воля». В 1881 г. был осужден по «делу двадцати» на вечное заточение. Просидел в одиночном заключении в Алексеевском равелине три года и остальное время в Шлиссельбургской крепости вплоть до своего освобождения в 1905 г. В заключении писал научные работы по астрономии, химии, истории древней культуры и стихотворения. В своем письме от 16 апреля Н. А. Морозов писал Толстому, вспоминая свое посещение Ясной Поляны 28 сентября 1908 г.:

«Теперь я пользуюсь случаем, дорогой и всем сердцем любимый Лев Николаевич, чтобы послать вам две только что вышедшие мои книжки: «Письма из Шлиссельбургской крепости» и «На границе неведомого», несколько статей по научно-философским вопросам, писанные там же. Конечно, я не придаю значения ни тем, ни другим, и обе книжки выпустил лишь потому, что об этом просили меня несколько близких друзей, после того как пришли издатели, которым у меня нечего было дать, кроме этих книжек. Но все же и та и другая являются продуктами исключительных условий жизни, образчиком своеобразной психологии одиночного заключения и с этой точки зрения, может быть, будут не безинтересны и для вас, работающего над общественными и философскими вопросами. Если же они и не будут интересны для вас ни в каком отношении, то пусть они напомнят вам на минуту о том, кто когда-то нашел в вашем доме, у вас и у ваших близких такой добрый прием, о котором он никогда не забудет.

Всем сердцем любящий вас и всех, кто с вами,

Николай Морозов».

1 Н. Морозов, «Письма из Шлиссельбургской крепости», изд. Аверьянова, СПБ. 1910. С авторской надписью: «Глубокоуважаемому и дорогому Льву Николаевичу Толстому размышления одинокого узника Н. Морозова. 16 апр. 1910».

305. А. П. Сперанской.

1910 г. Апреля 21. Я. П.

21 апр. 1910. Ясная Поляна.

Стихи интересующего вас молодого человека очень плохи. Из них не только не видно никакого поэтического таланта, но, напротив, видно полное непонимание того, в чем сущность поэзии. Это пустой набор слов без всякого содержания, самобытности чувства или мысли.

Содействовать же молодому человеку посредством так называемого «образования» выплыть из своей рабочей среды в мою среду дармоедов, если бы и мог, считал бы грехом.

Благодарю вас за добрые, выраженные в вашем письме ко мне, чувства. Посылаю вам одну книжечку «На каждый день». Следующие месяцы частью вышли, частью выходят у Сытина в Москве (Тверская). Может быть, чего желал бы, чтение их будет вам полезно и приятно.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом. Впервые опубликовано в «Литературном наследстве», № 37-38, стр. 361—362.

Ответ на письмо от 10 апреля жены священника из Костромской губ. Анны Павловны Сперанской. Обидевшись на письмо Толстого, она отвечала длинным письмом от 9 мая, где укоряла Толстого в нежелании помочь ближнему, и прислала свое стихотворение. На конверте этого письма Толстой пометил: Без ответа. В ЯЗ 20 мая 1910 г. Д. П. Маковицкий приводит следующие слова Толстого по поводу письма Сперанской: «Жена благочинного, — продолжал Лев Николаевич, — меня так распекает. Она думала, что я то-то и то-то, а я не то-то. Она рекомендовала стихотворца, а я ей ответил. Она, верно, сама стихи пишет и в ее письме есть».

* 306. А. Л. Толстой.

1910 г. Апреля 21. Я. П.

