какъ то слабъ — спина немного болитъ и голова. И отъ этаго я не поѣхалъ къ Раевскимъ — энергіи не было. Вчера еще болѣла голова. Нынче, несмотря на ужасную метель — теплую, головѣ лучше, и только вялъ. Плохо работаю. Зато отдыхаю нервами и укрѣпляюсь. Мужиковъ, я сказалъ Ал[ексѣю], что я не могу принимать, и никто, кромѣ нищихъ, кот[орыхъ] я не видалъ, — не былъ.

Вчера спалъ одинъ, и очень хорошо. Свечера Аг[аѳья] Мих[айловна] усыпительно болтала.

Я думаю, что лучше, спокойнѣе мнѣ нигдѣ бы не могло быть. Ты вѣчно въ домѣ и въ заботахъ семьи не можешь чувствовать ту разницу, какую составляетъ для меня городъ и деревня. Впрочемъ, нечего говорить и писать въ письмѣ; я объ этомъ самомъ пишу теперь, и ты прочтешь яснѣе, если удастся написать.2

Главное зло города для меня и для всѣхъ людей мысли (о чемъ я не пишу) это то, что безпрестанно приходится или спорить, опровергать ложныя сужденія, или соглашаться съ ними безъ спора, что еще хуже. А спорить и опровергать пустяки и ложь — самое праздное занятіе, и ему конца нѣтъ, п[отому] ч[то] лжей можетъ быть и есть безчисленное количество. А занимаешься этимъ, и начинаешь воображать, что это дѣло, а это самое большое бездѣлье. — Если же не споришь, то что-нибудь уяснишь себѣ такъ, что оно исключаетъ возможность спора. А это дѣлается только въ тишинѣ и уединеніи. — Я знаю, что нужно и общеніе съ подобными себѣ, и очень нужны и мои три мѣсяца въ Москвѣ, съ одной стороны, мнѣ дали очень много, не говоря уже объ Орловѣ,3 Ник[олаѣ] [Ѳедоровичѣ,]4 Сютаевѣ, — ближе узнать людей, общества даже, кот[орое] холодно осуждалъ издалека, мнѣ дало очень много. И я разбираюсь со всѣмъ этимъ матерьяломъ. — Перепись5 и Сютаевъ уяснили мнѣ очень многое.

Такъ не безпокойся обо мнѣ. Случиться все можетъ и вездѣ, но я здѣсь въ условіяхъ самыхъ хорошихъ и безопасныхъ. Дай Богъ, чтобы у тебя все было хорошо. Цѣлуй дѣтей. Налажено все хорошо, но боюсь, масляница возьметъ свое и засуетятъ они тебя. Танѣ вѣрно ужъ теперь придумалось удовольствіе, да и вѣрно не одно. А и не придумается, то только лучше для нея и для насъ. Зачѣмъ она молодымъ людямъ подаетъ руку, не поворачиваясь къ нимъ и съ какимъ-то звѣрскимъ выраженіемъ? —

Ты, Таня, понимай, что если я пишу это, то потому, что я тебя вижу какъ живую передъ глазами, а вижу я такъ только тѣхъ, кого очень люблю.

Прощай, душенька, писать нечего. Говорить — говорилъ бы до тѣхъ поръ, пока прибѣжали бы Андрюша и Миша мѣшать, а писать нечего. Няня варитъ мнѣ супъ въ горшкѣ изъ курицы, сама приноситъ и твердо стоитъ, какъ у обѣдни. Вчера была каша и солонина. Въ Тулѣ я купилъ себѣ вина бѣлаго и калачей. Нынче привезли свѣжихъ. Яйца свѣжія. Сплю я на диванѣ деревянномъ съ матрасомъ, клоповъ нѣтъ. — Нынче Митрофанъ6 продалъ Балабенка за 65 р[ублей]. За Гнѣдаго даютъ 110 р[ублей]. Если погода будетъ хороша и поработаю хорошо, то съѣзжу въ Тулу. Урусовъ и не знаетъ, что я въ Ясной. Если будутъ интересныя письма, сообщи мнѣ.

Прощай, милая, пиши каждый день и я тоже.

Т.

