об отношении человека к земле самых передовых людей мира, вместо того, чтобы выставить этот принцип перед народом, вы думали успокоить его тем, чтобы завлечь его в самое низменное, старое, отжившее понимание отношения человека к земле, которое существует в Европе, к великому сожалению всех мыслящих людей в этой Европе.
Милый Петр Аркадьич, можете, дочтя до этого места, бросить письмо в корзину и сказать: как надоел мне этот старик с своими непрошенными советами, и, если вы поступите так, это нисколько не огорчит, не обидит меня, но мне будет жаль вас. Жизнь не шутка. Живем здесь один раз. Из-за partie pris1 нельзя неразумно губить свою жизнь. Вам в вашей ужасной суете это, может быть, не видно. Но мне со стороны ясно видно, что вы делаете и что вы себе готовите и в истории — но история бог с ней — и в своей душе.
Я пишу вам п[отому], ч[то] нет дня, чтобы я не думал о вас и не удивлялся до полного недоумения тому, что вы делаете, делая нечто подобное тому, что бы делал жаждущий человек, к[отор]ый, видя источник воды, к к[отор]ому идут такие ж жаждущие, шел бы прочь от него, уверяя всех, что это так надо.
Обе ваши ошибки: борьба насилием с насилием и не разрешение, а утверждение земельного насилия, исправляются одной и той же простой, ясной и самой, как это ни покажется вам странным, удобоприменимой мерой: признанием земли равной собственностью всего народа и установлением соответствующего сравнительным выгодам земель налога, заменяющего подати или часть их. Одна только эта мера может успокоить народ и сделать бессильными все усилия революционеров, опирающихся теперь на народ, и сделать ненужными те ужасные меры насилия, к[отор]ые теперь употребляются против насильников. Не могу, не могу понять, как в вашем положении можно хоть одну минуту колебаться в выборе: продолжать ту и мучительную, и неплодотворную, и ужасную теперешнюю вашу деятельность, или сразу привлечь на свою сторону три четверти всего русского народа, всех передовых людей России и Европы и сразу стать, вместо препятствия к движению вперед, напротив, передовым деятелем, начинающим или хоть пытающимся осуществить то, к чему идет и готово всё человечество, и даже Китай, и Япония, и Индия.
Знаю я, что вы не отократический2 владыка и что вы связаны отношениями и с государем, и с двором, и с Думой, но это не может мешать вам попытаться сделать всё, что вы можете. Ведь приведение в исполнение земельного освобождения совсем не гак страшно, как это обыкновенно представляют враги его. Я очень живо могу представить себе, как можно убедить государя в том, что постепенное наложение налога на землю не произведет никакого особенного расстройства, а, между прочим, будет более могущественным ограждением от усилий революционеров, чем миллионы полиции и страж. Еще живее могу себе представить, как этот проект может захватить Думу и привлечь большинство на свою сторону. Вам же в этом деле предстоял бы le beau rôle.3 Вы, пострадавший так жестоко от покушений4 и почитаемый самым сильным и энергичным врагом революции, вы вдруг стали бы не на сторону революции, а на сторону вечной, нарушенной правды5 и этим самым вынули бы почву революции.
Очень может быть, что, как бы мягко и осторожно вы ни поступали, предлагая такую новую меру правительству, оно не согласилось бы с вами и удалило бы вас от власти. Насколько я вас понимаю, вы не побоялись бы этого, п[отому] ч[то] и теперь делаете то, что делаете, не для того, чтобы быть у власти, а п[отому], ч[то] считаете это справедливым, должным. Пускай 20 раз удалили бы вас, всячески оклеветали бы вас, всё бы было лучше вашего теперешнего положения.
Повторяю то, что я сказал сначала: всё, что пишу, пишу для вас, желая вам добра, любя вас. Если вы дочли до этого места, то сделайте вот что, пожалуйста, сделайте. Вспомните, кто у вас есть самый близкий вам, любящий вас, вашу душу человек, — жена ли, дочь, друг ваш — и, не читая ему всего длинного этого скучного письма, расскажите ему в кратких словах, что я пишу и предлагаю вам, и спросите его, этого близкого человека, его мнения и сделайте то, что он скажет вам. Если он любит вашу душу, совет его может быть только один.
Очень прошу вас еще об одном: если письмо это вызовет в вас недоброе чувство ко мне, пожалуйста подавите его. Было бы очень больно думать, что самое мое доброе чувство к вам вызвало в вас обратное.
Любящий вас Лев Толстой.
28 янв. 1908.
P. S. Николаев6 ждет вашего призыва.
Хочется сказать еще то, что то, что я предлагаю, не только лучшее, по моему мнению, что можно сделать теперь для русского народа, не только лучшее, что вы можете сделать для себя, но это единственный хороший выход для вас из того положения, в к[отор]ое вы поставлены судьбою.7
Л. Т.
Прежде чем отсылать это письмо, я внимательно перечел ваше. Вы пишете, что обладание собственностью есть прирожденное и неистребимое свойство человеческой природы. Я совершенно согласен с этим, но установление Единого Налога и признание земли общей собственностью всех людей не только не противоречит этому свойству людей владеть собственностью, но одно вполне удовлетворяет ему, удовлетворяет п[отому], ч[то] не «священное», как любят говорить (священно только божественное), а истинное законное право собственности есть только одно: право собственности на произведения своего труда. А именно это-то право и нарушается присвоением людьми незаконного права на собственность земли. Это незаконное право больше всего отнимает у людей их законное право на произведения своего труда. Владение же землей при уплате за нее налагаемого на нее налога не делает владение это менее прочным и твердым, чем владение по купчим. Скорее наоборот.
