which assertion has not the shadow of truth, and his silly — to say the best of it — accusation of Tchertkoff of which he has not the shadow of a reason, or of a proof, or of a right — have convinced me that he is not himself. Therefore I would be very much obliged to you if you could persuade him not to write to me any more about this matter. I am very sorry for him and especially for the impossibility in which I am to help him and to have any intercourse with him while he remains in the present unaccountable state of mind.
Please excuse me if the contents of this letter will be desagreable to you. I could not help it.
Yours truly,
Leo Tolstoy.
12 August 1900.
Дорогая мисс Пикард,
Мне совершенно неинтересно знать мнение мисс Хола и других о Черткове. Мое мнение о нем составлено и не может измениться. Оно основано на чем-то более сильном, нежели дружба. Мое мнение, должен, к сожалению, сказать, сложилось также и о теперешнем состоянии ума г. Кенворти. Его последнее письмо, в котором он пишет: „Вы обещали мне ваши книги для издания, включая последнюю повесть «Воскресение»” — утверждение, не имеющее и тени правды — и его глупое, в лучшем случае, обвинение Черткова, на что он не имеет ни малейших оснований, доказательств и права, всё это убедило меня, что он не в себе. Поэтому я буду вам весьма обязан, если вы сможете убедить его не писать мне больше об этом деле. Мне его очень жаль и в особенности потому, что я не в состоянии ему помочь и сноситься с ним, пока он находится в теперешнем невменяемом состоянии.
Пожалуйста, извините, если содержание этого письма будет вам неприятно. Я не мог поступить иначе.
Уважающий вас
Лев Толстой.
12 Августа 1900.
Печатается по копировальной книге № 3, л. 49—50, хранящейся в ГТМ. Письмо в книге плохо отпечаталось, и текст восстановлен рукой О. К. Толстой. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля ошибочна. Основание датировки см. в прим. к письму № 338. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется. В ГТМ имеется черновик-автограф, ничем почти не отличающийся от последней редакции.
Отправлено адресату через В. Г. Черткова. См. прим. к письму № 332.
* 341. Паулю Эльцбахеру (Paul Eltzbacher).
1900 г. Августа 1/13. Я. П.
Verehrter Herr,
Beide Exemplare Ihres Buches1 habe ich bekommen, den le[t]zten nur seit einigen Tagen. Ich danke herzlich für die Sendung. Bitte zu entshuldigen dass ich so lange nicht geschrieben habe; ich war krank und bin bis je[t]zt nicht wohl.
Ihr Buch macht für den Anarchismus dasselbe, was vor 30 Jahren für den Sozialismus gemacht war; führt ihn ein in das Program der politischen Wissens[c]haften. Ihr Buch hat mir auserordentlich gefallen. Es ist rein objectiv, verständlich und — so viel ich urtheilen kann — sind im Buche die Quellen vortrefflich bearbeitet.
Mir scheint nur, das[s] ich kein Anarchist bin im Sinne eines politischen Reformators. Im Register Ihres Buches beim Worte: «Zwang» sind vers[c]hiedene Seiten bei allen anderen angegeben, aber keine in meinen Schriften. Ist das nicht ein Beweis, dass die Lehre, die Sie mir zuschreiben, aber die eigentlich nur die Lehre Christi ist, keine politische aber eine religiöse Lehre ist?2
Mit Hochachtung Ihr ergebener Diener
Leo Tolstoy.
1900. 12 August.
Оба экземпляра вашей книги1 мною получены, последний только несколько дней тому назад. От души благодарю вас за их присылку. Простите, что так долго не писал; я был болен и до сих пор еще не вполне поправился.
Ваша книга делает для анархизма то, что 30 лет назад было сделано для социализма: вводит его в программу политических наук. Ваша книга мне чрезвычайно понравилась. Она совершенно объективна, понятна, и, насколько я могу судить, источники в ней отлично использованы.
Мне кажется только, что я не анархист в смысле политического реформатора. В оглавлении вашей книги под словом «насилие» сделаны указания на разные страницы из других сочинений, но ни одной ссылки на мои. Не доказательство ли это того, что то учение, которое вы мне приписываете и которое, в сущности, есть не что иное, как учение Христа, вовсе не политическое, а религиозное учение?2
С глубоким уважением ваш покорный слуга
Лев Толстой.
1900. 12 Августа
Печатается по копировальной книге № 3, л. 53, хранящейся в ГТМ. Письмо плохо отпечаталось, и текст восстановлен рукой О. К. Толстой. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля ошибочна. Основание датировки см. в прим. к письму № 338. Впервые опубликовано почти полностью в переводе на русский язык в заметке В. Г. Черткова «По поводу христианского анархизма», помещенной в книге «Что такое Анархизм?». Составлено А—м по Эльцбахеру и другим источникам. Изд. «Свободное слово», № 101, Christchurch, 1905.
Ответ на письмо доктора Пауля Эльцбахера по поводу его книги «Анархизм», посланной Толстому (см. письмо № 279). Эльцбахер писал 22 июля н. ст. 1900 г. (перевод с немецкого): «Глубокоуважаемый граф, после вашего письма, в котором вы сообщили, что посланная вам книга, вероятно, задержана в цензуре, я тотчас же попытался послать вам второй экземпляр и тогда же запросил вас, не можете ли вы указать мне, через кого я мог бы переслать ее. Теперь я не знаю, не пропала ли и вторая книга, не потерялось ли мое письмо или ваш ответ, или же вы просто не могли найти времени меня уведомить? Конечно, уважаемый граф, вы не истолкуете этот запрос в дурную сторону и поймете, что он вызван лишь искренним желанием узнать, дошла ли до вас книга, и услышать о ней ваше мнение».