На конверте: Москва. Пречистенка. Денежный переулокъ. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые отрывок из письма опубликован в Б, II, стр. 418—419; полностью — по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 149—150. Датируется на основании пометы Толстого «четверг», который падал на 4 февраля 1882 г.

1 От 2 февраля. В нем С. А. Толстая писала: «Пока не узнаю из твоего письма, как ты устроился в Ясной, я не успокоюсь; да и хорошо не будет, где и как жить, да еще работать! И будут тебя осаждать со всех сторон мужики, как в прошлом году, и опять времени не будет. А вечером, один, без удобств, без привычной пищи; как ты можешь жить один, неужели гебе хорошо?» (не опубликовано).

Т.

2 Статья «Тaк что же нам делать?»

3 Владимир Федорович Орлов (1843—1898), сын священника Владимирской губернии. Воспитанник Владимирской духовной семинарии. Был учителем в Иваново-Вознесенске, в конце 1868 г. приехал в Петербург для поступления в университет. В Петербурге жил с Нечаевым. В начале 1869 г. принимал участие в студенческих сходках, скрылся из Петербурга. Был арестован в Кубанской области. Причисленный к первой группе сообщников Нечаева, предан суду. Оправдан. Поселился на родине, где с 1872 по январь 1877 г. получал от III отделения единовременные и постоянные пособия «в виду его откровенных показаний». В 1881 г. жил в Москве и был учителем Дельбиговского железнодорожного училища, позднее — технического железнодорожного училища. В апреле 1881 г. вновь арестован вследствие записки о нем, найденной у Желябова, но по недостатку улик освобожден. Библиография о нем: «Деятели революционного движения в России» т. I, 1928, стр. 295. Познакомился с Толстым в 1881 г., Толстой называл его своим единомышленником, был с ним в переписке. Архив его хранится в Бахрушинском Театральном музее.

4 Николай Федорович Федоров (1824—1903), служил библиотекарем (Чертковский библиотеки, Румянцевского музея и библиотеки Архива иностранных дел). Философ. Статьи его объединены в двух томах: «Философия общего дела», т. I. Верный, 1906; т. II, М. 1913. Во втором томе Толстому посвящены статьи: «Возможно ли братство», «Толстой и братское единение» и «Не-делание ли или же отеческое и братское дело?» (стр 355—398). О нем: Кожевников, «Н Ф. Федоров» 1908. О Федорове Толстой записал в Дневнике под 5 октября 1881 г. «Николай Федорыч — святой».

5 Перепись населения Москвы, в которой Толстой принял участие, происходила 23, 24 и 25 января 1882 г.

6 Митрофан Николаевич Михайлов, сын дядьки братьев Толстых, яснополянский приказчик.

190.

1882 г. Февраля 6. Я. П.

Суббота, 11 часовъ утра, до кофею.

Вчера я чувствовалъ себя лучше всѣхъ дней, — спина перестала болѣть, и я только что взялся за работу, какъ пріѣхалъ Урусовъ. А я только послалъ ему письмо,1 въ к[оторомъ] тонко намекалъ, чтобы онъ не ѣздилъ. Онъ встрѣтилъ Филипа2 у границы и пріѣхалъ, и я былъ очень не радъ. Утромъ я занялся, но все уже не то, и вечеръ усталъ ужасно отъ разговоровъ. — Теперь для меня нѣтъ ничего ужаснѣе разговоровъ. Онъ не виноватъ и очень милъ, но я то наговорился уже до конца моей жизни — не захочется.

Онъ ночевалъ въ домѣ, въ тетинькиной комнатѣ, а няня въ дѣвичьей, и они оба не угорѣли, а тепло тамъ очень, и я нынче — хоть на два дня — перехожу туда. Живъ буду, то выѣду въ понедѣльникъ или вторникъ, — смотря по работѣ и извѣстіямъ отъ тебя. —

Блины были 3-го дни прелестные. Арина3 пекла. Но апетита нѣтъ. Все время не по себѣ. Теперь лучше. —

Вчера Урусовъ спуталъ меня, и я не написалъ письма тебѣ. Вмѣсто этаго телеграфирую.4 И не получилъ отъ тебя письма, кромѣ перваго. Нынче вѣрно привезутъ два. Прощай, душенька. Не тревожься обо мнѣ. Мнѣ хорошо. А люблю тебя все также, какъ съ тобой, такъ безъ тебя. —

Какъ то справляете масляницу?5 Помнятъ ли тебя дѣти?