Нынче есть Вари письмо о тебе нехорошее.1 Не унывай, милая голубушка. Всё хорошо, если сама хороша, а ты можешь и знаешь, и хочешь, и умеешь быть хорошей. Пиши мне почаще. Докторам не верь. А постарайся гигиенически лучше устроиться. Про себя скажу, что я здоров, лучше, чем при тебе. Много посетителей. То были японцы,2 то незнакомый,3 нынче дама с дочерью, очень жалкой.4 Миша-сын и сейчас Андреев. Довольно тяжел мне, но приятен в обращении.5 Еще Володя Бибиков6 — пьяный. Его Миша отправил. Сейчас Димочка тут. Театр у них готов.7 Булгаков очень мил и хорошо работает. Завтра приезжают Гольденвейзер8 и, может быть, Сибор.9

Иногда мне тяжело от того, что ты знаешь, но стараюсь не быть совсем плохим. Мимо твоей комнаты ходить больно. Сейчас 12-й час ночи, вторник, ложусь спать. Жду завтра твоего письма. Варе привет. Тебя люблю так, как не следует любить.

Л. Т.

Душан, как всегда, радует.

Печатается по копии AЧ. Датируется по почтовому штемпелю дня отправления.

1 Письмо В. М. Феокритовой об ухудшении здоровья А. Л. Толстой.

2 О посещении Ясной Поляны 19 апреля двумя японцами Хорода и Мидзутоки, приехавшими изучать русский язык и промышленность России, см. т. 58, стр. 40, и прим. 563.

3 Вероятно, Толстой имел в виду посетителя Толстого в Ясной Поляне, про которого записал в Дневнике 19 апреля: «Вчера посетитель: шпион, служивший в полиции и стрелявший в революционеров, пришел, ожидая моего сочувствия» (см. т. 58, стр. 39 и прим. 560).

4 21 апреля приезжала к Толстому А. М. Щеглова с двумя дочерьми, желавшая, чтобы Толстой исправил дурные характеры ее дочерей (см. т. 58, стр. 41 и прим. 577).

5 Писатель Леонид Николаевич Андреев (1871—1919). См. запись о нем в Дневнике 21 апреля (т. 58, стр. 41 и прим. 580).

6 Товарищ М. Л. Толстого.

7 В. В. Чертков, устраивавший в Телятинках любительский спектакль.

8 Александр Борисович Гольденвейзер.

9 Борис Осипович Сибор (р. 1880), скрипач, профессор Московской консерватории, приезжал в Ясную Поляну вместе с А. Б. Гольденвейзером 23 апреля и давал концерт в яснополянском доме. Об этом концерте Толстой записал в Дневнике 23 апреля: «Очень волновала музыка» (т. 58, стр. 41 и прим. 590).

* 307. Г. К. Градовскому.

1910 г. Апреля 22. Я. П.

Телеграмма.

Согласен.

Толстой.

Этой телеграммой Толстой давал согласие на пропуск только двух слов из его приветствия съезду писателей (см. письмо № 288 и прим, к нему).

Телеграмма была вызвана телеграфным запросом Градовского с просьбой подтвердить согласие на выпуск двух слов.

В действительности при открытии Второго всероссийского съезда писателей 22 апреля 1910 г., вопреки воле Толстого и выраженному им согласию на выпуск лишь двух слов «сброд» и «заблудших», была оглашена М. А. Стаховичем только первая, приветственная, часть письма Толстого к Градовскому от 6 апреля (см. № 269). Узнавши об этом, как рассказывает в своих записях А. Б. Гольденвейзер, «Лев Николаевич назвал отношение к нему виновников этой истории «бесцеремонным и возмутительным» (А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», 2, стр. 17). Об этом же записал в своем дневнике В. Г. Чертков (см. его статью «Свидание с Л. Н. Толстым в Кочетах» — ТЕ 1913, стр. 66).

По просьбе Толстого В. Г. Чертков написал открытое письмо в газеты с протестом против оглашения только первой части письма и привел все письмо в целом, исключив только место из письма от 6 апреля после слов: «я не мог бы принять участия в съезде…» до слов: «если найдете нужным». Открытое письмо в таком виде было напечатано впервые в Петербурге в газете «Речь» 1910, № 11 от 5 мая, и в Москве — в «Утре России» 1910, № 138 от 5 мая. Многие другие газеты его перепечатали. Дальнейшая переписка по этому вопросу продолжалась между Г. К. Градовским и С. А. Толстой. См. об этом статью «Г. К. Градовский и Толстые» в сборнике «Публицист-гражданин», Пгр. 1916, стр. 197—198.

