18 м. 97.
Марью Александровну7 целую и радуюсь, что у ней всё неизменно хорошо в ней, а потому и вокруг ней.
На конверте: Московско-Курск[ой] ж. д. Станция Ясенки. Татьяне Львовне Толстой.
Впервые опубликовано в «Современных записках», Париж 1928, XXXVI, стр. 205—206.
Татьяна Львовна Толстая (1864—1950) —
