Алексей Михайлович (р. 1888 г.) — служащий министерства иностранных дел, в настоящее время востоковед, лингвист; Федор Михайлович (1895—1921).

5 Александр Михайлович Сухотин (1827—1905) — участник крымской войны, старинный знакомый Толстого, дядя М. С. Сухотина.

6 Анна Ивановна Путилина — фельдшерица Кочетовского медицинского пункта.

7 место дамам

8 Иван Романович Масич — студент-медик Московского университета.

Около двух лет жил у Сухотиных в качестве репетитора Сергея и Алексея Михайловичей.

9 Александр Борисович Гольденвейзер. См. его дневник «Вблизи Толстого», I. М. 1922, стр. 47—48.

10 Шахматная игра.

11 Александр Петрович Иванов. См. прим. 3 к письму № 343.

12 Марья Львовна Оболенская. См. письмо № 431.

13 Михаил Львович Толстой.

14 Александра Владимировна Глебова (р. 1880 г.) — дочь епифановского уездного предводителя дворянства, Владимира Петровича Глебова (1850—1906) и Софьи Николаевны, рожд. кн. Трубецкой (р. 1854 г.). Вышла замуж за М. Л. Толстого 31 января 1901 г. См. т. 73.

15 Толстой отметил в Дневнике 7 ноября: «Мне очень было тяжело до тех пор, пока не сознал того, что это-то одно и нужно мне: нужно готовить не будущей жизни себя, а, живя хорошо этой жизнью, готовить будущую жизнь».

16 Варвара Валерьяновна Нагорнова (1850—1922) — дочь гр. М. Н. Толстой. С. А. Толстая играла с ней вторую симфонию Бетховена.

* 416. Е. Н. Воробьеву.

1900 г. Ноября 7. Москва.

Дорогой Е[фимъ] Н[иколаевичъ],

Получилъ ваше письмо и спѣшу отвѣтить.

Пріѣзжать вамъ самимъ, я думаю, не нужно. Пришлите то, чтò вы считаете наиболѣе годнымъ для печати, и я обѣщаю, что сдѣлаю все, чтò могу, для того, чтобы помѣстить и получить гонораръ. Только боюсь неудачи, судя по тому, чтò я видѣлъ, и вообще по вашему характеру. Вы не отдѣлываете и спѣшите высказать все, чтò вамъ приходить на мысль въ связи съ задуманной цѣлью. Пишу только для того, чтобы не обнадежить васъ и потомъ не разочаровать; но знайте, что я очень желаю вамъ услужить и сдѣлать все, чтò могу.

Я до вашего письма ничего не зналъ про вашего сына.1 Отъ всей души сочувствую вашему горю. Отчего и какъ это случилось? Если вамъ не трудно, сообщите мнѣ.

Как жаль Дадьяни.2 Думаю, что смерть эта тяжело отзовется на Лешкенскихъ жителяхъ.3 Дай Богъ имъ съ сознаніемъ своей связи съ Нимъ (съ Богомъ) и своего служенія Ему и вѣчности своей въ будущемъ, также какъ въ этомъ мірѣ, перенести эту потерю. Хочется написать вдовѣ. Если напишется, передайте ей.4

Любящій васъ братъ

Левъ Толстой.

Печатается по копировальной книге № 3, лл. 116—117, хранящейся в ГТМ. Автограф утрачен. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится на одном листе с письмом к кн. Дадиани от 7 ноября 1900 г. Публикуется впервые.

Ефим Николаевич Воробьев (1852—1914) — бывший капитан волжских пароходов и железнодорожный служащий, около 1890 г. под влиянием сочинений Толстого оставил службу, поселился в Нальчике и занялся пчеловодством и виноделием. В 1900 г. жил на хуторе Лескен, блив Нальчика, в 1902 г. переселился в земледельческую колонию в Донскую область. См. письма 1890 г., т. 65.

