люди поймут». По позднейшему свидетельству Горького, вся беседа «несколько напоминала экзамен»; этим, быть может, объясняется, что по выходе из Хамовников, на вопрос Поссе, как ему понравилось у Толстого, Горький ответил: «Да как тебе сказать… Финляндия какая-то… Ни родное, ни чужое, да и холодно». Спустя же несколько дней, самое первое, неожиданное для Горького, впечатление рассеялось, и Алексея Максимовича потянуло вновь к Толстому, и только нездоровье помешало поездке» (К. С. Шохор-Троцкий, «Л. Н. Толстой и Максим Горький»). Второй раз Горький виделся с Толстым 8 октября того же года в Ясной поляне (см. письма №№ 397 и 399). Часты были их встречи в Крыму, во время болезни Толстого; в 1901—1902 гг. Горький бывал у Толстого в Гаспре, а Толстой несколько раз посетил Горького в Олеизе. Последний раз они виделись 6 октября 1902 г. в Ясной поляне. О встречах Горького с Толстым см. в книге М. Горького «Воспоминания о Л. Н. Толстом», второе дополн. изд. З. И. Гржебина, Берлин — П.-М. 1922; в его же очерке «Писатель» — «Современник», 1911, 10; в его письме к М. М. Коцюбинскому от 21 ноября 1910 г. — «Новый мир» 1928, I; в кн. Г. И. Лебедева и В. А. Поссе: «Жизнь Л. Н. Толстого», изд. «Жизнь для всех», Спб. 1913; в воспоминаниях И. В. Ильинского: «Мои поездки в Ясную поляну» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 4, М. 1923, стр. 103—108; в сводке М. О. Хороша: «Толстой о Горьком» — «На литературном посту» 1928, 10; в статье К. С. Шохор-Троцкого: «Л. Н. Толстой и Максим Горький (новые материалы)» — юбилейный сборник «М. Горький в Н.-Новгороде», изд. Торгового отдела Нижгубоно, Н.-Новгород, 1928 и в воспоминаниях В. А. Поссе: «Мой жизненный путь», изд. Зиф, М. 1929, стр. 182—189.
Ответ на письмо Максима Горького от 19 января 1900 г. (почт. штемп.), написанное через несколько дней после их знакомства. Горький писал: «За всё, чтò вы сказали мне — спасибо вам, сердечное спасибо, Лев Николаевич! Рад я, что видел вас, и очень горжусь этим. Вообще я знал, что вы относитесь к людям просто и душевно, но не ожидал, признаться, что именно так хорошо вы отнесетесь ко мне. Пожалуйста, дайте мне вашу карточку, если имеете обыкновение давать таковые. Очень прошу — дайте. Низко кланяюсь вам. М. Горький. Хвораю я, кашляю, грудь болит. Чуть было опять не поехал к вам, да вот лег».
1 Толстой прислал Горькому свой фотографический портрет с надписью. Хранится у Екатерины Павловны Пешковой.
2 16 января 1900 г. Толстой отметил в Дневнике: «Был Горький. Очень хорошо говорили. И он мне понравился. Настоящий человек из народа».
3 Иван Сергеевич Аксаков (1823—1886) — писатель-славянофил, личный знакомый Толстого.
4 А. П. Чехов, «В овраге» — «Жизнь» 1900, 1, январь.
Максим Горький ответил Толстому 15 февраля 1900 г. (почт. штемп.): «Спасибо, Лев Николаевич, за портрет и за добрые, славные ваши слова про меня. Не знаю я, лучше ли я своих книг, но знаю, что каждый писатель должен быть выше и лучше того, чтò он пишет. Потому что — чтò книга? Даже и великая книга только мертвая, черная тень слова и намек на истину, а человек — вместилище бога живаго, бога же я понимаю как неукротимое стремление к совершенствованию, к истине и справедливости. А потому — и плохой человек лучше хорошей книги. Ведь так? Глубоко верю, что лучше человека ничего нет на земле и даже, переворачивая Демокритову фразу на свой лад, говорю: существует только человек, всё же прочее есть мнение. Всегда был, есть и буду человеко-поклонником, только выражать это надлежаще сильно не умею. Ужасно хочется мне попасть к вам еще разок и очень огорчен, что не могу теперь же сделать этого. Кашляю, голова болит, работаю на всех парах, — и пишу повесть о мудрствующих лукаво, каковых не люблю. Они есть самый низкий сорт людей, по-моему, но, чтобы не утомлять вас, брошу писать. Низко кланяюсь вам и крепко жму руку вашу. Кланяюсь и семейству. Желаю доброго здоровья! А. Пешков». (Оба письма М. Горького к Толстому опубликованы К. С. Шохор-Троцким в юбилейном сборнике «М. Горький в Н.-Новгороде», стр. 196 и 300.)
