требуемый от людей поступок присяги и обучения себя убийству. Можно признать себя не в силах подвергнуться всем последствиям отказа, но сомнения о том, как должно поступить, не может быть.
Всей душой сочувствую вам, тому тяжелому испытанию, которое предстоит вам, но не могу не сказать того, что думаю. Одно бы очень советовал, как бы вы ни поступили, это то, чтобы не придумывать и не допускать никаких оправданий своему поступку, если вы не будете иметь силы отказаться, а не переставать понимать, что, не отказавшись, вы сделали не то, что должны.
Посылаю вам копии с двух писем отказавшихся: одно покажет вам всю трудность отказа, другое — всю легкость, его.
Любящий вас Лев Толстой.
25 февраля 1909.
Печатается по машинописной копии, вклеенной в копировальную книгу № 8, л. 506.
Ответ на письмо Бориса Николаевича Денщикова (сведений о нем не имеется), без даты, из Москвы, который сообщал Толстому о предстоящем призыве на военную службу, о своем намерении отказаться от нее и спрашивал совета Толстого.
На конверте письма Б. Н. Денщикова Толстой написал: Послать письма Лойцн[ера] и Иконникова, а я напишу.
Леонид Иванович Лойцнер, бывший слушатель сельскохозяйственных курсов в Киеве, в 1910 г. отбывал тюремное заключение за отказ от военной службы в Киевской губернской тюрьме. Об А. И. Иконникове см. прим. к письму № 249.
85. И. И. Старинину.
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Давно получил ваше письмо, простите, ч[то] до сих пор не отвечал. Всё, что вы пишете, совершенно верно. Не знаю, насколько соблазн славы людской захватил меня, — вероятно, захватил и развратил, — но знаю то, что всегда боролся и в последнее время особенно напряженно боролся и борюсь с ним, п[отому] ч[то] признаю этот соблазн из всех самым губительным. И потому сердечно благодарю вас за ваше не только умное, но доброе письмо, проникнутое братской любовью, к[отор]ая мне очень дорога.
Соблазн славы людск[ой] тем ужасен, ч[то] он захватывает самые добрые стремления. Поступаешь хорошо и не знаешь, для души ли это делаешь, или для одобрения людей. От этого-то одно из лучших средств против него есть осуждение, внимание к нему. И, как вы верно говорите, оно всегда сопутствует похвале, особенно такой нелепой и неискренней, внушенной, к[отор]ая расточалась мне. Кто-то мне говорил, что слепой Я. И. умер.1 Правда ли это? Как больно, что не мог примирить его с собою.
Еще раз от сердца благодарю за письмо.
Любящий вас Лев Толстой.
25 февр. 1909.
Печатается по копировальной книге № 8, л. 504. Впервые опубликовано в «Русских ведомостях» 1911, N° 264 от 16 ноября.
Иван Игнатьевич Старинин — бывший книгоноша «Библейского общества», знакомый Толстого с 1880-х гг., неоднократно подвергавшийся преследованию со стороны полиции за распространение произведений Толстого; автор воспоминаний о Толстом: «Около мудреца» («Русские ведомости» 1911, № 264 от 16 ноября); «Вечер у Л. Н. Толстого» («Утро России» 1912, № 257 от 7 ноября); «Записки библейского книгоноши» («Голос минувшего» 1914, № 10, гл. V и XII).
В письме от 31 января из Москвы писал по поводу чествования Толстого в восьмидесятилетнюю годовщину со дня его рождения, что «шумиха, поднятая вокруг имени Толстого», приносит только вред, так как служит соблазном для самого Толстого и подрывает у наиболее искренних людей доверие к его учению.
1 Старинин в письме упоминал о своем знакомом старике, слепом Я. И. Розове, который во время болезни Старинина, сидя у его кровати, осуждал Толстого.
* 86. К. Вербицкой.
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Думаю, что самый лучший ответ детям о боге это тот, что бог это то, что требует от нас доброй жизни — любви ко всем.
Лев Толстой.
25 февраля 1909 г.
Печатается по машинописной копии, вклеенной в копировальную книгу № 8, л. 513.
Ксения Вербицкая в письме от 18 февраля писала из Петербурга, прося Толстого дать совет, как отвечать детям на их вопросы о боге и религии.
На конверте письма К. Вербицкой Толстой написал: Ответить о боге. Послать о боге, если не отвечу.
* 87. С. Львову.
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Очень радостно было прочесть ваше письмо. Надеюсь и желаю, что бог, тот, который и сам в себе и во всех нас, поможет вам прожить вашу жизнь, всё больше и больше приближаясь к исполнению его воли.
Л. Толстой.
25 февраля 1909 г.
Печатается по машинописной копии, вклеенной в копировальную книгу № 8, л. 512.
Ответ на письмо С. Львова со ст. Михайлово, Закавказской ж. д., без даты (судя по содержанию письма: «Сегодня рождество» — письмо написано 25 декабря 1908 г.). Львов писал Толстому, что служил жандармом, но, почувствовав, что профессия его «противоречит совести и разуму», отказался от службы; просил Толстого написать «коротенькое письмецо» (письмо С. Львова сохранилось в машинописной копии).
* 88. Л. А. Свешниковой.
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Одно могу вам сказать. Для того чтобы не бояться смерти, надо бояться жизни, греха в жизни, бояться в жизни не сделать то, что должно.
Лев Толстой.
1909. 25 ф.
Печатается по копировальному листу.
Ответ на письмо Любови Алексеевны Свешниковой (сведений о ней не имеется) из Киева от 11 февраля, в котором она писала о своем душевном одиночестве и об овладевшем ею страхе смерти.