Ответ на письмо Воробьева от 1 ноября 1900 г.: «С больным чувством я приступаю к этому своему письму к Вам, зная, как Вам надоедают все и письмами и личными посещениями, и помня то неловкое чувство, которое я испытал при своем посещении Вас в прошлом году. Но Вы сказали, что я могу на Вас рассчитывать, и что Вы всё то сделаете, чтò в Вашей власти, или что Вы можете сделать, и это только дает мне смелость писать Вам это письмо. За этот год я так много пережил с трагическим эпизодом своего сына второго, бросившегося под поезд и оставшегося без обеих ног. Он и сейчас лежит в лазарете с апреля месяца. Я думаю, что Вы помните, что первый мой сын отказался от солдатчины, а этот пошел и, приехав в отпуск в Пятигорск, на обратном пути решил покончить с собою. Это длинная история. Я чуть было не сошел с ума и долго не мог не только что говорить, но и думать об этом. Дела мои хозяйственные в этот год совсем сошли на нет, и вопрос: как далее жить, еще с большей силой стал теперь волновать и тревожить меня. Результат этого следующий: на службу я не только не поступлю, но едва ли меня в примут, зная мое отношение к жизни и всю эту историю с сыном, да едва ли я и гожусь теперь на службу, да и отказаться от того, чтò я усвоил, я еще менее теперь способен, чем мог я это сделать раньше. Жить трудами рук своих, когда и лескенцы больше всего живут не тем, чтò зарабатывают, а тем, чтò им присылают, я тоже не могу. Единственный исход останется у меня — бумагомарание, к чему у меня еще больше развилась страсть и потребность. Тот роман я пока оставил, но за этот год, минуя рабочее время и случай, потрясший меня, я написал с десяток рассказов, одну маленькую повесть-этюд и большую повесть и думаю я во что бы то ни стало, исправив, их напечатать. Если только я не могу сильно обеспокоить Вас, то я приеду в Москву и, хотя не надоедая Вам своим личным посещением, передать Вам всё это, прося Вашего совета и содействия, а нет, то на нет и суда нет […] Верьте, что пишу это со стесненным сердцем, боясь, что обращение мое Вам всё-таки может быть неприятным. Не знаю, знаете ли Вы, что на-днях Георгий Александрович Дадиани умер почти что скоропостижно. В четверг заболел он в дороге воспалением кишек и в пятницу умер на полдороге к дому на станции Котляревская».

1 Николай Ефимович Воробьев, рядовой 2 железнодорожного батальона и железнодорожный машинист, покушался на самоубийство 24 апреля 1900 г.

2 Кн. Георгий Александрович Дадиани. См. письмо 417.

3 Не «Лешкенские», а «Лескенские» жители, обитатели хутора на р. Лескене, близ Нальчика: П. Н. Гастев, В. И. Скороходов и др.

4 См. письмо № 417.

* 417. Н. Я. Дадиани.

1900 г. Ноября 7. Москва.

Княгинѣ Дадьяни.

Обращаюсь къ вамъ такъ п[отому], чт[о] не знаю ни вашего имени, ни отчества.

Дорогая сестра,

Я никогда не видалъ ни васъ, ни вашего покойнаго мужа, но съ тѣхъ поръ, какъ узналъ о васъ, не переставая, любилъ васъ и радовался на вашу прекрасную жизнь, которая, какъ это всегда бываетъ у истинно религіозныхъ людей, вамъ самимъ казалась вамъ неудовлетворительной. И потому смерть такого сильнаго и нужнаго человѣка, какъ вашъ мужъ, горестна для меня; для васъ же должна быть ужасно тяжела.

Утѣшеніе въ вашемъ положеніи только въ Богѣ, въ сознаніи того, что мы какъ были, такъ и будемъ всегда и вездѣ въ Его волѣ, и что дурнаго для насъ въ Его власти быть не можетъ, а чтò намъ кажется дурнымъ, кажется намъ такимъ п[отому], ч[то] мы удалились отъ Него. Такъ что всякое горе, всякая потеря приближаетъ насъ къ Нему. A приближеніе къ Нему улучшаетъ наше положеніе. Какъ говоритъ народъ: посѣщеніе Господне.

Все, чтò я слышу и узнаю про вашего мужа, заставляетъ меня все больше и больше жалѣть о томъ, что я не зналъ его и не могъ почерпнуть изъ общенія съ нимъ той твердости и доброты, кот[орыя], какъ мнѣ говорили, составляли особенности его характера.

