но сливаюсь с вами в одно и то же сознание бога — основы нашей жизни. На этой глубине сознания мы все соединяемся воедино. И такое сознание есть великое благо. Но мы не можем оставаться постоянно на этой глубине сознания. И главная задача людей, испытавших это состояние, в том, чтобы во-1-х, как можно большую часть своей жизни оставаться в нем, а во-2-х, остальную жизнь, происходящую вне этого сознания, как можно больше приблизить к нему, все поступки пропитать этим сознанием единства со всеми людьми, со всем живым. И это приводит меня к тем мыслям, к[отор]ые вызвало во мне это ваше второе письмо. Вы семейный человек, у вас дети, жена, к[отор]ая, как это и не может быть иначе, не может сочувствовать поступкам, вызванным вашим душевным состоянием; не может сочувствовать п[отому], ч[то] кто не со мной, тот против меня. Сочувствовать изменению миросозерцания, замене мирского миросозе[рцания] христианским — нельзя. Можно разделять или не разделять его. А не разделяя, не только нельзя сочувствовать, но нельзя не относиться к нему враждебно. И таково должно быть отношение вашей жены и ваших (по мирскому) близких вам. Но вопрос в том, каково должно быть отношение ваше к ним? Само собой разумеется, что вы должны всеми силами стараться поступать так, чтобы ваши поступки не производили бы раздражения или как можно меньше раздражения, но есть поступки, к[отор]ые вы не можете не делать по требовани[ям] своей совести, к[оторые], как ваша отдача земли, должны вызывать раздражение, не только семейных, но и посторонних, и вот тут-то надо быть внимательным к себе, чтобы не заразиться их раздражением, а, понимая их положение, хотя и неизбежно раздражая их, не переставать любить их. Пребывающий в любви пребывает в боге и бог в нем. Вот этому-то пребыванию в любви надо стараться не изменять, несмотря ни на какие против тебя поступки и чувства других людей. Обыкновенно и самые добрые люди считают, что главное не раздражить людей, сделать им приятное, вызвать их любовь к себе. Но это большая ошибка: поступать надо независимо от того, приятно или неприятно это будет людям, а только потому, насколько поступки приятны богу. По отношению же людей главное дело в том, чтобы пребывать в любви к ним, т. е. не испытывать к ним недоброжелательства, хотя бы они и ненавидели и оскорбляли. И главное, что нужно для этого, это, любя, понимать их и, понимая, любить их. А то часто бывает, что для того, чтобы не раздражить людей, угодить им, не делаешь того, чего требует от тебя бог, и вместе с тем чувствуешь недоброе чувство к тем людям, ради к[оторых] ты отступил от требований бога. И выходит двойной грех: и тот, что ты не исполнил того, что хотел бог, и не любишь тех людей, ради к[оторых] ты сделал это. А надо б[ыло] напротив: сделать то, чего требует совесть, и, понимая их положение, не переставая любить тех, кому неприятен твой поступок. Тогда ты наверное сделал бы то, что должно для себя, и по всем вероятиям добро тем, с кем имел дело. Я горьким опытом узнал эту ошибку и очень желаю вам не делать ее. Посылаю вам несколько книг. Пишите мне о том, как сложится дальше ваша жизнь.
Любящий вас Лев Толстой.
18 февр. 1906.
Печатается по копировальной книге № 6, лл. 489—492. Впервые отрывок опубликован в «Русских ведомостях» 1910, № 262 от 13 ноября. Почти полностью опубликовано в ПТС, 1, № 243, с неверной датой: «10 февраля 1906 г.».
Ответ на письмо Шейермана от 31 января 1906 г.
145. Альберту Шкарвану (Albert Škarvan).
1906 г. Февраля 18. Я. П.
Любезный Шкарван,
Как жалко, что вы так раздражаетесь. Я приписываю это вашему нездоровью, но думаю, что все-таки во власти каждого человека воздерживать себя и не причинять зла людям (и близким), а главное не питать в душе зла против них. — Если вы в спокойном, здравом состоянии обсудите дело, то не можете не понять и не знать, что как я отказался раз навсегда от права на свои писания и никак не могу вдруг изменить это решение, так и Черт[ков], строго держась этого принципа за себя и меня, не мог изменить этого.
Если же вследствие того, что он для усиления своего дела издания решил с нынешнего года, не отступая от правила свободы перепечатания, воспользоваться в денежном отношении через Heineman’a правом первого печатания,1 то от этого дело не изменяется, и если есть путаница, то она произведена или жадностью издателей, или вашим недобрым отношением к нему, вследствие к[оторого] возникшие недоразумения не распутывались, а запутывались.
Ужасно грустно и тяжело мне было читать такое письмо именно от вас. Только подумайте о том, как мы отнесемся ко всем такого рода столкновениям, не только к близости смерти, но в хорошую минуту религиозного сознания, кот[орое] вы так способны испытывать. Только положите на весы с одной стороны любовь к людям, особенно таким, как Ч[ертков], и с другой какие-то интересы изданий, чтобы смешно стало, что можно это сравнивать. Разъяснять и вникать в разъяснения по этому предмету я не только не хочу, но и не могу и потому, пожалуйста, если хоть немного любите меня, не пишите мне об этих делах, как будто этого никогда не было, а мы с вами будем жить попрежнему, любя друг друга.
Лев Толстой.
18 февр. 1906.
Печатается по копировальной книге № 6, лл. 498—500. Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 195—196.
Ответ на письмо Шкарвана от 23 января 1906 г.
1 См. прим. 2 к письму № 107. В письме от 30 января — 7 февраля н. с. 1906 г. О. К. Толстая сообщала Толстому, что В. Г. Чертков и В. Гейнеман отказались от гонорара с издания переведенных Шкарваном рассказов Толстого.
