дело, о к[отором] пишу вам, спешное, узнать ваше имя и отч[ество], пишу одни инициалы.
Дело, о к[отором] пишу вам, следующее: Сегодня 19 янв[аря] я получил пись[мо] от сестры крестьянина Енис[ейской] губ. села Тесь Георгия Николаева Ветвинова, обращающейся ко мне от своего имени и матери с просьбою ходатайствовать перед вами за ее брата, судящегося в Казанск[ом] воен[ном] суде по 279 ст[атье]. Как ни безосновательно и ничем не оправды[ваемо] мое ходатайство перед ва[ми], я не мог отказать сестре и матери и вот обращаюсь к вам с просьбою сделать то, что оч[ень] вероятно вы сделали бы и без моей просьбы: избавить этого несчастного заблудше[го] 16-летн[его] мальчика от позорной смерти и невинных родных его и главное — мать от ужасного страдания. Письмо это я пишу лично и никто кроме вас и меня не будет знать об его содержании. Если, как я почти уверен, вы независимо от моего письма по собственному влечению1
Датируется по содержанию.
Александр Генрихович Сандецкий (1851 — ?) — генерал, в 1907—1912 гг. командующий войсками Казанского военного округа, реакционер; известен своими жестокими расправами с революционерами.
По поводу этого письма H. Н. Гусев в дневнике 7 апреля записал: «Л. Н. написал письмо командующему войсками Казанского округа генералу Сандецкому, который должен был утверждать приговор суда над этим мальчиком. Повидимому, письмо вышло очень задушевным, так как Л. Н. передал его мне для отправления запечатанным в конверт, на котором сам написал адрес, и сказал, что он не желает, чтобы с этого письма снималась копия, как это обыкновенно делается со всеми его письмами. Так что содержание этого письма осталось неизвестным никому из близких Л. Н-ча» (H. Н. Гусев, «Два года с Л. Н. Толстым», М. 1912, стр. 270)
1 На этом черновик обрывается.
На письмо Толстого Сандецкий ответил письмом от 6 февраля (почт. шт.), в котором сообщал, что дело будет слушаться 13 февраля и что он, «если возможно будет, постарается смягчить приговор».
* 33. Президенту Общества итальянских артистов
(Al President del Associazione degli
Artisti Italiani).
1909 г. Января 19. Я. П.
Cher Monsieur,
Le retard que j’ai mis à répondre à votre première lettre provient d’un malentendu dans l’adresse de votre lettre. Je viens de recevoir celle du 26 Janvier1 et m’empresse d’y répondre.
Je me ferais un devoir de contribuer autant que possible au «Numéro Unico».
Vous m’obligeriez beaucoup en m’informant du volume et du genre préférable de mon écrit, ainsi que de la date à laquelle doit au plus tard apparaître le Numéro.2
Avec parfaite considération
Léon Tolstoy.
1 Février 1909.
Я запоздал ответом на ваше первое письмо вследствие недоразумения с адресом вашего письма. Я только что получил письмо от 26 января1 и спешу на него ответить.
Я считаю себя обязанным насколько возможно содействовать «Numéro Unico».2
Вы меня очень обяжете, если сообщите, в каком роде и какого объема желательно мое произведение, а также о последнем сроке выхода «Numéro».
С совершенным уважением
Лев Толстой.
1 февраля 1909.
Печатается по копировальной книге № 8, л. 448. Дата Толстого — нового стиля.
Ответ на циркулярное письмо (судя по тексту письма Толстого — повторное) президента Ассоциации итальянских артистов Джиованни Гаутмана (Jovanni Hautmann) от 27 января 1909 г. нов. ст. из Флоренции, в котором Гаутман сообщал, что их ассоциация решила издать журнал «Numéro Unico», средства от продажи которого будут употреблены в пользу пострадавших от землетрясения в Италии. Просил дать для журнала «небольшой рассказ пли очерк» (письмо написано по-французски).
1 Толстой ошибся: письмо Д. Гаутмана датировано 27 января 1909 г.
2 См. прим. к письму № 100.
Ответное письмо Д. Гаутмана на просьбу Толстого неизвестно.
* 34. H. Н. Козьмину.
1909 г. Января 21. Я. П.
Ясная Поляна, 21 января 1909.
Я не проповедую народу, а только излагаю ту истину, которая нужна была для меня. А в том, что знание истины не может быть вредно, у меня нет сомнения.
Печатается по дубликату подлинника.
Николай Николаевич Козьмин (р. 1883) — по образованию юрист. В письме от 11 января из Бугульмы, Самарской губ., писал, что отрицание Толстым божественности Христа и молитвы ему «подрывает народную нравственность».
На конверте письма Козьмина Толстой написал и потом зачеркнул: Отвечать: бог только тогда бог, когда он один. Молитва просительная не содействует нравственности, а напротив.
35. Л. В. Тонилову.
1909 г. Января 8—21. Я. П.
Получил ваше письмо, брат Лев, и воспользовался для души тем, что нашел в нем.1 Я думаю, что справедливо то, что Чертков приписывает мне не свойственное мне значение и важность моим писаниям; а так как мы все, люди, грешны и похвала невольно подкупает всякого, то и я, хотя и борюсь, сколько могу, с своими дурными наклонностями, невольно при всяком случае поддаюсь этому греху тщеславия. Вот этим-то т. е. напоминанием об этом соблазне, мне полезно было ваше письмо, за которое благодарю вас.