Т.

На конверте: Москва. Денежной переулокъ, д. кн. Волконской. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 150—151. Датируется на основании пометы Толстого «суббота», которая падала на 6 февраля 1882 г.

1 Письмо не сохранилось.

2 Филипп Родионович Егоров (1839—1895), кучер, прослуживший у Толстых более 30 лет.

3 Арина Федоровна (р. в 1831 г.), рожд. Шентякова, жена Павла Игнатьевича Хролкова (1827—1892).

4 Телеграмма была послана через два с половиной часа.

5 С. А. Толстая писала (письмо с почт. штемпелем 3 февраля 1882 г.): «В каком неудержимом водовороте я живу эти дни! С утра приехала Машенька [М. Н. Толстая] с Hélène [дочерью], ели блины, Костенька [Иславин] тут поселился совсем и, боже мой! как он тянет душу своими светскими наставлениями. Стали все стремиться в манеж (экзерцисгауз), няня ушла со двора, маленькие кричат, спать надо укладывать, большие, юродствуя, пристают, кто с деньгами, кто с экипажами. Потом всё затихло; но Андрюша стал приставать: «возьми меня куда-нибудь». Жаль мне его стало, подъехал Леонид Оболенский с Колей [своим сыном], взялся меня проводить в балаганы….. Взошли мы в балаган, где всё представление кукольное и очень мило и Андрюша остался доволен; покатались на кругом вертящейся какой-то машине и вернулись скоро. Вечером Таня уехала с Лизой, Машенькой и Hélène, и Сережа с Леонидом в Малый театр. Я осталась с мальчиками….. пили степенно чай; потом графиня Келлер приехала спросить, пущу ли я мальчиков в цирк завтра. Я пустила; а утром они уедут в оперу. Долго еще будет этот сумбур. В субботу у Олсуфьевых танцуют, в пятницу Оболенская зовет к себе. Кому платье, кому башмаки, кому еще что. А у меня спазма в горле и груди, так что я говорить не могу, точно давлюсь словами…»

* 191.

1882 г. Февраля 6. Тула.

Москва. Денежный пер. дом Волконской Толстой.

Не успѣлъ вчера написать; помѣшали. Здоровъ. Работаю.

Толстой.

Телеграмма. Печатается по телеграфному бланку № 384, хранивщемуся в АТБ. Публикуется впервые. Отправлена из Тулы 6 февраля 1882 г. в 1 ч. 45 мин. дня.

* 192.

1882 г. Февраль между 15 и 26. Москва.

Александра Андревна пріѣдетъ къ намъ, но умоляетъ, чтобы ты не стѣснялась и ѣхала.1 Ѣдетъ же она къ намъ, какъ она сказала, чтобы видѣть тебя. И кромѣ того Машенька2 будетъ у насъ.

Я вернусь въ 9-мъ ч[асу].

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые. Датируется временем пребывания в Москве Толстого до нового его отъезда в Ясную поляну 26 февраля, а также на основании письма А. А. Толстой Толстому, в котором сказано: «Ранее [второй недели поста] собраться [в Москву] не могу» ПТ, стр. 333. Вторая неделя начиналась в 1882 г. 15 февраля. В промежуток между 15—26 февраля А. А. Толстая провела десять дней в Москве и виделась с Толстым, бывая на его квартире в д. кн. Волконских.

1 В своих воспоминаниях А. А. Толстая пишет: «Один раз я застала графиню ехавшей на вечер со старшей 18-летней дочерью» (ПТ, стр. 30).

2 М. Н. Толстая.

193.

1882 г. Февраля 27. Я. П.

Пишу въ 7 часовъ вечера — суботу.

Ну вотъ, поѣхалъ я прямо до Козловки и сдѣлалъ очень хорошо, п[отому] ч[то] Урусова нѣтъ, — онъ ужъ 5 дней въ Петербургѣ. Сани выѣхали парные, и мы доѣхали прекрасно, напились чаю и легли спать. Я испытываю тоже