Я. П.
Надеюсь, что вы не сетуете на меня за то, что я затруднил вас делом Агеева.1 По его письму, он должен будет быть в Красноярске около 11-го числа. К этому же числу прибудет, по моему расчету, и жена его Авдотья, подательница этой записки.
Будьте так добры, соедините ее с мужем — они оба будут совершенно беспомощны в чужом краю — и отдайте им посланные на ваше имя деньги и еще раз простите меня за всё то беспокойство, которое я вам доставил, и примите мою благодарность за то, что вы сделали и сделаете для этих несчастных людей.
Желаю вам всего лучшего.
Лев Толстой.
2 ноября 1903.
Печатается по копировальной книге № 5, лл. 345—340.
1 См. письма №№ 236 и 285.
* 302. О. Ф. Харлампович.
1903 г. Ноября 2. Я. П.
Ольга Федоровна,
Очень благодарен вам за письмо ваше о Чемоданове. Прилагаемое письмо передайте, пожалуйста, ему.
Дай бог ему и его семье с твердостью перенести посланное им испытание.
Хотя ваши заботы не нуждаются в моей благодарности, я, любя Чем[оданова], не могу воздержаться от нее.
Благодарный вам
Лев Толстой.
Печатается по копировальной книге № 5, л. 339. Датируется по письму к Г. А. Чемоданову от 2 ноября (см. № 303).
В недатированном письме от конца октября Ольга Федоровна Харлампович, «как самый лучший друг семьи Чемоданова», сообщила Толстому о его аресте и просила «подбодрить заключенного хоть одним словом». Комментируемое письмо послано в г. Кунгур Пермской губ.
* 303. Г. А. Чемоданову.
1903 г. Ноября 2. Я. П.
Только нынче, 2-го ноября, получил ваше письмо. Очень жалею, что ничего не знал раньше о вашем положении, и рад тому, что хоть теперь узнал о нем и могу попытаться или помочь вам, или, если не могу, то хотя в мыслях разделить с вами и тяжелое и радостное вашего положения. Я не могу не видеть много радостного в вашем положении. Я всегда желал его для себя, т[ак] к[ак] в нашем обществе гонения мирских властей, в особенности без всякого повода, как это было с вами, есть верный признак того, что подвергающийся гонениям стоит на истинном пути христианской жизни. Я, очевидно, не стою на нем, и потому бог не удостоил меня до сих пор этого доказательства верного служения ему. — Помогай вам бог с сознанием своей духовности и неотъемлемой свободы человека, познавшего истину, перенести посланное вам и вашей семье испытание без ропота и озлобления, а с благодарностью тому, который, дав нам частицу себя, дал возможность, вызывая в себе его сущность — любовь, быть неуязвимым и кротким и любящим, каким мы хотим и можем быть.
Молодой человек, о котором вы пишете, был в Москве, где я не живу, и потому я не видал его; но желание его я думаю, что мне легко будет исполнить.1 Я спишусь с теми двумя лицами, которым я думаю предложить его, а он пусть даст мне свой адрес, и я напишу ему.2
Прощайте пока. Если вам можно будет, напишите мне еще о себе: как вы переносите свое положение и как и чем оно кончится.
Лев Толстой.
2 ноября 1903.
Ясная Поляна.
Прошу передать мой братский привет вашей жене и искренних пожеланий перенести с кротостью и покорностью воле божьей посланных ей испытаний.
Печатается по копировальной книге № 5, лл. 341—342.
Герман Александрович Чемоданов — врач, живший в г. Кунгуре Пермской губ. В конце 1890-х гг. приезжал с семьей в Ясную Поляну. 23 января 1903 г. был арестован по подозрению в распространении запрещенных произведений Толстого.
27 августа 1903 г. Г. А. Чемоданов писал Толстому о своем тягостном душевном состоянии, вызванном пребыванием в тюрьме и отсутствием сведений о семье.