246. Духоборам, переселившимся в Канаду.
1900 г. Февраля 15/27. Москва.
Любезные братья и сестры!
Всѣмъ намъ, исповѣдующимъ христіанское ученіе и желающимъ, чтобы жизнь наша согласовалась съ этимъ ученіемъ, надо помогать другъ другу. И самая нужная помощь въ томъ, чтобы указывать другъ другу тѣ грѣхи и соблазны, в которые мы впадаемъ, не замѣчая ихъ.
Потому-то и я, прося братьевъ моихъ о помощи въ тѣхъ моихъ грѣхахъ и соблазнахъ, которыхъ я не вижу, считаю своимъ долгомъ указать вамъ, любезные братья и сестры, на тотъ соблазнъ, которому, какъ я слышу, подпадаютъ нѣкоторые изъ васъ.
Вы пострадали и были изгнаны и теперь еще терпите нужду за то, что захотѣли вести христіанскую жизнь не на словахъ, а на дѣлѣ, отказались отъ всякаго насилія надъ ближнимъ, отъ присяги, отъ полицейской, отъ солдатской службы, даже сожгли свое оружiе, чтобы не было соблазна защищаться имъ, и, несмотря на всѣ гоненія, остались вѣрны христіанскому ученію.1 Дѣла ваши стали извѣстны людямъ, и враги христіанскаго ученія смутились, узнавъ о вашихъ дѣлахъ, и то запирали и ссылали васъ, то высылали изъ Россіи, стараясь всѣми силами скрыть отъ людей ваше дѣло. Сторонники же христіанскаго ученія радовались, торжествовали, любили, восхваляли васъ и старались подражать вамъ. Дѣла ваши много содѣйствовали уничтоженію царства зла и утвержденію людей въ христіанской истинѣ.
Теперь же я узнаю изъ писемъ нашихъ друзей о томъ, что жизнь многихъ изъ васъ въ Канадѣ такова, что смущены уже сторонники христіанскаго ученія, а радуются и торжествуютъ враги его. «Вотъ они, ваши духоборы, — говорятъ теперь враги христіанства, — какъ только переѣхали въ Канаду, въ свободную страну, такъ и стали жить такъ же, какъ и всѣ люди, такъ же копятъ имущество каждый для себя и не только не дѣлятся съ братьями, но стараются захватить каждый для себя какъ можно больше. Такъ что все, чтò они прежде дѣлали, они дѣлали по приказанію своихъ главарей, не понимая хорошенько, зачѣмъ они это дѣлаютъ».
