Н. Толстой принимает в ней участие и проч. Министр сначала прислал ей ответ на словах, через адъютанта, что ему невозможно действовать в этом деле, что он на то не имеет права, и что ему было бы слишком неловко; она пришла в великое отчаяние и горесть, собралась уезжать, но вдруг выходит другой адъютант и говорит: «Пожалуйте к министру, он вас ждет». Она восхитилась, снова ободрилась, вошла в кабинет. Министр принял ее необыкновенно любезно, просил ее рассказать, в чем ее дело и чего она желает, но просил ее быть [как] можно более краткой, потому что он сейчас должен поспевать на железную дорогу. Она рассказала и подала краткую записку, сочиненную также мною. Он сказал, чтò и прежде прислал сказать через адъютанта, что ему тут невозможно ничего самому сделать и это ему очень жаль. Тогда она сказала те слова, которые я ее научил: «Что как он думает и как скажет, хорошо ли она сделает, если попробует обратиться к суду чести тех офицеров, где служит ее муж (на Амуре 10 000 верст отсюда)? Министр подумал секунду и сказал: «Да, может быть, это Вам поможет. Но тогда вам надо подать просьбу генерал губернатору Амурского края (командующему там войсками)». И на том аудиенция кончилась. Но, провожая ее очень любезно, министр сказал: «Кланяйтесь, пожалуйста, от меня графу Льву Николаевичу». А надо вам сказать, что уже вперед знали, что министр — один из самых ревностных поклонников ваших, и потому я и решился поступить так, как мы поступили. Не знаю, написала ли вам Антонина Эдуардовна, но я на всякий случай передаю вам здесь эти слова министра. Чтоб кончить со всей этой историей, прибавлю, что на другой же день я написал письмо (уже от себя) к генералу Гродекову, командующему войсками в Приамурской области, и которого я давно хорошо знаю; это умный, отличный и образованный генерал; а Антонина Эдуардовна послала ему со своей стороны просьбу (мною же сочиненную) и с приложением копий со всех ее документов. Чтò будет дальше, мы, конечно, долго не узнаем: письмо на Амур ходит полтора месяца! Но надо вам сказать, что, кроме всего мною рассказанного, Антонина Эдуардовна раньше того, что мне удалось предпринять, сама адресовалась в синод и получила от него разрешение вести свое дело в Полтавской консистории без вытребования ее мужа с Амура (что законом назначено) и на этом новом основании начала свое дело в консистории. Итак, дело пошло в ход через несколько дверей зараз, но если была удача у министра (что до сих пор самое главное), то Антонина Эдуардовна во всем тут обязана обаянию вашего имени и уважению беспредельному министра к вашей великой личности. Но, благо я вам теперь пишу, мне хочется прибавить пару слов про самого себя. Я не думаю, чтоб во всей России, как она ни восхищается вашим «Воскресением», был кто-нибудь, кто больше меня был бы в восторге от этой необыкновенной вещи. Тут вы рисуете и лепите такие вещи, которые всех тиранят, всех возмущают, но которых никто не смеет, да и не умеет поставить перед всеми глазами. И какая новизна, и какая сила, и какая скульптура выпуклая и поразительная! И какие характеры и какие живые люди! Мне только под час страшно жалко, зачем так мало, зачем скоро кончится? Нет, решительно Лев Толстой выше и сильнее и глубже всех, всех, кто только писал и создавал в нашем веке. Да и не одного нашего века. И такою-то громадною вещью кончается XIX столетие. Ha-днях я пересматривал рукопись вашу об искусстве. Ах, какая великая тоже вещь! И сколько удивительного именно в том, что не попало в печать! Какая обида, что целые миллионы людей еще не знают и не слышат всего этого! Ваш В. Стасов» (публикуется впервые).
Военный министр — ген. лейт. Алексей Николаевич Куропаткин (1848—1925). См. письма 1903 г., т. 74.
Александр Васильевич Верещагин (1850—1909) — брат художника, писатель, ген.-майор, участник Турецкой кампании. В 1900—1902 гг. служил на Дальнем востоке.