1 Чемоданов писал о Дмитрии Алексеевиче Ляпустине, окончившем Кунгурское техническое училище и желавшем заняться сельским хозяйством. Чемоданов просил указать ему какую-нибудь ферму или экономию.
2 Были ли написаны эти письма, не установлено.
* 304. А. А. Лопухину.
1903 г. Ноября 2. Я. П.
Алексей Александрович,
Я нынче, 2-го ноября, получил через знакомого прилагаемое письмо доктора Чемоданова. Из письма, того места, которое отчеркнуто красным, [вы увидите?], как безосновательно Чемоданов был заключен в тюрьму и содержится в ней. Я знаю доктора Чемоданова за человека самой высокой нравственности, и потому всё, что он пишет в письме, безусловно справедливо. Лицо, которое пересылает мне его письмо,1 пишет, что жена его, совершенно больная, становится всё больнее и больнее и что сам он в таком состоянии, что он недолго выдержит свое положение.
Жестокое отношение к доктору Чемодан[ов]у я думаю, что произошло от излишнего усердия губернских чинов отдаленного города Кунгура, Пермской губ., и я уверен, что вы, рассмотрев это дело, исправите совершенное над Чемодановым насилие, сделав распоряжение об его освобождении.
Очень буду вам благодарен за исполнение моей просьбы.
Желаю вам всего лучшего.
Лев Толстой.
1903. 2 ноября.
Очень обяжете меня, если возвратите мне письмо Чемоданова.2
Л. Т.
Печатается по копировальной книге № 5, л. 343—344.
Алексей Александрович Лопухин (1864—1927) — в 1902—1905 гг. директор департамента полиции.
1 О. Ф. Харлампович. См. прим. к письму № 302
2 Письмо Г. А. Чемоданова было возвращено.
В ответном письме от 16 ноября Лопухин сообщил, что Г. А. Чемоданов освобожден быть не может: «Он арестован не по ошибке, как вы предполагаете, перестаравшихся жандармов, а на основании целого ряда вполне беспристрастных свидетельских показаний, доказывающих систематическое распространение Чемодановым в крестьянской среде революционных изданий». См. письма 1904 г., т. 75.
* 305. С. А. Толстой от 6 ноября.
* 306. А. В. Юшко.
1903 г. Ноября 6. Я. П.
Кавказ. Гелен[д]жик. Роману Васильевичу Юшко.
Сейчас получил ваше письмо, и оно очень обрадовало меня тем, что из него я узнал о том, что вы живете попрежнему напряженно духовно хорошо; а то мои сведения о вас остановились на обыске, исход которого мне так и остался неизвестен.1 Огорчило же меня письмо ваше тем, что я невольно причинил вам большую неприятность, сказав Калантарову2 о существовании вашей общины. Я не только не посылал его к вам, но всячески отговаривал его от этого, совершенно явно убедившись, что он человек душевно больной и может быть для вас только великою тяжестью. Не беру на себя давать вам совет о том, как поступить с ним. Одно, что могу сказать, это то, что он человек вполне душевно больной. Знаю только, что отношения с этими людьми есть очень тяжелое испытание.
Очень, очень был рад узнать о вас. Передайте мой братский привет Плюснину и Антонову, если он у вас, и, само собой разумеется, вашей жене.3
Пишу вам не своей рукой не потому, чтобы я был нездоров вообще, а нынче немного слаб и устал. Живется мне хорошо и радостно, насколько это возможно для человека, сознающего свои недостатки и невыполнение того, что он должен был сделать.
Прощайте, братски целую вас.
Любящий Лев Толстой.
6 ноября 1903.
Печатается по копии.
Ответ на письмо А. В. Юшко от 20 октября 1903 г. (почт. шт.). Рассказывая о жизни общины, Юшко сообщил о приезде на Лысую гору неизвестного ему Калантарова, который, сославшись на рекомендацию Толстого, поселился на хуторе. Своим странным характером и поведением он посеял большую тревогу среди членов общины.
1 См. письмо № 148.