146. М. Л. Оболенской.
1906 г. Февраля 20. Я. П.
Спасибо тебе, милая Машенька, за твое хорошее письмо. Ты так же хорошо пишешь, как и рассказываешь. Хорошо и твое описание Монте-Карло,1 и описание сна — очень хорошо. Сейчас оторвался от письма, чтобы проводить мама, к[оторая] едет в Москву, а потом разговорился с Сашей. Они вчера приехали, и я еще не говорил с ней один на один. Хотя нам тайно нечего говорить, но приятнее говорить вдвоем. — Да, Маша милая, наш грех великий это — наше положение роскоши и праздности среди трудящихся. Надо стараться поправить, а не в силах поправить совсем, то хоть сколько-нибудь, то хоть чувствовать и стыдиться, как и ты пишешь, описывая Мо[нте]-Кар[ло], и я знаю — искренне.
Я чем ближе приближаюсь к концу, тем всё тверже и яснее чувствую всю правду того, с чего я начал и в чем ослабел.
О том, что делается у нас, тебе, верно, пишет Юл[ия] Ив[ановна]. О своей внутренней жизни, кот[орая] идет во мне более напряженно, чем когда-нибудь, я не пишу. Пишу в дневнике. Бывают минуты слабости, когда грустно от отделенности от всех, несмотря на физич[ескую] близость. Но это минуты слабости. Когда опомнишься, то, напротив, чувствуешь, что если то, что испытываешь и думаешь, то, что должно, то есть тот, кто слышит тебя, и так или иначе то, что переживаешь, не пропадет. Писал я пустяки: рассказ,2 но главное вписывал то, что думал, в дневник. Теперь же занимает меня особенно — хотелось бы не умереть, не сделав этого — курс закона божья, в виде ежедневных мыслей, как в Мысл[ях] мудр[ых] людей, только упрощенных, доступных ребенку, и в последовательности по степени важности: о боге, о душе, о жизни и т. д. Я теперь читаю ежедневно с Дориком,3 и это идет очень хорошо. Саша в восхищеньи от Cannes,4 и я радуюсь за вас, п[отому] ч[то] Коля5 радуется за тебя. Целую вас обоих.
Л. Толстой.
1906. 20 февр.
Впервые по копии опубликовано в «Современных записках» (Париж) 1926, XXVII, стр. 287—288, с датой: «1906 г. февраль». По автографу публикуется впервые.
Ответ на несохранившееся письмо М. Л. Оболенской из-за границы.
1 Монте-Карло — курорт на берегу Средиземного моря.
2 В январе — феврале 1906 г. Толстой писал рассказ «За что?», впервые напечатанный в «Круге чтения», М. 1906.
3 Федор Михайлович Сухотин.
4 Канны — курорт на юге Франции на берегу Средиземного моря.
5 Николай Леонидович Оболенский.
* 147. И. Д. Гальперину-Каминскому.
1906 г. Февраля 21. Я. П.
Любезный Илья Данилыч, заявление Биншток неверно.1 Право перевода и всякого рода изданий, как и было, остается свободным. Пожалуйста, за подробностями обратитесь к Черткову, Christchurch, Hants, V. Tchertkoff, кот[орый] заведует всеми изданиями и переводами за границей и особенно строго настаивает на свободе переводов и перепечатаний.
Я писал ему о вашем вопросе.
Книги ваши получил и благодарю вас и за работу и за книги.2
Л. Толстой.
21 фев. 1906.
Печатается по копировальной книге № 6, лл. 498—499.
Илья Данилович Гальперин-Каминский (1858—1936) — переводчик произведений русских писателей на французский язык. См. т. 67.
Ответ на письмо Гальперина-Каминского от 16 февраля 1906 г.
1 Владимир Львович Биншток, переводчик сочинений Толстого на французский язык. См. т. 73. Гальперин-Каминский писал, что Биншток рекламирует себя как друга Толстого, единственного представителя Толстого во Франции, и заявляет, что «все права перевода и перепечатки для всех стран за переводчиком сохраняются».
2 И. Д. Гальперин-Каминский посылал Толстому свои переводы его произведений: L. Tolstoï, «Guerre et Révolution. La fin d’un monde», изд. E. Fasquelle, Paris, 1906; «Le Grand Crime. La constitution et le partage des Terres. Précédé d’une lettre au Tzar», изд. E. Fasquelle, Paris, 1905; «Conseils aux Dirigés», изд. E. Fasquelle, Paris, 1903.
148. В. Г. Черткову от 21 февраля.
* 149. Л. Эпштейну.
1906 г. Февраля 21. Я. П.
Всё, что я могу сделать, это то, что просить моего друга Александра Никифоровича Дунаева (адрес его: Москва, Торговый банк на Ильинке), о том, чтобы он постарался поместить вас в клинике для нервных больных. Я писал ему об этом. Потрудитесь обратиться к нему за ответом.
Л. Толстой.
1906. 21 февр.
Печатается по копировальной книге № 6, л. 497.
Л. Эпштейн (р. 1886) — столяр, в 1906 г. жил в Смоленске.
Ответ на письмо Эпштейна от 5 февраля 1906 г.
Л. Эпштейн обращался к Толстому за помощью еще несколько раз. См. «Список писем, написанных по поручению Толстого».
* 150. А. Н. Дунаеву.
1906 г. Февраля 23. Я. П.
Дорогой Алекс[андр] Никиф[орович],
Вами облагодетельствованный крестьянин Панов просит опять вашей помощи, чтобы его положили в клинику. Ему велели приезжать через три месяца.
Целую вас.
Лев Толстой.
23 февр. 1906.
На обороте письма: Александру Никифоровичу Дунаеву.
* 151. П. А. Буланже.
1906 г. Февраля 26. Я. П.