В том же, что вы говорите о самом Черткове: что он из себя делает кумира, я совершенно несогласен с вами и думаю, что вы ошибаетесь. То, что в жизни Черткова очень много бросающихся в глаза противоречий и несогласий жизни с теми истинами, которые он исповедует, это кидается в глаза и легко заметно; но несправедливо осуждать его за это и приписывать ему желание казаться лучше, чем он есть, или неискренность в поступках.
По моему мнению, жизнь человека, желающего жить по учению Христа, никак не может проявляться в каком-нибудь одном известном положении в жизни, как, например, жизни в общине, жизни в работниках у крестьянина, жизни пустынника, или какой бы то ни было форме жизни. Всё дело в том духовном состоянии, в котором находится человек, и в той работе, которую он производит над собой2 для того, чтобы осуществить в жизни ту истину, ради которой он живет.
Всякий человек — не говорю о себе, — а всякий человек, вы и все те люди, которые живут с вами, если они искренни, всегда сознают в душе, что далеко не осуществили тех идеалов, которые они считают истинными и к которым стремятся, — не осуществили и никогда не осуществят. Потому что добрая жизнь человеческая никак не состоит в каком-либо одном3 известном положении, а в постоянном освобождении себя от тех грехов, соблазнов, суеверий, в которых находится всякий человек. Избавиться от всех никогда нельзя; а задача только в том, чтобы как можно больше освобождаться от них. Так что смотреть на свои грехи и соблазны надо не как на что-то такое, от чего можно совершенно избавиться, но как на то, над чем надо всегда работать.
Если же человек вообразит себе, что он может устроить себе такую жизнь, при которой он будет свободен от всех грехов и соблазнов, то он будет только обманывать сам себя и, направив свои силы на внешнее устройство, вместо того чтобы направить их на внутреннюю работу, только ослабит возможность совершенствования.
Ошибку эту делают многие, самое обыкновенное — при устройстве общин. Эту же ошибку делают и люди, судящие о других людях по тем внешним условиям, в которых они находятся Важно не то положение, в котором находится человек, а тот труд, который он положил а кладет на избавление себя от тех ложных условий, в которых он был.
Даже что касается одной внешней, имущественной стороны, хорошо вспомнить слова Иоанна Крестителя о том, чтобы у кого две одежды, тот отдай одну тому, у кого нет (я бы прибавил, что и у кого одна одежда, отдай ее тому, кто более зябок). По этим словам можно ясно видеть, что конца самопожертвованию не может быть никакого. Нельзя жить и считать себя правым, если каждый день ешь хотя бы сухую корку, а есть люди, старики, дети, которым нечего положить себе в рот. И потому оценка достоинства4 внешних поступков не имеет никакого значения; и даже5 никак нельзя сказать, что та краюха хлеба, которую разделил с нищим такой же нищий, есть большее добро, чем тот миллион, который отдал богач из своих ста миллионов на какое-нибудь дело.
Всё дело — во внутреннем, духовном усилии, а про него знает только бог.
Возвращаясь же к Черткову, не говоря уже о том, что не следует6 судить о том, насколько он внутренно7 прав или неправ, делает или не делает из себя кумира, даже со стороны глядя видно, как много доброго делает его жизнь. Согласен, что она и вызывает на сомнения своими противоречиями, — одно выкупает другое.
И опять приходишь к тому же: что осуждать8 других людей за дела их мы не можем и не имеем права. Можем только одно, чем вы и заканчиваете ваше письмо: насколько можем, любить всех и особенно тех, которые — по евангелию — ненавидят нас, а лучше сказать: которые неприятны нам.
21 января 1909.
Печатается по дубликату подлинника, вклеенному в копировальную книгу № 8, лл. 454—455. В AЧ сохранился черновик этого письма (машинописный экземпляр с поправками Толстого и В. Г. Черткова и с датой: «8 января 1909 г.»). Отрывок письма впервые опубликован в «Русских ведомостях» 1909. № 262 от 13 января; полностью письмо — в ПТС, II, № 525.
Лев Викентьевич Тонилов (Лев Рыжий, 1873—1920) — участник нескольких земледельческих толстовских колоний, одно время сочувствовал взглядам Толстого. В 1908 г. жил у В. Г. Черткова в Телятинках, близ Ясной Поляны.
В письме от 3 января (почт. шт.) Тонилов сообщал Толстому впечатление, которое он вынес от пребывания в Телятинках. «В. Г. Чертков сделал себе кумира из тебя, — писал он, — и торгует, и распространяет, и смотрит на тебя как на кумира. И так же в свою очередь у себя хочет держать только тех, которые бы смотрели и на него как на кумира».
О получении этого письма Толстой отметил в Дневнике 8 января. См. т. 57, стр. 6.
1 В черновике зачеркнуто Толстым: Вы пишете о том, что Чертков сделал из меня кумира. В этом я совершенно согласен с вами и в этом-то и нашел пользу вашего письма
2 Слова: над собой вставлены в черновике В. Г. Чертковым
3 Слово: одном вставлено в черновике В. Г. Чертковым.
4 Слова: оценка достоинства вставлены в черновике В. Г. Чертковым.
5 Слово: даже вставлено в черновике В. Г. Чертковым.
6 Слова: не следует вставлены в черновике В. Г. Чертковым вместо зачеркнутого: нельзя.
7 Слово: внутренно вставлено в черновике В. Г. Чертковым.
8 Слово: осуждать вставлено В. Г. Чертковым вместо зачеркнутого: судить.
* 36. А. Кончевскому.
1909 г. Января 21. Я. П.
Ясная Поляна.
21 января 1909.
Мнение мое об искусстве вы можете узнать из моих сочинений, особенно из статьи «Что такое искусство».1
Я