2 Евгений Саввич Калантаров, скрипач. Страдал манией преследования. Выпущенный из петербургской психиатрической больницы, приехал к Толстому и просил указать, где бы он мог укрыться от преследования врачей. В разговоре Толстой назвал фамилию Юшко, не дав, однако, его адреса. Калантаров прожил у Юшко около двух месяцев, затем перешел на соседний хутор и в декабре поступил воспитателем к детям соседнего помещика.
3 Евдокия Арефьевна Юшко (р. 1870), учительница.
* 307. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).
1903 г. Ноября 12. Я. П.
Не хотел оставить вас в неведении о получении денег,1 а просил написать дочь п[отому], ч[то] не хочется двигаться.
Лев Толстой.
Печатается по фотокопии с автографа. Датируется по письму дочери Толстого, к которому является припиской.
1 См. письмо № 286, прим. 2.
* 308. В. И. Ермохину.
1903 г. Ноября 15. Я. П.
Любезный Василий Иванович,
Получил вашу статью, прочел ее внимательно и нахожу, что основная мысль ваша о том, что жизнь есть сознание своего существования, совершенно верна, или, по крайней мере, я совершенно согласен с ней. Вместе с тем нахожу, что в статье есть и лишнее, как бы высказывание своих знаний, главное же, много недосказанного.
Если основа нашего познания есть я есмь, то естественно является вопрос, что должен делать этот я для того, чтобы следовать своему закону и всячески [исполнять?] этот закон. Вопрос о будущей жизни разрешается этим признанием сознания своего я началом жизни, но не разрешается вопрос нравственности: что делать этому я?
Вообще же ваша работа мне очень нравится, в особенности серьезность вашей мысли. Я поручил знакомому1 передать вашу статью или в философ[ский] журнал2 пли в «Научное Слово».3 Личность ваша тоже очень заинтересовала меня. Вы меня очень обяжете, сообщив мне о себе подробности вашего возраста, семьи, образа жизни. От души желаю вам всего хорошего.
Полюбивший вас Лев Толстой.
15 ноя. 1903.
Печатается по копировальной книге № 5, л. 347.
Василий Иванович Ермохин — колесник, рабочий-кустарь. Жил в слободе Покровской под Саратовом.
При письме от 4 октября 1903 г. Ермохин прислал свою статью «Природа и нравственность».
1 Павел Александрович Буланже.
2 «Вопросы философии и психологии» (1889—1917), издание Московского психологического общества.
3 Популярно-научный иллюстрированный журнал «Научное слово», издававшийся в Москве.
См. письмо № 343.
* 309. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).
1903 г. Ноября 15. Я. П.
Дорогой Моод,
Пишу буквально несколько слов, чтобы исполнить обещание. Здоровье лучше. Еще раз благодарю за деньги. Когда решится вопрос о стариках, напишу вам. Прощайте пока.
Лев Толстой.
15 ноября.
Печатается по копировальной книге № 5, л. 346.
310. Вел. кн. Николаю Михайловичу.
1903 г. Ноября 15. Я. П.
Очень, очень благодарю вас, дорогой Николай Михайлович, за вашу отзывчивость на мои просьбы и за ваше письмо. Я кругом виноват, что не обозначил губернию стариков. Старался поправить телеграммой.1 — Не одобряю я вашего печального настроения (только одна болезнь вашего батюшки дает вам на это право) и мрачных планов.2 Думаю, напротив, что вам придется послужить любимому вами краю. И что это будет вам радостно в той мере, в которой служба эта будет истинно полезна. Поприще огромное, и можно сделать много добра.
Очень благодарен вам и за то, что вы надоумили меня прочесть предисловия к 2-му и 3-му тому.3 Я это сделал и очень рад, что сделал. Особенно понравилось мне предисловие к 2-му тому. Говорю это не в ущерб предисловия к 3-му. Но это не может быть иначе, т[ак] к[ак] тэма 2-го тома более живая и общечеловеческая. Особенно поразило меня ясно