* 308. А. Л. Толстой.

1910 г. Апреля 22. Я. П.

Нынче получил твое письмо, милая дочь и друг. И немного прослезился не от страха, не от жалости к тебе или к себе, а от умиления, что хорошо думаешь. Чтобы ни было, хотя все вероятия за хорошее, всё на благо. Пожалуйста, почаще пиши и не думая обо мне, а пиши, как дневник, о впечатлениях и мыслях, главное — мыслях и чувствах, которые приходят, а то просто о людях, о кушаньях, о чем попало и как попало, Я к твоей литературе самый снисходительный судья. Когда плохо на душе, думай о том, чтобы сейчас пользоваться жизнью вовсю, т. е. быть в любви на деле, на словах, в мыслях, в любви со всеми, а что будет, то будет, и будет всё хорошее.

У нас не переводятся гости. Нынче приехали Гольденвейзеры,1 завтра приедет Сибор.2 Я здоров. Многое хочется писать, но совсем растерялся от многих дел. И слава богу, благодарен. Варю люблю саму по себе, а еще больше за то, что она тебя любит. Прощай, душенька.

Л. Т.

Печатается по копии из AЧ.

1 А. Б. Гольденвейзер с женою Анной Алексеевной Гольденвейзер.

2 См. прим. 9 к письму № 306.

* 309. И. Д. Толстому.

1910 г. Апреля 22. Я. П.

22 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Уважаемый граф Иван Дмитриевич,

Будьте так добры, примите этих крестьян и помогите им. Помощь им, как мне кажется, может быть в том, чтобы, узнав, кто настоящий хозяин их земли, написать ему о творимых им притеснениях, что я охотно сделаю. Если есть другое средство, пожалуйста, укажите.

С совершенным уважением

Печатается по копии.

Иван Дмитриевич Толстой — тульский адвокат, к которому время от времени обращался Толстой за юридическими советами по ходатайствам крестьян. См. об этом в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 165.

310. В. Г. Черткову от 22 апреля.

* 311. Гриффис Ж. Гриффис (Griffith J. Griffith). Черновое.

1910 г. Апреля 23? Я. П.

Thank you heartily for the sending of your book. I have only looked it through and think that it is a book that is most necessary in our times. I will read it with the greatest attention1 and then expose to you my more thorough opinion on it.

Сердечно благодарю вас за присылку вашей книги. Я только просмотрел ее и думаю, что эта книга является самой нужной в наше время. Я прочту ее с наибольшим вниманием1 и тогда выскажу вам мое более полное мнение о ней.

Печатается по черновику-автографу, написанному по-английски, на конверте письма Гриффис. Дата определяется почтовым штемпелем дня получения: «Засека, 23 апреля 1910 г.».

Гриффис Ж. Гриффис — секретарь и казначей Лиги тюремных реформ в Лос-Анжелосе (Калифорния), с письмом от 23 марта нов. ст. прислал Толстому книгу: «Crime and criminals», by rhe Prison reform league. Los Angelos, 1910 («Преступление и преступники», изд. Лиги тюремных реформ, Лос-Анжелос, 1910), посвященную Толстому: «То Leo N. Tolstoy, the world’s great interpreter of the immutable law of inheritance — whereby like springs from like, love begetting love and hate a progeny of hate — this book is dedicated, with profound respect by the Prison reform league».

[Льву H. Толстому, великому мировому истолкователю неизменного закона наследственности, по которому подобное возникает из подобного, любовь вызывает любовь и ненависть порождает ненависть, — Лига тюремной реформы с глубоким уважением посвящает эту книгу.]

1 Эта книга была прочитана Толстым, на что указывают