1 P. Eltzbacher, «Der Anarchismus», Berlin, изд. Guttentag, 1900.
2 В книге Эльцбахера глава девятая посвящена изложению мировоззрения Толстого («Учение Толстого»).
В ответном письме от 5 сентября н. ст. 1900 г. Эльцбахер писал (перевод с немецкого): «Глубокоуважаемый граф, горячо благодарю вас за письмо, которое только теперь получено мною. Ваша оценка моей книги очень меня осчастливила, в особенности же ваше мнение, что я сделал для анархизма то, что тридцать лет тому назад было сделано для социализма, так как именно это было моей целью. В письме своем вы говорите, что не признаете себя анархистом, в смысле политического реформатора. Я прекрасно знаю, что вы не тот, кого обычно понимают под именем политического реформатора. Вы не довольствуетесь желанием заменить существующие законы другими законами. Но подобная политическая реформа не составляет также сущности и анархизма. И Годвин и Штирнер хотели совсем устранить закон, а не заменить существующий закон другим. Называя вас анархистом, я хочу этим сказать только то, чтò неизбежно должен был сказать, — что и ваше учение содержит отрицание государства, отрицание, общее для всех, столь различных между собой анархических учений. Я думаю, что это понимание не мешает ясно видеть крупные особенности вашего учения, по сравнению с другими анархическими учениями, именно, то, что оно основано на учении Христа. Конечно, я не считаю, что ваше учение и учение Христа одно и то же. Закон любви установил Христос, заключения же, которые вы из этого вывели, принадлежат вам. Я считаю, что вы сделали двоякое открытие: во-первых, то, что по учению Христа высшим законом нашей жизни является любовь, и второе — различные взгляды нашего времени на зло, вытекающее из законов государства, собственности и пр. Соединение этих двух кругов мышления и тем самым углубление каждого из них является вашим деянием. Я считаю так и говорю не об учении Христа, а об учении Толстого. Простите эти замечания, Мне думается, что многие, не вникающие в дух ваших писаний, признают вас политическим реформатором. Вы меня огорчили бы, если бы сочли, что и я в этом смысле неправильно понял вас».
Вильям Годвин (William Godwin) (1756—1836) и Макс Штирнер (псевдоним Иогана Каспара Шмидта) (1806—1856) — анархисты. Изложение их учения см. в русском переводе книги Эльцбахера: «Анархизм», Спб. 1906, гл. III и V.
Книга Эльцбахера была прислана Толстому и В. Г. Чертковым, предпринявшим сокращенный ее перевод на русский язык. На вопрос Черткова об этой книге Толстой писал ему 1 сентября 1900 г.: «Анархизм я получил в 2-х экземплярах. Книга хорошая. Изложение моих взглядов в высшей степени основательно и добросовестно. Я писал автору мое мнение о книге. Если письмо скопировано, попрошу Олю [О. К. Толстую] послать вам. Анархизм вступает в ту фазу, в которой был социализм 30 лет тому назад — получает в мире ученом права гражданства».
*342. О. В. Алмазовой.
1900 г. Августа 2. Я. П.
Дорогая Ольга Васильевна, простите, что долго не отвѣчалъ и вообще не писалъ вамъ. Если и теперь пишу не своей рукой, то оттого, что былъ нездоровъ, и теперь еще чувствую слабость.
Сказать, что я жалѣю объ Алексѣѣ Ивановичѣ, объ его смерти, было бы несправедливо; умереть мы всѣ должны, а онъ умеръ такъ хорошо и такъ много хорошихъ чувствъ внушалъ всѣмъ окружающимъ его и намъ, знавшимъ его, хорошей смертью, что я не могу жалѣть его, а я желаю только послѣдовать его примѣру. Вамъ и дѣтямъ,1 разумѣется, тяжело разстаться съ нимъ, но я увѣренъ, что и васъ и дѣтей онъ пріучилъ къ мысли, что жизнь есть только служеніе, срокъ котораго опредѣляется не нами. Прощайте, дружески жму вамъ руку, привѣтъ вашимъ дочерямъ и сыну. Жена проситъ вамъ передать свое сочувствіе въ вашей потерѣ.
Любящій васъ Левъ Толстой.
2 Авг. 1900.
Печатается по подлиннику, хранящемуся в ГТМ. Написано и датировано рукой А. П. Иванова, подпись собственноручная. Публикуется впервые.
Об О. В. Алмазовой см. письмо № 303.
Ответ на письмо Алмазовой, с извещением о смерти ее мужа, Алексея Ивановича Алмазова, скончавшегося 29 июня 1900 г. Письмо в архиве не обнаружено. О смерти Алмазова Г. А. Русанов писал Толстому 1 июля: «Покойного мы нашли в той же комнате, в которой он проболел два месяца, только теперь он лежал на столе […] Судя по всему, чтò мне известно, хорошо болел и хорошо умер Алексей Иванович. Мне хотелось бы, когда дело дойдет до меня, умереть так же просто и с таким же достоинством. Семью его мы застали в нерешительности и страхе (им прочли какие-то законы) относительно исполнения завещания Алексея Ивановича о погребении его. Молодого Алмазова мы не застали, он с утра уехал в Воронеж, чтобы просить у архиерея дозволения исполнить завещание отца. Когда мы уехали домой, он вернулся и сообщил, что архиерей сказал, что