Николай Иванович Гродеков (р. 1843 г.).
138. А. Ф. Марксу.
1899 г. Июня 21. Я. П.
21 Іюня.
М. Г. Адольфъ Федоровичъ,
Посылаю вамъ 15 гранокъ, готовыхъ къ печати. Слѣдующія не замедлять. Будьте такъ добры, высылайте мнѣ поскорѣе исправленные экземпляры.1 Я получилъ гл. 10—30 заказнымъ письмомъ, но посланныхъ посылкой до сихъ поръ нѣтъ.
Еще я просилъ бы васъ высылать въ количествѣ 4-хъ экз[емпляровъ] только готовыя къ печати. Для исправленія же достаточно двухъ экз[емпляровъ].
Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ
Л. Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 312.
1 На письме пометка адресата: «25 июня отправлено четыре экземпляра глав 15—20».
139. В. Г. Черткову от 21 июня.
140. А. Ф. Марксу.
1899 г. Июня 24. Я. П.
24 Іюня 99 г.
Адольфъ Федоровичъ,
Сейчасъ получилъ телеграмму изъ за границы, въ которой меня извѣщаютъ, что, если печатаніе въ Нивѣ не будетъ остановлено на двѣ недѣли, теряется большая сумма денегъ. Содержаніе телеграммы такое:
Journal allemand annonce décision rompre contrat si publication de Niva pas arrêtée immédiatement. Attendons même décision France, Amérique. Pour sauver situation nécessaire arrêter publication Niva deux semaines.1
Вотъ положеніе.
Не думаю, чтобы остановка печатанія на двѣ недѣли, объясненная моей просьбой, могла въ чемъ нибудь помѣшать успѣху вашего изданія, отказъ же вашъ кромѣ того, что лишить тѣхъ, кому они предназначены, большихъ суммъ, покажетъ, что вы не желаете исполнить моей просьбы.
Въ заявленіи вашемъ публикѣ можно бы прибавить слѣдующее мое письмо:
М. Г.
Исключительныя и непредвидѣнныя мною обстоятельства заставляютъ меня просить васъ задержать печатаніе моего романа Воскресеніе на двѣ недѣли.
Съ соверш[еннымъ] уваж[еніемъ]
Л. Толстой.
Жду вашего отвѣта и почти увѣренъ, что онъ будетъ благоприятный.
Левъ Толстой.
О рѣшеніи вашемъ прошу отвѣтить телеграммой [въ] Козловку.2
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Дата проставлена рукой О. К. Толстой. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу, с ошибочным указанием, что дата проставлена рукой С. А. Толстой, в СПД, стр. 313.
Толстой писал А. Ф. Марксу в то время, когда был уже сделан перерыв в печатании на одну неделю в № 26 «Нивы», выданном 26 июня 1899 г. (см. письмо № 122) В результате этого обращения, был снова сделан пропуск в № 30, при следующем заявлении издательства: „Мы получили от графа Л. Н. Толстого письмо, в котором он нас просит, в виду «исключительных и непредвиденных им обстоятельств», прервать печатание романа «Воскресение» еще на один нумер. Исполняя просьбу Льва Николаевича, мы помещаем в этом нумере «Нивы» посмертный очерк Н. С. Лескова из серии его «Рассказов кстати», пользующихся такою широкою известностью, а с следующего, 31-го, нумера возобновим печатание романа «Воскресение»».
1 Телеграмма была прислана В. Г. Чертковым. Перевод: Немецкий журнал извещает о решении порвать контракт, если печатание в «Ниве» не будет немедленно остановлено. Ожидаем такого же решения [из] Франции, Америки. Чтобы спасти положение, необходимо приостановить печатание в «Ниве» на две недели.
2 Ответ А. Ф. Маркса в архиве Толстого не обнаружен.
141. М. Э. Здзеховскому.
1899 г. Июня 26. Я. П.