* 89. Неизвестной (Эсфири).
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Не советую изменять своей жизни, а постараться видеть как можно больше хорошего в других, особенно в близких людях, и как можно больше дурного в самом близком человеке — в самом себе.
Д. Толстой.
25 февраля 1909 г.
Печатается по машинописной коппи, вклеенной в копировальную книгу № 8, л. 513.
Об адресате сведений не имеется. Письмо, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
* 90. А. П. Дюшену.
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Александр Петрович.
Ваша мысль основания христиан[ского] общества на основании 5 заповедей нагорн[ой] проповеди очень трогает меня; но думаю, что не желание людей поступить в общество должно побудить их к исполнению учения Христа, но исполнение учения Христа, его заповедей должно соединить людей не только в небольшое общество, но должно соединить всё человечество.
Потому я лично не могу сочувствовать учреждению общества, но всей душой сочувствую вам, тем чувствам, к[отор]ые привели вас к желанию основать христ[ианское] общество.
С совершенным уважением и сочувствием приветствую вас.
Лев Толстой.
25 ф. 1909.
Печатается по копировальной книге № 8. л. 505.
Александр Петрович Дюшен (р. 1845) — музыкант и театральный администратор. Обратился к Толстому с письмом от 14 февраля, в котором писал о своем намерении организовать «Интернациональное общество христиан». При письме приложил примерный устав, который и просил Толстого просмотреть.
На конверте письма А. П. Дюшена Толстой написал: Отвечать. Общество. Дюшен.
* 91. Н. В. Мешкову.
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Николай Васильевич,
Очень благодарен вам за присылку книг. Получил их и пользуюсь ими. Как бы рад был, если бы достало сил и уменья воспользоваться ими, как хотелось бы.
Уважающий вас
Л. Толстой.
25 февраля 1909 г.
Печатается по машинописной копии из AЧ.
Николай Васильевич Мешков (1851—1933) — владелец крупных транспортных предприятий, член многих акционерных компаний (пароходных, железнодорожных); один из основателей Пермского университета. Субсидировал журналы: «Минувшие годы», «Былое» и др. После Великой Октябрьской революции работал консультантом при Народном комиссариате путей сообщения. С Толстым был знаком лично.
В письме от 5 февраля из Петербурга писал, что слышал от В. Я. Яковлева-Богучарского о намерении Толстого писать «о современной ему эпохе и ее деятелях» и о необходимости для этой работы иметь журналы «Былое» и «Минувшие годы»; сообщал, что посылает их по почте.
На конверте Толстым написано: Благодарить и получил.
* 92. М. И. Разумниковой.
1909 г. Февраля 25. Я. П.
Марья Ипполитовна,
Ответ мой на ваши и вашей милой дочери вопросы следующий:
Думать, что человек в этой своей жизни может достигнуть того совершенства, которое он видит перед собою, есть давнишняя, самая общая людям ошибка. На этом предположении основаны всякие обряды очищения: крещения, исповеди, теория искупления и др. На этом же основано желание многих людей, не признающих обрядового, чудесного, устроить свою жизнь так, чтобы жизнь эта могла бы быть безгрешна. В этом большая ошибка. Жизнь человеческая состоит в всё большем и большем приближении к совершенству, а не в достижении его. Достижение это в этой жизни невозможно. Мы все так связаны между собой своими и дурными и хорошими свойствами, что ни один поступок, как поступок, не может вполне удовлетворить нас. Удовлетворяет нас не поступок, а сознание того, что я сделал всё, что мог, сделал усилие, какое мог, чтобы поступить не для себя, а для души, перед богом.
Поступок же никакой не может быть совершенным. NN1 отказался от военной службы, его родители, жена мучаются, страдают. Ксения отказалась от лжи метрического свидетельства, ее мать, отец страдают, она порывает или хоть надрывает любовную связь с ними. В тот самый день, когда я получил ваше письмо, я получил письмо от жены приговоренного к 20-ти годам каторжных работ, почтенного, вполне невинного человека,2 с просьбой написать письмо знакомому мне сенатору3 о том, чтобы он, так как дело перенесено в Сенат, смягчил участь подсудимого. И обращение ласковое к сенатору, и признание Сената существующим разумным учреждением, всё это с моей стороны нехорошие поступки, но я не мог, не умел лучше сделать, как написать это письмо. Возьмем человека, живущего с семьей одним своим трудом на земле. К нему приходит ослабевший человек и живет у него, поедая пищу его детей. Разве может этот земледелец поступить так, чтобы не было в его поступке нехорошего. Дело только в том, сделал ли он все зависящие от него усилия, чтобы поступить не для своей личности, а наилучшим образом перед богом, только перед богом, а не перед людьми. Царство божие, то, которое внутри нас, усилием берется. Так вот, если сделано это усилие, то человек сделал всё, что мог и что должен был сделать.
Упомянул же я о том, чтобы человек делал то, что делает, хорошенько сознавал бы побудительную причину своего поступка — для души, для бога ли он делает то, что делает, или для похвалы людей, хотя бы самых хороших уважаемых всеми людей. Соблазн этот опасен и ужасен именно тем, что он так смешивает желание славы людской с желанием жить для души, для бога, что нельзя быть достаточно осторожным и строгим к этому соблазну.
Средство против этого соблазна, которое употребляю сам и советую и вам и, главное, молодым людям, как Ксения, в том, чтобы при сомнении, как поступить, спросить себя: поступил ли бы я так, если бы знал, что вечером должен умереть, или, что гораздо легче представить себе, поступил ли бы так, если бы знал, что любимые, уважаемые мною люди осудят меня за
