же за всяким непривычным зрелищем, часто же толпа есть подделанное и подстроенное полицией сборище (как это, н[а]п[ример], было с вашим несчастным дедом в Харькове, когда в соборе была толпа народа, состоявшая вся из переодетых городовых). Если бы вы могли, так же как я, походить во время царского проезда по линии крестьян, расставляемых позади войск вдоль всей железн[ой] дороги, и послушать, что говорят эти крестьяне: старосты, десятские, сгоняемые со всех деревень и на холоде и в слякоти без вознаграждения, с своим хлебом, по нескольку дней дожидающиеся проезда, вы бы услыхали сплошь по всей линии речи, совершенно несогласные с любовью к самодержавию и его представителю. Если лет 50 тому назад при Никол[ае] I еще стоял высоко престиж царской власти и лица царя, то за эти года он не переставая падал и особенно упал в последнее время. Разумеется, тем, к[оторые] властвуют над народом благодаря престижу самодержавия, надо всеми силами поддерживать его и уверять вас, что вас обожают и что не нужно никаких перемен, напротив, надо только усилить самодержавие. Они не могут говорить иначе, п[отому] ч[то] живы только самодержавием, но вы не верьте этому, самодержавие есть форма правления отжившая, могущая существовать где-нибудь в центральной Африке, отделенной от всего мира, но в России, где люди всё более и более просвещаются общим европейским просвещением, она держится только как не соскочившая еще, но уже лопнувшая скорлупа ореха. И все разумные люди тяготятся ею и ненавидят ее. Так вот то положение, в к[отором] вы находитесь. И перед вами лежат два пути: один тот, чтобы, продолжая начатую деятельность, со всех сторон с помощью своих помощников, казнями, ссылками, тюрьмами, уличными избиениями останавливать заливающее вас море самых законных требований народа, бояться его, прятаться от него, всякую минуту опасаться за свою жизнь и возбудить против [себя] негодование всех лучших людей мира, умереть своею или насильственной смертью, оставив по себе и в народе и в истории недобрую и постыдную память, или, откинув всякую робость и ни к чему не ведущие старания удержать старое, не только не противодействовать движению к свету и добру вашего народа и всего человечества, но стать во главе его и, привлекши к себе всех лучших людей, тех самых, кот[орые] теперь непримиримые враги ваши, поставить перед людьми такую же задачу, какая была освобождение крестьян при вашем деде, оперевшись не на гнилое, развратное, бессильное и малочисленное дворянство, а на весь 100-миллионный свежий могучий рабочий народ, заслужить любовь всех лучших людей мира и славную память в потомстве.
Но вы скажете, какая же теперь есть задача, равная и подобная освобождению крестьян? Каждый исторический период есть всегда тот ближайший впереди идеал, к кот[орому] стремится и кот[орое] ближе всего может достигнуть человечество. В прошлом столетии это б[ыло] освобождение от рабства. В нынешнем столетии это то, что назыв[ается] рабочим вопросом, корень к[оторого], по моему мнению, в отжившем и самом возмутительно несправедливом праве земельной собственности. Вопрос этот не только поднят, но разрешен теоретически давно уж Генри Джоржем в его сочинениях Progress and Poverty14 (вы, вероятно, знаете их, а если не знаете, то прочтите, или пусть сделают вам конспект из них). Мысль его в том, что земля не может быть предметом собственности и что для упорядочения владения землей нужно перевести все подати на землю, обложив ее по степени ее ценности. Проект Г. Дж[орджа] был отвергнут15 в Англии, Америке, Германии и Франции влиянием больших землевладельцев и капиталистов и в парламентах и в прессе. И потому осуществить этот проект можете только вы, пользуясь самодержавною властью, и осуществление его особенно важно и нужно в такой земледельческой стране, как Россия, где до сих пор в народе живет убеждение, что земля божия и не может быть собственностью. Осуществление этого проекта мне кажется так же возможно, как было возможно при вашем деде осуществление освобождения. Точно так же можно учредить главное учреждение и начать работать по губерниям (как это и б[ыло] для освобождения крестьян) для оценки земель, обложения их и выработки соответственных законов. Я лично твердо убежден, что это возможно и что тот царь, кот[орый] сделает это и покажет этим, что это возможно, сделает одно из величайших дел для блага человечества. Как ни сильно убежден в этом я лично, я охотно допускаю, что я ошибаюсь, что людьми более сведущими и умными, чем я, будет доказано, что [это] не полезно или вовсе невозможно, но одно я знаю несомненно, что для того, чтобы вам спастись и спасти русский народ от величайших несчастий, необходимо найти тот ближайший к разрешению и возможный к осуществлению всемирный передовой вопрос, содействующий благу не одного сословия, а всего народа, и сделать его своей целью, повести свой народ к его достижению. Только тогда вы не только избавитесь от окружающих вас опасностей, от угрожающих вам несчастий, от нелюбви к вам вашего народа, но сделаете своими друзьями и помощниками всех лучших людей России и будете действительно любимы народом, на к[оторый] вы сами будете в состоянии опереться против кучки отсталых эгоистичных людей. Как ни убедительны эти доводы, основывающиеся на широких соображениях, они все-таки могут быть ошибочны. Но есть еще один довод, приводящий к тому же, кот[орый] не может быть ошибочен и несомненно справедлив, независимо от того, примете ли вы его или нет.
Довод этот состоит в том, что жизнь наша здесь, в этом мире, дана одна только, и мы можем испортить ее, сделать из нее ряд страданий для себя и других и можем сделать ее величайшим благом для других и для себя в этой жизни и в будущей.