Простите меня, пожалуйста, любезный Маріанъ Эдмундовичъ, что такъ долго не отвѣчалъ на ваше пріятное письмо. — Телеграммы, которую вы выписали въ вашемъ письмѣ, я не получалъ, но т[акъ] к[акъ] вы выписали ее, то я все-таки испыталъ тѣ чувства благодарности и особенной радости духовнаго общенія, которыя я всегда испытывалъ въ сближеніи съ поляками.1 Сердечно благодарю васъ, и вы передайте мою благодарность Соколовскому2 и Моравскому.3 — Мои отношенія съ вами мнѣ очень памятны и оставили во мнѣ самыя хорошія воспоминанія. Вашей статьей и разговорами вы помогли мнѣ сознательно сблизиться душевно съ поляками, — то, к чему я всегда чувствовалъ несознательное влеченіе. Не отвѣчалъ я вамъ до сего п[отому], ч[то], во-первыхъ, съ годами все больше и больше становится дѣла, а во-вторых, п[отому], ч[то] былъ тяжело боленъ и только на-дняхъ поправился.
Желаю вамъ всего хорошаго.
Левъ Толстой.
26 іюня 1899 г.
Перепечатывается из воспоминаний М. Э. Здзеховского «Голос из Польши», напечатанных в «Международном толстовском альманахе», изд. «Книга», М. 1909, стр. 69. Местонахождение подлинника неизвестно.
Мариан Эдмундович Здзеховский (Marian Zdziechowski) (p. 1861 г.) — профессор Краковского университета, польский общественный деятель, историк литературы. См. письма 1895 г., т. 68 и указанные выше воспоминания Здзеховского.
Ответ на письмо Здзеховского от 2 июня н. ст. 1899 г., написанное по случаю столетия со дня рождения А. С. Пушкина. Об этом торжестве Здзеховский писал в своих воспоминаниях: «Кружок ученых и литераторов в Кракове решил устроить чествование столетней годовщины Пушкина в ответ на подобное чествование Мицкевича в Петербурге. Но момент был крайне неудобный, положение наше, людей, желавших поддержать нить дружеских отношений с лучшими представителями русского народа, было чрезвычайно трудное. Грубый национализм торжествовал в России, и всякое проявление симпатии к русской литературе, к лучшим людям России, представлялось у нас исходящим из низменных соображений рабского сервилизма. Во избежание этого я решил дать пушкинскому празднику толстовский характер. Протест против существующей действительности во имя высших требований правды и справедливости составляет движущую силу русской литературы; этот протест получил самое сильное выражение в творчестве Л. Н. Толстого; могучий толчок в этом направлении дала поэзия Пушкина; величайший певец России углубил и прояснил художественную красоту своих творческих дум «добрыми чувствами», которые он «лирой пробуждал»… «в жестокий век» и «милость к падшим призывал». Такова была основная мысль предшествовавшей банкету лекции о Пушкине. Затем на банкете был поднят бокал в честь Толстого, «неутомимого проповедника справедливости», и предложено отправить на его имя приветственную телеграмму» («Голос из Польши» — «Международный Толстовский альманах», стр. 68—69). Толстому Здзеховский писал 2 июня н. ст. 1899 г.: «Глубокочтимый Лев Николаевич! Смею думать, что Вы еще помните о переписке, которую я имел честь вести с Вами по поводу вопроса о патриотизме и о посещении мною Ясной поляны в 1896 г. Многочисленный кружок здешних профессоров, литераторов и художников праздновал вчера столетнюю годовщину Пушкина. Конечно, поэзия Пушкина не возбуждает в нас особенной симпатии, но мы желали засвидетельствовать, что мы далеки от шовинизма и того чувства ненависти к России, которое нам приписывают русские газеты, и что мы умеем ценить высокие чувства тех лучших представителей русской литературы, которые недавно чествовали Мицкевича. Все вчерашние ораторы подчеркивали в своих речах то, что они чествуют Пушкина как родоначальника русской литературы XIX века и тех ее лучших движений, которые в наше время нашли самое сильное и вместе с тем светлое выражение именно в Вашей деятельности. Одним словом, это был праздник, на