Любезные братья и сестры, знаю я2 и понимаю всю трудность вашего положенія въ чужой сторонѣ, среди чужихъ людей, ничего никому не дающихъ даромъ, и знаю я, какъ страшно думать о томъ, что близкіе слабые семейные люди останутся безъ средствъ и помощи. Знаю, какъ трудно бываетъ жить въ общинѣ и какъ обидно бываетъ работать на другихъ, которые не заботливы и тратятъ пріобрѣтенное чужими трудами. Все это я знаю, но знаю и то, что если вы хотите продолжать житъ христіанскою жизнью и не хотите отречься отъ всего того, за чтò пострадали и были изгнаны изъ отечества, то вамъ нельзя жить по мірски и собирать каждому3 отдѣльно для себя и для4 своей семьи собственность и удерживать ее отъ другихъ людей. Вѣдь это только намъ такъ4 кажется, что можно быть хри стіаниномъ и имѣть собственность и удерживать5 ее отъ другихъ людей, но это невозможно. Стоитъ людямъ признать это, и отъ христіанства очень скоро не останется ничего, кромѣ словъ и, къ сожалѣнію, неискреннихъ и лицемѣрныхъ словъ. Христосъ сказалъ, что нельзя служить Богу и мамонѣ; одно изъ двухъ: или собирать6 для себя собственность, или жить для Бога. Сначала кажется, что между отрицаніемъ насилія, отказомъ отъ военной7 службы и признаніемъ собственности нѣтъ никакой связи. «Мы, христіане, не поклоняемся внѣшнимъ богамъ, не присягаемъ, не судимъ, не убиваемъ, — говорятъ многіе; изъ насъ, — то же, что мы трудомъ своимъ пріобрѣтаемъ собственность не для обогащенія, а для обезпечиванiя своихъ близкихъ, то этимъ не только не нарушаемъ ученія Христа, но еще исполняемъ его, если отъ избытка своего помогаемъ нищимъ». — Но это неправда. Вѣдь собственность значитъ то, что то, чтò я считаю своимъ, я нетолько не дамъ всякому, кто захочетъ взять это мое, но и буду защищать это отъ него. Защищать же отъ другого то, чтò считаешь своимъ, нельзя иначе, какъ насиліемъ, т. е., въ случаѣ нужды, борьбою, дракою, даже убійствомъ. Если бы не было этихъ насилій и убiйствъ, то никто бы не могъ удержать собственности.
Если жъ мы удерживаемъ собственность, не дѣлая насилія, то только потому, что собственность наша ограждена угрозой насилія и самымъ насиліемъ и убійствомъ, которыя совершаются надъ людьми вокругъ насъ. У насъ, если мы и не защищаемъ ея, не отнимаютъ нашу собственность только потому, что думаютъ, что мы, также какъ и другіе, будемъ защищать ее.
И потому признаніе собственности есть признаніе насилія и убійства, и вамъ не зачѣмъ было отказываться отъ военной и полицейской службы, если вы признаете собственность, которая поддерживается только военной и полицейской службой. Тѣ, которые исправляютъ военную и полицейскую службу и пользуются собственностью, поступаютъ лучше, чѣмъ тѣ, которые отказываются и не несутъ военной и полицейской службы, а хотятъ пользоваться собственностью. Такіе люди, сами не служа, хотятъ для своихъ выгодъ пользоваться чужой службой. Христіанское ученіе нельзя брать кусочками: или все или ничего. Оно все неразрывно связано въ одно цѣлое. Если человѣкъ признаетъ себя сыномъ Божьимъ, то изъ этого признанія вытекаетъ любовь къ ближнему, а изъ любви къ ближнему одинаково слѣдуетъ и отрицаніе насилія, и присяги, и службы, и собственности.
Кромѣ того, пристрастіе къ собственности само по себѣ есть обманъ, и Христосъ раскрываетъ намъ его.8 Онъ говоритъ, что человѣкъ не долженъ заботиться о завтрашнемъ днѣ, и не потому, что въ этомъ есть какая либо заслуга, что это велитъ Богъ, а потому, что такая забота ни къ чему не ведетъ, что этого нельзя, и что кто будетъ дѣлать это, тотъ будетъ дѣлать глупость, стараясь сдѣлатъ невозможное. Человѣку невозможно обезпечить себя, во-первыхъ, потому, что онъ смертенъ, какъ это показано въ евангельской притчѣ о богачѣ, построившемъ житницы,9 и, во-вторыхъ, потому, что никогда нельзя найти предѣлъ нужнаго обезпеченія. На сколько времени нужно обезпечить себя? На мѣсяцъ? на годъ? на 10 лѣтъ? на 50?10 Обезпечить ли только себя или и своихъ дѣтей и своихъ внуковъ, и чѣмъ обезпечить? Ѣдой или и одеждой и жилищемъ, и какой ѣдой и какимъ жилищемъ?11 Кто начнетъ обезпечивать себя, тотъ4 никогда не придетъ къ концу обезпечиванія, а только напрасно погубитъ свою жизнь, какъ и сказано: кто захочетъ сохранить свою жизнь, тотъ погубитъ ее.12 Развѣ мы не видимъ богачей, живущихъ бѣдственно, и бѣдняковъ, живущихъ