Вы находитесь в этом отношении в особенном положении, в таком, в к[отором] это различие между величайшим благом и величайшим злом для себя и других особенно велико.
Я не знаю вашей интимной жизни, а если бы и знал, не стал бы говорить про нее, но ваша публичная жизнь, открытая для всех, вся дурная, насколько ваша личность выразилась в ней, начиная с вашей нехорошей речи о бессмысленных мечтаниях, ваша поддержка гонений за веру, ваши распоряжения в Финляндии, ваше сочувствие китайским захватам, ваш проект Гаагской конференции, сопровождаемый усилением войск, ваше сочу[в]ствие учреждению земских нач[альников],16 ваше согласие на учреждение винной монополии, торговли от правительства ядом, отравляющим народ, и, наконец, ваше упорство в неотмене телесного наказания, несмотря на бессмысленность и бесполезность этой меры, и всех представлений, к[оторые] делаются для отмены ее, всё это прямо дурные дела, кот[орые] вы делали, делаете или в к[оторых] участвуете.
Любезный брат, велика на вас ответственность за те года вашего царствования, во время кот[орых] вы можете сделать много доброго и много злого, но еще больше ваша ответственность перед богом за вашу жизнь здесь, от к[оторой] зависит ваша вечная жизнь и кот[орую] бог дал вам не для того, чтобы проводить ее, как нам нравится, а для того, чтобы служить ему исполнением его воли. Повторяю, вы живете только раз в этом мире и если погубите эту жизнь, ничем уже не поправите ее. Так не губите ее. А помните, что прежде всего вам надо стараться изменить самого себя, признать свои ошибки, смирить свое самовластие, гордость, одним словом, оставить тот путь жизни, на кот[ором] вы стоите, и вступить на новый и на этом новом пути делать дела не для последствий, к[оторые], произойдут от них, не для славы людской, а для бога, для того, чтобы исполнить его волю. Только тогда, когда вы будете делать то, что вам предстоит, для бога, только тогда вы будете делать это безбоязненно, смело, только тогда вы найдете силы бороться с теми давящими вас и старшими родственниками, окружающими вас, и только тогда будет плодотворно то, что вы будете делать.
Всё, что отвлекает вас от истинной хорошей жизни, так ничтожно, неважно, что не стоит того, чтобы отдать за это спокойствие совести и безопасность, не говоря уже о вечной жизни.
Любящий вас Л. Толстой.
31 дек. 1901.
Подлинник написан на машинке, последняя фраза, подпись и дата собственноручные. Впервые опубликовано по копии в «Свободном слове» 1904, 14, столб. 1—7. По подлиннику опубликовано в журнале «Былое» 1917, 1 (23), стр. 16—21. В ГМТ имеется черновик-автограф, датированный 31 декабря 1901 г. (первая редакция письма). Первая страница черновика написана на неотправленном письме П. А. Буланже к Л. Н. Андрееву от 26 декабря 1901 г., в силу чего можно датировать черновик 26?—31 декабря 1901 г. (Публикуется как черновой вариант.) В ГМТ хранятся также черновые листы последующих редакций письма и экземпляр последней редакции, предназначавшийся для адресата: начат собственноручно, закончен и датирован рукой Е. В. Оболенской. Временем писания письма (от первой редакции до последней, отправленной адресату) следует считать 26? декабря 1901 г. — 16 января 1902 г. В Календарном блокноте есть ряд упоминаний об этой работе (см. т. 54).
1 [после нас хоть потоп]. Выражение, приписываемое мадам де Помпадур; стало девизом жизни и царствования французского короля Людовика XV; впервые употреблено в сочинении аббата Мабли (1709—1785). Вошло в поговорку.
2 Отчеты обер-прокурора синода о состоянии православной церкви. Издавались ежегодно.
3 [счастливая случайность,]
4 [«будь ничтожен и подобострастен, и всего достигнешь»]. П. Бомарше, «Женитьба Фигаро», III акт, 3-я сцена. Точный текст: «médiocre et rampant, l’on arrive à tout».
5 См. статью Толстого «Бессмысленные мечтания», т. 31. В статье «Гонители земства и Аннибалы либерализма» В. И. Ленин, характеризуя внутреннюю политику Николая II, с сарказмом вспоминал его «знаменитые» слова о «бессмысленных мечтаниях» (Сочинения, т. 5, стр. 45).
6 См. письмо № 230.
7 См. прим. 2 к письму № 16.
8 См. письмо Толстого к группе шведской интеллигенции от 7—9? января 1899 г., т. 72, № 3.
9 Винная монополия введена при министре финансов С. Ю. Витте в 1895 г.
10 См. об этом статью Толстого «Стыдно», написанную в 1895 г. (т. 31). Телесные наказания были отменены лишь в августе 1904 г. Применялись и после этого закона в дисциплинарном порядке к заключенным и карательными отрядами при подавлении крестьянских восстаний. Об отношении Толстого к манифесту, отменившему телесные наказания, см. «Свободное слово» 1904, 13, столб. 26.
11 Петр Семенович Ванновский (1822—1904), с 1901 г. (после убийства министра Боголепова) министр народного просвещения, проводивший, как и его предшественник, реакционную политику.
12 Михаил Иванович Чертков (1829—1905), член государственного совета, с 1901 г. варшавский генерал-губернатор.
13 Зачеркнуто: подонков
15 Зачеркнуто: замолчен
16 Институт земских начальников учрежден законом 12 июля 1889 г. для