Еще раз прошу вас простить меня за то, что я мог сказать вам неприятного, и не трудиться отвечать мне, если вы не согласны со мной. Но, пожалуйста, не имейте против меня недоброго чувства.
Л. Т.
Печатается по копировальной книге № 8, лл. 101—110. Впервые опубликовано (без последних двух абзацев) в юбилейном сборнике «Лев Николаевич Толстой», Гиз, М.—Л. 1928 [1929], стр. 93—95. В ГМТ хранится одна страница черновика-автографа.
Впервые Толстой написал П. А. Столыпину в 1907 г. (см. т. 77, письмо № 192). Столыпин ответил с большим опозданием, 20—23 октября (см. т. 77).
1 [раз принятого решения]
2 Отократия (автократия; греч.) — самодержавие. Глава государства пользуется неограниченной властью, соединяя в себе власть законодательную и исполнительную.
3 [прекрасная роль.]
4 На Столыпина было произведено покушение 12 августа 1906 г. Были брошены бомбы на его даче на Аптекарском острове в Петербурге. Убито более двадцати человек, ранено более тридцати, среди последних сын и дочь Столыпина. Сам он остался невредим. В 1911 г. Столыпин был убит в Киеве.
5 Зачеркнуто: к[отор]ую вы бы пытались восстановить.
6 В первом письме Толстой советовал Столыпину принять С. Д. Николаева, чтобы «более живым способом познакомиться с этим делом». В ответном письме Столыпин выразил готовность видеть Николаева. Свидание не состоялось.
7 В черновике: Страшно подумать о вашем положении, если вы тем или иным путем выйдете из своего положения, и дела будут, как теперь, итти всё хуже и хуже.
Комментируемое письмо осталось без ответа. Толстой сказал 6 августа 1908 г.: «Я рад, что писал царю (см. т. 73, письмо № 204), а потом Столыпину. По крайней мере, я всё сделал, чтобы узнать, что к ним обращаться бесполезно (А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», I, М. 1922, стр. 231). Толстой резко отзывался о Столыпине в «Не могу молчать» (первая редакция, см. т. 37). В ЯЗ записано 8 ноября 1908 г.: «Вспоминая свое письмо к Столыпину о введении единого налога, Лев Николаевич сказал, что это было ребячеством с его стороны думать, что правительство сделает это; введение единого налога осуществится и помимо правительства».
* 30. И. Ф. Белову.
1908 г. Февраля 1. Я. П.
Иван Федорович!
Я прочел ваше сочинение и, судя по тому, что я прочел, советую вам совсем не заниматься этим делом; вы к нему совершенно не способны.
Не огорчайтесь этим, есть другие дела, гораздо более полезные и серьезные.
Ясная Поляна
1 фев. 1908 г.
Печатается по копировальной книге № 8, л. 111, куда вклеена рукописная копия (подпись в копии не воспроизведена). Продиктовано в фонограф.
Ответ на письмо Ивана Федоровича Белова (Оренбург) от 18 января 1908 г. (почт. шт.), приславшего на отзыв рукописи своих сочинений: «Золотой бог» и «Работа невидимого».
В ответ на комментируемое письмо Толстого Белов послал другие свои статьи: «Загадочная улыбка сфинкса» и «Первый луч сознания». Он писал 13 февраля 1908 г. (почт. шт.): «Ваш приговор на смерть моего писательства я спокойно прочел, но то чувство, что переживает каждый человек, навечно осужденный в каторгу, полностью вошло и в мое сердце». Просил «принять на суд» новые его произведения. На конверте помета Толстого: Ответить, что сожа[лею], но повтор[яю] то [же].
Ответил H. Н. Гусев 14 марта.
* 31. А. Илиевской.
1908 г. Февраля 1. Я. П.
Вы пишете: «Я хочу найти такую идею (или, иначе, такой смысл жизни), чтобы для нее одной только и жить, чтобы каждая секунда имела смысл, чтобы вся жизнь была дело, чтобы вся жизнь была сознательным служением чему-то».1 Смысл этот найден давно и выражен всеми мудрецами мира и для нас Христом. Смысл этот в том, чтобы постоянно увеличивать в самом себе сознание божества, выражающегося в нас любовью.
Вот всё, что я могу сказать вам.
Ясная Поляна
1 февр. 1908 г.
Печатается по копировальной книге № 8, д. 111, куда вклеена рукописная копия (подпись в копии не воспроизведена). Продиктовано в фонограф.
Ответ на письмо учительницы Анны Илиевской (Екатеринославская губ.) от 20 января 1908 г. (автор ошибочно датировал 20 декабря 1908 г.). Илиевская спрашивала, как бороться «с этими тиранами-извергами, которые мучают, замучили, убили столько людей?!» Противопоставить им революционную борьбу она внутренно не находила возможным и стремилась найти такую идею, служение которой дало бы ей удовлетворение. На конверте написано Толстым: Прочтите Евангелие, Марк[а] Авр[елия], Будд[у], Конфуци[я] и Канта.
1 Эта фраза в письме А. Илиевской подчеркнута карандашом, вероятно рукой Толстого.
* 32. Г. Литвицкому.
1908 г. Февраля 1. Я. П.
1 февраля 1908 г. Ясная Поляна.
Получил, милый мальчик, ваше письмо. То, что вы предполагаете обо мне, отчасти справедливо, если исключить то излишнее значение, которое вы приписываете1 мне. Еще хочу вам сказать, что самое лучшее для вас, это делать то, что я говорил в прилагаемой при письме брошюре. Кроме того, посылаю вам «Мысли мудрых людей» на каждый день.