Если вы мнѣ напишете о немъ и о себѣ, о предположеніяхъ вашихъ, то очень обяжете меня.

Братски привѣтствую васъ.

Левъ Толстой.

7 Ноября 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, лл. 117—119, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Адресат письма не получил. Публикуется впервые.

Надежда Яковлевна Дадиани (р. 1863 г.) — вдова кн. Георгия Александровича Дадиани (p. 1856 г.), скоропостижно скончавшегося в ночь на 20 октября 1900 года. Кн. Г. А. Дадиани, внук владетельного князя Мингрелии, участник Русско-турецкой войны, полковник, в возрасте около сорока лет под влиянием сосланного в Закавказье кн. Д. А. Хилкова воспринял свободно-религиозные идеи, оставил военную службу и поселился с семьей на небольшом участке земли на р. Лескене, близ Нальчика, вместе с другими своими единомышленниками. Жена разделяла мировоззрение мужа. Им пришлось столкнуться с противодействием ее матери, желавшей, по примеру матери кн. Д А. Хилкова, с помощью власти отобрать у них детей. Спасая семью, Дадиани были вынуждены пойти на такой шаг: они отправились с детьми в театр и домой больше не вернулись; они поселились на избранном ранее земельном участке. Впоследствии родня с ними примирилась. Умер кн. Дадиани во время поездки с В. И. Скороходовым за шестьдесят верст от хутора на ст. Прохладную для продажи продуктов. Скончался на постоялом дворе от острого кишечного заболевания, без медицинской помощи. Скороходов привез тело на хутор, где Дадиани и был похоронен в своем саду. Н. Я. Дадиани потерю мужа переносила очень тяжело и болезненно, чтò отразилось на ее отношении к некоторым из лескенских поселенцев. О кн. Г. А. Дадиани см. книгу В. Р[ахмано]ва «Князь Георгий Александрович Дадиани; по личным воспоминаниям», изд. «Посредник», М. 1905 и воспоминания А. Михайлова «В «толстовской» колонии» — «Вестник Европы» 1908, 9, стр. 101—139; 10, стр. 447—489.

* 418. X. Н. Абрикосову.

1900 г. Ноября 14. Москва.

Милый Хрисанфъ Никол[аевичъ],

Только что намѣревался вамъ писать, какъ получилъ ваше письмо, отвѣчающее на всѣ вопросы, к[оторые] я хотѣлъ сдѣлать. Скажите милой, близкой моему сердцу М[арьѣ] А[лександровнѣ], что, хотя и твердо вѣрю, что Тотъ, кто посылаетъ насъ въ эту жизнь и беретъ насъ изъ нея, дѣлаетъ все добро, все таки жалѣю разстаться съ любимымъ человѣкомъ. Думаю, что и жалость эта отъ Него. Радуюсь ея спокойствію и кротости. Очень жалѣю, что не могу быть съ нею. Не могу только п[отому], ч[то] огорчу этимъ людей.1 Нынче постараемся съ Дунаевымъ2 сочинить прошеніе и пришлемъ. Вамъ же, милый Х[рисанфъ] Н[иколаевичъ], я и безъ болѣзни М[арьи] А[лександровны] хотѣлъ писать, чтобъ сказать, что радуюсь на вашу жизнь.

Мнѣ же очень хорошо не на словахъ, а точно. Прощайте пока оба. Пишите.

Л. Толстой.

14 ноября.3

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Дата дополняется по записи Дневника от 14 ноября 1900 г. Публикуется впервые.

Хрисанф Николаевич Абрикосов (р. 7 января 1877 г.) — единомышленник Толстого. Познакомился с ним 7 февраля 1898 г. В том же году уехал в Англию с целью присоединиться к колонии в Перлей, Эссекс. Встретив там больного чахоткой Альберта Шкарвана, остался при нем, отвез его в Швейцарию и жил с ним до его выздоровления. В 1899 г. вернулся в Россию. Зиму прожил под Москвой, посещая часто Толстого в Хамовническом доме. С 1900 г. жил у М. А. Шмидт, работая